Восхождение. Сага «Исповедь». Книга третья - Натали Бизанс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты прав, ойтец, тысячу раз прав. Я – дурак. Мне есть о чём подумать!..
Больше я его не слышал. А розовые лепестки всё летят. Весенние «снежинки» танцуют, кружась под волшебным дуновением тёплого ветра в вальсе любви. Небо дарит нам счастье, но только мы решаем впустить его в себя или нет.
Часть 2. Глава 2
Владимир встретил меня радостно. В доме пахло чем-то вкусным и, судя по запаху, вполне съедобным.
– Извини, не стал уходить до твоего возвращения, не попрощавшись. Не сердишься, я тут немного похозяйничал?..
– Я даже рад, что ты меня дождался. Утром не стал будить, чтобы ты хорошо выспался.
– Уже давно не чувствовал себя, как дома. Проснулся и подумал, а вдруг всё привиделось, не верится, что ты меня простил. А теперь вижу – всё взаправду! Спасибо, Господи!
– Чувство благодарности – добрый признак, можно сказать первый шаг навстречу Богу.
Он выглядел опрятно, и даже глаза стали какими-то тёплыми, этого не было в нём раньше.
– А как ты благодаришь Бога?
– Есть разные молитвы, но любимая у меня эта: «За всё тебя благодарю, мой Всемогущий, Милосердный Боже! Пусть каждый удар моего сердца будет ещё одним гимном благодарности Тебе, пусть каждая капля моей крови будет посвящена Тебе, Господи, моя душа – это единый гимн восхваления Твоего Милосердия. Я люблю Тебя, Боже, ради Тебя Самого.» Когда-то я вычитал её в дневнике святой Фаустины, с тех пор она стала и моей.
– Никогда не слышал о такой, – Владимир смотрел на меня с неподдельным интересом.
– Она польская святая, благодаря ей пришло в мир почитание Божьего Милосердия. Могу сказать честно, – это стержень моей веры, через неё я открыл для себя Иисуса. Она умерла в возрасте Христа в 33 года, перед началом Второй Мировой, предсказав всю грядущую её жестокость.
– Интересно, почему ты не выбрал святого? А именно святую?
– У меня есть и любимые святые, например: Антоний Падуанский, Франциск Ассизский, Сергий Радонежский, Николай Чудотворец, Серафим Саровский… Много прекрасных святых, католических и православных, чьи труды открывают нам кратчайший путь к Небу. Читая о них, изучая Писание, можно многое осознать и всегда есть, чему поучиться. Но Фаустина всё равно остаётся ближе всех. Её молитвы звучат в моём сердце. Во время войны Образ Милосердия, созданный при жизни монахини, был утрачен, мой дедушка рисовал его, пытаясь воссоздать по памяти. Эта икона смотрела на меня с рождения… Что может быть дороже?! Святая писала: «Если тьма объяла тебя, если отчаяние душит тебя, если слёз нет в глазах твоих, а только сердце с тайной надеждой стучит: «Помяни меня, Господи, когда прийдешь в Царствие Твоё» – бросься с безграничным упованием в бездну Милосердия Божия! Ибо Иисус Христос не пришёл, «чтобы судить мир, но чтобы мир спасён был через Него». * И ещё она цитировала слова, сказанные ей Господом: «Ни один грешник, будь он даже в самой пропасти позора, не истощит Моего милосердия, ибо, чем более от него черпают, тем более оно возрастает. Я великодушнее к грешникам, чем к праведникам, ибо ради них Я сошел на землю. Ради них Я пролил Мою кровь…»
Он задумался, а потом спросил:
– Ты знал, что я собирался сделать?
– Чувствовал.
– И всё равно привёл меня в свой дом?!
– Привёл.
– Откуда такое безумство в тебе?!
– Это называется вера, Владимир. Я доверяю Богу всего себя, жизнь и смерть в том числе. Если на то Воля Его, то так тому и быть.
Он схватился за свою голову и сжал виски:
– То была воля моя, я хотел лишить тебя жизни.
– Если бы только твоя, ты бы меня убил. Бог вёл нас друг к другу, Он знал, что будет. Поэтому тебя терзали навязчивые идеи и ты видел меня во сне, в нужное время я оказался там, где должен был быть, и мы встретились. Более того к этой встрече были готовы не только ты и я, но и дорогие мне люди… Ты получил знамение, которого так жаждала твоя душа, дабы осознать всю глубину раскаяния. Чтобы ты мог возродиться и найти своё призвание. Неужели ты этого не понял?! Тебя тянуло к священникам, но ты закрывался от них ненавистью. Тебя тянуло к Церкви, но ты не позволял себе в неё войти. Всё, что случилось с нами – это Его воля! Ты получил, что искал…
– Как бы ты на моём месте поступил дальше?
– Я бы отправился искать монастырь, который согласится принять. Он обязательно найдётся! Там в молитвенной тишине и покое всё придёт само.
