Карнавальная ночь - Поль Феваль

Жулу негромко рассмеялся.

– Сумасшедшая! – проворчал он. – На рынке, где же еще!

– Жулу, – продолжала Маргарита, – тебе не хочется кого-нибудь убить? Больше мне ничего в голову не приходит!

Маргарита, разумеется, шутила, однако опасайтесь тех, кто может посмеяться над столь серьезными вещами. Жулу не смеялся. В проеме двери показалась его большая светловолосая голова, выражение лица было одновременно важным и наивным. Большие бесцветные глаза казались лишенными ресниц, до того были светлыми; мясистые синеватые щеки переходили в круглый мощный подбородок. Жулу был молод, невысок, но крепок и хорошо сложен. Его соломенные, словно обесцвеченные волосы курчавились, напоминая шерсть пуделя. Жулу был простоватым малым, и однако в нем чувствовалась какая-то грубоватая властность.

Он также не хотел отставать от веяний времени и посему облачился в костюм Буридана – темно-зеленые штаны, камзол цвета дубовой коры, не хватало только шляпы. Одеяние бравого солдата четырнадцатого века сидело на нем как влитое. Он чувствовал себя в нем совершенно естественно, и если бы его призванием было драматическое искусство, ни один лицедей не мог бы с большим правом претендовать на пятнадцать су – ежевечернюю плату за спектакль.

Он был абсолютно правдоподобен, как бродяги Тони Жоаннота, как ландскнехты Альфонса Руайе или библиофила Жакоба. Глядя на него, вы забывали о том, что уже существуют уличные фонари, а его кинжал, небрежно свисавший с пояса, словно брелок, едва ли не наводил страх.

Жулу пристально посмотрел на Маргариту, та ответила ему невидящим взглядом.

– Ты голодна? – спросил Жулу.

– Как волк, – ответила Маргарита, и ее расширенные зрачки сверкнули. – Я изголодалась по вещам, которые стоят мешок луидоров, я жажду вин, не имеющих цены, тех, что пьют из золотых кубков, усеянных бриллиантами!

– С ума сошла! – сказал Жулу. – Я спрашиваю, ты голодна? Ты хочешь есть? – И добавил: – Я приготовил цыпленка в вине.

Маргарита жестом выразила свое глубочайшее презрение.

– Если бы я знал, где сыскать английских лордов и русских князей, – продолжал Жулу, – я бы немедленно притащил тебе парочку.

– Это для уродин и старух! – отозвалась Маргарита. – Как жаль, что перевелись добрые ведьмы, за десять луидоров помогавшие выйти замуж за герцога!

Жулу снова глухо рассмеялся, обнажив ряд отличных зубов под редкими рыжеватыми усами.

– Сумасшедшая, – повторил он.

Он вошел в комнату. Прекрасная Маргарита со снисходительной нежностью смотрела, как он приближается к ней. Крупные черты его лица были не лишены своеобразной привлекательности, а тело было гибким и мускулистым. Впрочем, следующая фраза объяснила ее нежность к Жулу.

– Кретьен, – сказала она, – у меня предчувствие, что ты сделаешь меня богатой, тем или иным способом. У простаков щедрое сердце.

– Только мне не по душе убивать кого-нибудь, – деловитым тоном произнес Жулу. – Ну совсем не по душе!

– Дурак! – вздрогнув, перебила его Маргарита. – Кто говорит об убийстве?!

– Если, конечно, меня не рассердят, – продолжал Жулу, – или не обидят, или если я не выпью крепкого вина…

Он вплотную подошел к Маргарите, та оттолкнула его решительным жестом. Жулу пошатнулся и сказал, смеясь:

– А, ты сильная, я знаю! Но я сильней тебя. Маргарита странно взглянула на него.

– Господин Леон Мальвуа – весьма красивый молодой человек, – пробормотала она.

– Возможно, – отозвался Жулу, откусывая кончик сигары, стоимостью в одно су. – Я в этом ничего не смыслю, а на твоего знакомого мне наплевать. Ты его не любишь.

