Яков Брюс - Александр Филимон

— Это, говорят, какие-то неизвестные книги.

А царь сердится.

— Неужели, говорит, ни одного не найдется, который бы разобрал?

Тут говорят ему:

— Есть еще один старичок-профессор: если он не разберет, так никто не разберет.

Послал царь за этим старичком. Привозят его. Как глянул, так сразу и сказал:

— Это, говорит, книги Брюсовы, и бумаги тоже его.

А царь и не знал, какой-такой Брюс был, и спрашивает старичка:

— А что за человек был Брюс, что его книги и бумаги беспременно нужно было замуровать в башню?

Старичок и говорит:

— А это, говорит, вот какой был человек: такого, говорит, больше не рождалось, да и не родится. — И стал рассказывать про Брюса.

А царь слушает и удивляется.

— А ну-ка, говорит, почитай хоть одну книгу.

Вот старичок начал читать. Все слушают, а понять ничего не могут, потому что на каком-то неизвестном языке написано. Черт знает, что за язык! Царь говорит:

— Хоть ты и читал, а понять ничего невозможно.

Тут старичок и стал объяснять эти слова. И все насчет волшебства. Вот царь и говорит:

— Ладно, теперь я понял, в чем тут дело, — это тайные науки. Только ты не читай их здесь, а поедем со мной — там мне одному прочитаешь.

— Это все, говорит, волшебство тут описано. Это Брюс разные волшебные составы делал.

Царь (Николай 1-й) спрашивает:

— Откуда ты научился книги такие читать? Сколько, говорит, профессоров, ни один не знает, а вот ты выискался, что и про волшебство знаешь.

А старик говорит:

— Я до всего доходил.

— Значит, говорит царь, ты много знаешь? Ну так, говорит, поезжай со мной — послушаю я твою премудрость. — И забрал все книги Брюсовы, бумаги и того старика…

Уехал, и ничего не известно, где теперь эти книги, бумаги, где старичок — никто не знает, нет ни духу, ни слуху.

Записано в Москве 8 сентября 1924 г. Рассказывал старик-печник Егор Алексеевич, фамилию не знаю.

Для производства и обработки железа был выстроен большой Екатеринбургский завод с двумя домнами, шестью молотами и большим числом разных цехов по выработке сортового железа, уклада и пр. и чугунолитейный и железоделательный Полевский завод (в одном месте с медеплавильным).

Особенно крупных размеров достигает в этой сфере производственная база Демидовых, которые осваивают не только Урал, но и Тагил, а позже Алтай. Кроме Демидовых, пользуясь Берг-привилегией, рудным делом стали заниматься компании в Верхотурском уезде, на реках Логве и Ляле.

В связи с этим Урал становится в 1720-е годы самым мощным районом по производству чугуна, стали и железа. Что же касается меди, то в этом отношении его роль была исключительной: кроме небольшого количества металла с Кончезерского завода, всю остальную медь тогдашняя Россия получала с Урала.

Но быстрый рост заводов в этот период выдвигал для Берг-коллегии два существенных вопроса.

Во-первых, широкие потребности «рудного дела» в рабочей силе удовлетворялись в Уральском крае все с большими затруднениями, которые уже чувствовались с начала работы Берг-коллегии. В связи с этим приходилось увеличивать территории вокруг заводов. Эти приписки осуществляются, согласно царскому указу 1721 года, по требованиям Вильгельма де Геннина и В. Н. Татищева.

Во-вторых, при создании металлоплавильных заводов возникает опасность недостатка леса в ближайших к заводам местах. Забота об обеспечении выплавки меди, которой в 1720-х годах, как уже отмечалось, так много уделяли внимания и средств, с особой силой сказалась в указе 1720 года. Давая разрешение Демидову строить медный завод в Вые и рубить лес для плавки меди, указ прямо запрещал в этом районе заготовлять дрова для железного завода, «чтоб в том лесу к тем медным заводам оскудения не было», и даже «близ тех его Демидовых медных заводов для оскудения лесов иным никому заводов заводить не дается». А далее уже в обшей форме указ оповещает руководителей горного дела на Урале: «…в Сибирской губернии (где как раз сосредоточены железные заводы) железных заводов вновь для медных руд, чтоб в дровах оскудения не было, до указу строить не велено…»

Подобные же указы и предписания в 1721 году Берг-коллегия адресует В. Н. Татищеву в отношении казенных заводов. Добавим, что данный категорический запрет был все же ослаблен на основании доводов того же Татищева при строительстве нового железного завода на Исети. В дальнейшем это запрещение было, очевидно, отменено и железные заводы продолжали строиться. Но громадное потребление топлива металлургическими заводами даже на лесистом Урале ставило вопрос о более рациональном использовании лесов. И именно Татищевым, стоявшим тогда во главе казенных заводов на Урале, предложен проект правил о «бережении лесов». Эти правила, утвержденные Берг-коллегией 20 июня 1721 года, получили силу общеобязательных предписаний с установлением в «лесных дачах» пятнадцати лесосек.

Говоря о деятельности президента Берг- и Мануфактур-коллегии, нельзя обойти вниманием школы при горных заводах, к которым Брюс имел непосредственное отношение. В 1716 году была организована первая в России горная школа при Канцелярии олонецких заводов. В школу набрано было 20 детей бедных дворян, которых учили арифметике, геометрии, рисованию, артиллерии, инженерному делу. Именно эту школу имела в виду Канцелярия олонецких петровских заводов, когда она в 1724 году на запрос Сената об имеющихся школах отвечала: «Никаких школ, кроме железных заводов и горных дел, не имеется».

В 1721 году по инициативе В. Н. Татищева на уральских казенных заводах были учреждены две школы (Уктусская и Кунгурская), в которые брали учиться лишь грамотных детей. В школах проходили арифметику, геометрию, основы горного дела. В дальнейшем Татищев на Уктусском и Алапаевском заводах учредил также «словесные школы» для обучения грамоте. В декабре 1721 года Татищев доносил Берг-коллегии, что всего у него обучается 50 человек.

Вильгельм де Геннин учредил в 1724 году школу в новом городе Екатеринбурге, ставшем центром уральской промышленности. Было решено в Екатеринбургской школе обучать арифметике, черчению, геометрии, а в прочих местах учредить лишь словесные школы. В связи с этим в Екатеринбургскую школу влились Уктусская и Кунгурская, а Алапаевская школа прекратила свое существование.