– Зачем я Богу такой?
– Какой?
– Грешник, убийца, солдафон, бродяга, вор и пьяница.
– Ты слышал когда-нибудь про Апостола Павла, величайшего из Апостолов?
– Тот, что был гонителем христиан?
– Именно. Он стал одним из лучших проповедников Христа. Подумай об этом! Когда-то ты на войне забирал жизни людские… Теперь ты можешь их спасать. Потому что точка отсчёта твоей связи с Богом находится не в прошлом и не в будущем, а сейчас, в этот самый момент, потому что только в настоящем мы можем действовать. Человек убивает своё бесценное время, когда отождествляет себя с прошлым или будущим… Потому что ни то, ни другое ему не принадлежит. Всё, чем ты владеешь, – оно сейчас. Куда ты пойдёшь? Кем ты станешь? Зависит от тебя в эту самую бесценную минуту, потому что другой у тебя может и не быть. Одно воззвание любви и упования к Господу перед смертью может спасти душу! Но не стоит рассчитывать на этот час. Он приходит всегда внезапно, и иногда у человека нет времени и возможности даже подумать. Живи так, чтобы не страшно было прийти к Богу и посмотреть Ему в глаза.
Он всё молчал, и в душе его происходили баталии не хуже военных. Я стал накрывать на стол. А он всё сидел и смотрел в окно невидящими глазами. На подоконнике, по обыкновению, ворковали голубки, обмениваясь весенними «поцелуями». Птахи с настороженностью поглядывали в комнату через стекло на сидящего неподалёку крупного человека с побритой налысо, как у новобранца в армии, головой, решавшего глобальные проблемы войны и мира в своей собственной жизни и душе.
Ушёл он на следующий день с рассветом, попросив мой номер телефона, чтобы хоть как-то найти в случае необходимости. Я заставил его взять на дорогу имевшиеся у меня в наличии деньги и благословил. Куда он шёл, мы оба не знали, но верили, что Бог обязательно приведёт его туда, куда необходимо.
Теперь я больше не вздрагиваю от звуков музыки в подземных переходах и метро, вспоминая Владимира с теплом и светлой радостью свершившегося обращения.
* (Ин.3,17)
Часть 2. Глава 3
Я встречал их в Орли. До прилёта оставалось ещё каких-то десять минут, а сердце в груди стучало так, будто в ожидании второго пришествия. Пытался совладать с собой, чтобы не выглядеть как взволнованный мальчишка на первом свидании, но букет цветов всё равно подрагивал в руках…
«Ещё немножечко, и сожму в объятьях любимую, возьму на руки сына!» В это трудно поверить, кажется, что мегаполисы созданы для того, чтобы разлучать людей, перемешивая их в одном огромном котле большим половником судьбы. Всё время куда-то спешат люди, кто-то улетает, кто-то прилетает, кто-то встречает или провожает, и так без конца…
Подбежал какой-то смуглый мальчик, и дёрнул меня за штанину, улыбнулся во весь рот, блеснув крупными не по возрасту, белыми зубами.
Я спросил его по-французски: «Что ты хочешь, малыш?» А он только засмеялся в ответ и убежал. Забавно. Как ни странно, после такого внезапного вмешательства, стало гораздо спокойнее на душе. Мир зазвучал на высокой и чистой ноте, разливаясь соловьиной трелью. Улыбка ребёнка делает его прекрасным.
За стеклом появились первые пассажиры рейса Рига-Париж. По бегущей дорожке выкатывается багаж. «Где же они? Где?» – кричит душа и секунды кажутся такими длинными. Увидел Наташу и время остановилось. Волосы рассыпаны по плечам, глаза уставшие, знакомое красное пальто. Утомлённый перелётом Даня прижался к её шее, обхватив маму ручонками. Моя Радость машет мне, увидела и на щеках вспыхнул румянец. «Девочка моя, как же я тебя люблю, родная!..» Ещё мгновение, ещё один взгляд, ещё пару шагов. И вот они в моих руках! Боже, какое блаженство! Ради этого нужно было родиться, ради этого стоит жить!
– Любимые мои, – я вдыхаю пшеничный аромат её кожи, так божественно пахнут лишь волосы моей жены. Даня, зажатый между нами, запротестовал, лишившись свободы движения. Наташины губы мягко и нежно прикасаются к моим, и я совсем забыл, где мы находимся, голова кружится как в юности, гормоны заиграли в крови.
– Счастье моё!.. – шепчем друг другу, не в силах оторваться хоть на миг.
Даня напомнил о себе, напрягшись всем телом, так что я его еле удержал, иначе бы он выскользнул из рук.
– Боже правый, как он подрос! А какой сильный стал, Богатырь наш!
Пухленькое личико растянулось в долгожданной улыбке, его заметили!
– Узнал меня, Солнышко?!
