Легенды Октады - Рустем Владимирович Кадырбаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что будем делать, господа? – обратился я к своим спутникам: – Здесь нам не прорваться. Асраил был прав – они ждут караван.
Стараясь вызвать как можно меньше шума, мы спустились вниз к своим лошадям и Касиму.
– Нужно идти в обход, – предложил я: – И постараться при этом не сбиться с дороги. И наш маленький отряд, миновал опасное место, стал выбирать поворот, где смогли бы пройти наши животные. Вскоре нам удалось найти место, где мы свернули на козью тропу. Она сильно петляла по холмам, уходя то вверх, то вниз и каравану здесь было бы делать нечего, но для нескольких всадников она была вполне сносна. Через некоторое время, кони вынесли нас на узкую ленточку горной тропы, проходящей по краю громадной гранитной горы. Внизу зияла бездна, на дне которой узкой полоской бежала желтоватая Голда. Склон был вертикально отвесным и совершенно гладким. Даже Касим присвистнул, оценив возможную опасность перехода. Чтобы не сорваться в пропасть и помочь нашим лошадкам и дромадеру, мы спешились. Животных взяли под уздцы и, успокаивая их ласковыми словами, двинулись на приступ гранитной горы. Ширина тропы в отдельных местах не превышала метра. Лошади храпели от страха и косили своими большими глазами в пропасть, но подбадриваемые нами все-таки продвигались вперед. Дромадер попался под стать Касиму, он жевал свою вечную жвачку и не выражал никаких чувств, при этом вел себя настолько уверенно на узкой тропе, что вызывал закономерную зависть и уважение. Письмоносцы вслух молили всевышнего ниспослать им удачу, а я радовался тому, что ветер дует нам не в спину и не на встречу, а прижимает к скале, как бы страхуя. Так продолжалось несколько часов пока мы не миновали гранитное препятствие и вновь не вышли на спасительные холмы. Мои спутники попросили меня остановиться, они достали из седельных сумок небольшие молитвенные коврики, расстелили их на траве и совершили очередную молитву во спасение наших душ. По мере нашего дальнейшего продвижения на холмах стали появляться сначала отдельные деревья, потом их скопления и наконец, мы очутились в настоящем лесу. Мы взяли чуть влево и вскоре оказались на караванной тропе. Увидев прибитый указатель на столбе с известным мне готическим шрифтом, я понял, что мы въезжаем в королевство Густава. Сердце забилось в груди от волнения и предчувствия увидеть до боли знакомые места.
– Я думаю – нам надо передохнуть, – предложил я. Мои спутники, негласно признав во мне лидера, повиновались. Коней стреножили и отпустили попастись на сочных травах. Дромадер никуда не пошёл, он подогнул под себя ноги и улегся неподалеку, продолжая монотонно жевать. И тут, прямо из зарослей папоротника в человеческий рост, на сером длинноухом ослике к нам выехал монах в коричневой рясе. Он имел толстенький выпирающий живот и чисто выбритую лысую голову с кудрявой бородой. Его карие глаза радостно блеснули, собрав морщинки по их углам, а курносый нос задрался кверху.
– День добрый, странники! – поприветствовал он нас и широко улыбнулся.
– Здравствуйте, святой отец, – за всех поприветствовал его я. Он перекинул ногу через седло и очутился на земле. Мы пригласили его к трапезе.
– Пожалуй, не откажусь, – охотно согласился он и принялся за еду. Поверх его рясы на суровой нитке болтался жетон ордена ангеритских монахов. За едой мы обменялись обычными в таких случаях расспросами и ответами. Почувствовав его безобидность, мои спутники окончательно успокоились. До Гутавграда нам осталось три или четыре часа езды. Воздав хвалу господу за хлеб наш насущный, монах поднялся и движением головы отозвал меня в сторону. Мы подошли к ослику, который был очень ухожен и, в настоящее время пощипывал вкусный клевер, росший вокруг деревьев, с аппетитом пережевывая малиновые цветы.
– Честно говоря, я ехал здесь, не ожидая тебя увидеть живым, – признался он: – Гибель корабля со всеми людьми, находящимися на борту, повергла Учителя в большую печаль. Но искорки надежды не угасли в его душе. Теперь о главном, сын мой. Части жезла хранятся в двух государствах: Донетрийской империи и королевстве Густава. Ты не должен обижаться на Учителя, что он сразу не поведал тебе от этом, ибо истина познается не сразу, а познанная сразу может принести только вред и грех. Ты правильно выбрал путь и остался в живых, а это говорит о том, что ты – избранник божий и орден возлагает на тебя надежды. Сейчас надо поддержать в моральном аспекте короля Густава – это важно для дела нашего общего. Я надеюсь – ты понимаешь меня? – быстро почти скороговоркой, проговорил он.
В душе я был, конечно, уязвлен. Меня отправили на смертельно опасное дело, досконально не посвятив во все, но разумом я понимал, что так рисковать Учитель не мог, потому что черные силы так же должны рыть носом землю в поисках частей жезла.
Монах понял мои сомнения и, похлопав меня по плечу, добавил:
-Основные события впереди. Ты должен быть предельно внимательным. Темные силы будут использовать все малейшие шансы и слабости человеческие, чтобы воспрепятствовать тебе в этом благородном деле. Это все, что я хотел тебе сказать.
Я помог монаху взгромоздиться на своего ослика. Он громко пожелал удачи и благополучия моим спутникам и, пришпорив серого трудоголика, скрылся за поворотом. Все это видел большой черный ворон, скрывающийся в темноте густых еловых лап, он прижался к стволу и практически не двигался, а когда монах уехал вообще закрыл глаза.
С очередного холма мы увидели на равнине, раскинувший свои крепостные и давно не нужные стены город. За время его основания городские кварталы разрослись и перескочили за отжившие своё век кирпичные изгороди, некогда служившие надежной защитой. Остроконечные крыши из красной черепицы придавали ему характерный облик. Густые и ухоженные скверы и парки сидели на его теле прекрасным украшением. Королевского замка из-за них не было видно. От этой картины, представшей моему взору, защемило сердце. Несколько мощенных серым булыжником дорог тянулись к его центру, по ним передвигались точки – кареты и повозки, ехали всадники поодиночке и небольшими группами.
– Красиво, – констатировал один их письмоносцев.
– Это моя Родина! –