– Но, – продолжала Маргарита, – он и в половину не так хорош, как Ролан.

– Возможно, – повторил Жулу, прикуривая сигару от свечи. – Ты хочешь есть? Пойдем ужинать на кухню, там лучше.

– Я не пошла на свидание с Леоном Мальвуа.

– Смотри-ка, и вправду!

– Ты разве не заметил?

– Нет… я думал только о соусе к цыпленку.

– Какой же ты дурачок! – добродушно рассмеялась прекрасная Маргарита. – Поцелуй меня.

Жулу заупрямился.

– Я не приму Ролана, – сказала красавица, обвивая руками шею Жулу. – Видишь, как тебя любят.

– Наверное, надо было вместо пива взять две бутылки вина в долг?

– Однако ты не ревнив, Кретьен! – воскликнула Маргарита, внезапно рассердившись.

– Нет, – не моргнув глазом признался этот увалень-Буридан.

Маргарита закусила носовой платок, в ее глазах мелькнула презрительная насмешка.

– Ревновать к кому? – преспокойно продолжал Жулу. – К английским лордам? К русским князьям? К господину Леону Мальвуа? К этому простофиле Ролану? Да какое мне до них дело!

Сжатый кулак Маргариты впечатался в физиономию Жулу, так что у него из носа брызнула кровь.

– Дурак! Дурак! Дурак! – трижды прокричала она в безумном гневе.

Жулу осторожно положил сигару на каминную доску, грубо схватил Маргариту и одним махом бросил ее на пол.

Несколько секунд она оставалась неподвижной. Взволнованная, с растрепанными волосами, она прерывисто дышала.

– Сумасшедшая, – мягко произнес Жулу, словно просил прощения. И сурово добавил, желая предотвратить уже знакомую ему сцену: – Только не надо нервических припадков! Ты станешь вся красная, милая моя.

Слеза покатилась по щеке Маргариты.

– Не плачь, – взмолился Жулу. – Ударь меня, если хочешь, только не плачь!.. Ну хорошо! Да, я ревнив! Если ты ударишь кого-нибудь, если кто-нибудь тебя побьет… если ты скажешь кому-нибудь, как мне сейчас, «дурак»… и таким же тоном, я убью его!

– Это правда, Кретьен?

– Правда!

Маргарита поднялась и отбросила назад свои пышные волосы, покрывшие полуобнаженную спину, словно мех.

– Ты довольна? – прорычал этот распалившийся наконец Буридан.

Маргарита с сомнением взглянула на него, а затем нахмурилась.

– Убирайся, – коротко и жестко приказала она. – Ты мне противен! Я стыжусь тебя! Если я стану тем, кем должна стать, я не возьму тебя даже в лакеи!

Жулу уставился на нее с открытым ртом, словно этот внезапный приступ ненависти несказанно удивил его.

– Сумасшедшая! – жалобно пробормотал он, склоняя курчавую голову.

Маргарита задумчиво накручивала на пальцы пряди роскошных волос.

– Может быть, мне сходить за вином? – робко предложил Жулу.

Раздался звонок в дверь, и молодой звучный голос позвал:

– Маргарита! Маргарита!

– Давай, старайся! – торжествующе рассмеялся Жулу. – Нас нет дома.

Но Маргарита перебила его:

– Открой, болван, я хочу взглянуть на него.

«ДУРАК» ЖУЛУ

Далеко от Парижа между Жосселеном и Плоермелем, что в департаменте Морбиан, родители Кретьена Жулу звались граф и графиня Жулу Плесган дю Бреу. В приходской церкви у них была собственная скамья слева от аналоя. По знатности они равнялись с королями, а по доходам с пастухами. Эти дворяне имели тысячу экю ренты. Однако в тех благословенных краях можно встретить и более бедную знать, лихо разъезжающую на каретах без рессор по проселочным дорогам своих бывших вотчин.