Легенды Октады - Рустем Владимирович Кадырбаев

   -У реки сделаем привал, – заверил всех караван баши. Дети защебетали от радости, у остальных так же настроение улучшилось, и все в предвкушении остановки, стали высматривать впереди себя – не появится ли долгожданная река, уже, больно хотелось размяться и вытянуть немного затекшие за время дороги ноги. Через два часа показались желто-мутные воды реки Каюн, как ее называли погонщики; в королевстве Густава и во Фрилин, где она протекала так же, она носила название Голда. Суглинок по берегам этой неширокой, но весьма растянувшейся на три королевства реки и глинисто-илистое дно придавали ей такой мутный и грязный вид желтоватого цвета. Течение реки нельзя было назвать стремительным, но свои воды она довольно быстро несла к морю, начинаясь где-то в горах несколькими источниками. Вот именно там, некогда были обнаружены золотые россыпи, вывернутые на поверхность различного размера самородками. В самом широком месте река не превышала двадцати- двадцати пяти метров шириной, а глубина доходила лишь до двух – двух с половиной метров. Берега реки заросли высокой осокой, чуть в стороне, окаймляя её, шли заросли дикой алычи и тамариска. Мы продолжали путь вдоль реки и форсировав ее вброд, у известного одному караван баши Мутраку места, остановились. Верблюдов сначала отвели на водопой, а затем разместили по периметру большого круга, внутри которого расположились люди. Быстро разгорелись костры, на которых погонщики стали варить нехитрую снедь, а когда пища была готова, появился вернувшийся авангард. Командир боевого охранения, пожилой мужчина с седой бородой и перевязанным черной полоской материи левым глазом наискось лица, со следами двух сабельных шрамов на лбу, сам сильно смахивал на разбойника. Он молодцевато спрыгнул со своего иноходца и подошел к караван баши Мутраку, тот восседал на походном ковре и пил маленькими глоточками зеленый чай из пиалы.

   Я закрыл глаза и начал медитировать, отключившись от всего лишнего. Все четче и четче стали доноситься слова разговаривающих между собой людей.

   -…впереди мы вспугнули небольшой отряд местных разбойников, – это говорил начальник охраны хрипловатых голосом: – Они не предоставляют для каравана никакой угрозы, но чуть в стороне я увидел следы коней, их я насчитал больше ста.

– Что ты этим хочешь сказать, уважаемый Асраил? Здесь же проходит караванная тропа, следов должно быть много, – это уже говорил караван баши.

– Нет, следы свежие. Недавно проехал большой отряд всадников и всевышний подсказывает мне, что нас ждет опасность – засада!

– Что ты такое говоришь?! – возмутился караван баши: – Отродясь в этих местах разбойники никогда не собирались в такие большие отряды. Может быть, прогнали косяк аргамаков или что-нибудь еще, – уже, более тише, добавил Мутрак.

– Нет, не тешьте себя надеждой, уважаемый! Кони подкованные – это боевые кони. Если вы хотите следовать дальше – ступайте, аллах мне свидетель! Но своих людей дальше я не поведу.

  Я почувствовал как караван баши, налившись гневом, вскочил с места, опрокинув аккуратный чайник прямо на ковер.

– Ты хочешь пустить меня по миру?! Знаешь ли ты во сколько обойдется мне эта неустойка, если караван вернется?!

– Знаю, – твердо ответил ему начальник охраны: – Это цена вашей собственной жизни.

  Караван баши сразу же сник, он в вопросах безопасности всецело полагался на опытного начальника охраны, который интуитивно чувствовал возможную опасность и не раз выручал караваны от неминуемой гибели и разграбления. Я открыл глаза и увидел их – двух людей, стоящих друг напротив друга. Караван баши с досады махнул рукой и велел позвать к себе десятников. Недолго посовещавшись, они разбрелись уже к своим подчиненным. Слух о возвращении каравана распространился очень быстро. Все пассажиры очень расстроились, только толстяк Касим никак не прореагировал на полученное известие, он тупо посмотрел на караван баши и продолжил прерванную трапезу.

– Мы уходим назад – где-то – через час, – сообщил Мутрак: – По возвращению, я верну все ваши деньги.

  Он развёл руки в сторону и хлопнул себя по бокам, выражая свое сожаление. Я поднялся с места и шагнул к нему.

– Многоуважаемый, Мутрак-баши! Не могли бы Вы, естественно за приличные деньги, продать мне одного из ваших лучших коней – я указал на гнедого жеребца пощипывающего траву у берега реки. Он остановился и с любопытством посмотрел на меня.

– Я не могу возвращаться, мне нужно ехать срочно.

– Вам так не терпится лишиться своей драгоценной головы?! Разбойники никого не щадят – вы об этом знаете?

  Я улыбнулся ему в ответ и кивнул несколько раз, после чего достал из своего кошелька двадцать золотых и вручил их караван баши. Он с минуту колебался, но тяжесть монет и их количество убедили его и он, подозвав слуг, распорядился насчет жеребца. Потом прикинул деньги на вес в руке и сам, вытащив из тюка кривой клинок в ножнах, вручил его мне. Неожиданно ехать со мной вызвались военные письмоносцы, вручившие караван баши султанскую тамгу, обязывающую всех поданных султаната оказывать её владельцам всяческое содействие – доставка срочных писем не требовала отлагательств. Караван баши поморщился, но коней им выделил тоже, правда, похуже. Другой неожиданностью, для меня лично, было решение отправиться в смертельно опасное путешествие и лекаря – молчаливого толстяка Касима, он приобрел себе верблюда. Перед тем, как отправиться в дальнейший путь к нам подошел начальник охраны Асраил. Он молча поклонился нам, приложив руку к сердцу и ко лбу – он преклонялся перед нашей отвагой и решительность, а заодно и прощался, не веря в благоприятный исход нашего предприятия.

  Мы в абсолютном молчании въехали в неширокое ущелье между поросших разнотравьем холмов. Исхоженная многочисленными караванами тропа уходила дальше, и делая резкий изгиб, скрывалась за одним из холмов. Терпкий и немного сладковатый цветочный запах витал в воздухе, жужжание пчёл над разнообразными соцветиями вызывало приятные воспоминания далекого детства. И тут мне показалось, что к нему примешивается посторонний оттенок – запах конского пота и тревоги; он исходил оттуда – из-за поворота. Я поднял руку, призывая остановиться своих спутников. Мы прислушивались – было тихо. И тут где-то невдалеке фыркнула лошадь. Мы спешились и, стали по косо подниматься на холму, огибая его сбоку. Только Касим остался внизу, не желая расставаться со своим дромадером. Мои спутники обнажили сабли и, тяжело дыша, последовали за мной. Пройдя холм, мы легли и осторожно подползли к его краю, раздвигали перед собой густую траву. Там внизу, на широком дне ущелья и продолжении тропы находилось не менее пятидесяти всадников, они держали наперевес короткие пики, их кони в