(Не)идеальная девочка - Настя Мирная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сууука!
Мне выть охота, когда вижу Настю рядом с этим уродом.
Она улыбается, смеётся и бросает томные взгляды на этого ублюдка, а я готов убивать. Словно сквозь пелену замечаю, как к ней подлетает подружка и они обнимаются. Как зализыш куда-то сваливает, а идеальная девочка смотрит в мою сторону и тут же отводит глаза, как будто на мерзкую жабу посмотрела.
Всё! На хрен!
Отшвыриваю от себя рыжуху, срываюсь с места и якобы расслабленной походкой двигаю к ней.
— Тормози, Тёмыч! — снова дёргает меня Тоха, но мне уже насрать.
Отрываю от себя его руку и прожигаю бешеным взглядом.
— Сам разберусь. — скриплю зубами, как заржавевший механизм. — Херни творить не буду, поздороваюсь просто. С женишком познакомлюсь, авось однажды услуги адвоката пригодятся. — выдаю мрачный смешок.
— Ты в таком состоянии только херни и натворишь! Стой, блядь! — орёт уже вдогонку, потому что я с космической скоростью пересекаю уже половину импровизированного танцпола.
Расталкиваю телом людскую массу, которой набилось слишком до хера в мрачной комнате с серыми стенами и чёрными натяжными потолками.
Чувство такое, что добрая половина академии собралась.
— Не думал, что ты явишься, идеальная девочка. — подходя почти вплотную, привлекаю к себе внимание.
Миронова поднимает глаза, и мои внутренности пробивает двести двадцать. Мотор заводится с диким рёвом и срывается с цепей. Колошматит так, что кости трещат.
— Не думал, что приду вообще? — спрашивает ровным тоном. — Или после сегодняшнего? — а вот здесь уже не пытается скрыть сквозящей в голосе иронии.
Звучит так, будто ей насрать на всё дерьмо, что я ей устроил.
Словно её каждый день едва ли не трахают перед двадцатью парами глаз.
— А сама-то как думаешь? — хриплю, потому что голос какого-то хера перестаёт слушаться. — Обычно ты по впискам не шатаешься.
На самом деле это первая вечеринка за два года, на которую Миронова является.
— О, приятно, что ты заметил, Северов. — язвит эта мелкая зараза, растягивая в улыбке пухлые губы.
— Так это он и есть? — раздаётся за спиной незнакомый мужской голос.
Кому бы он не принадлежал, разворачиваюсь с намерением втащить и размазать его кровавые сопли по паркету.
— Не учили, что невежливо лезть в чужие разговоры? — выписываю приторным голосом Настиному женишку. — Вроде адвокат — интеллигентная профессия.
— Так это ты не даёшь прохода моей невесте? — высекает мудак.
Чего, блядь? Прохода не даю?
— Вечно доводишь, задираешь, цепляешь. — продолжает вещать этот хлыщ доморощенный. — Отвали от неё.
— Да похую мне. Ишь, цаца нашлась. Идеалочка, бля. — выплёвываю зло и адресую следующий вопрос Мироновой. — Женишку обо всём докладываешь?
— Я не… — замолкает, подбирая слова. Ну-ну, не поможет. Ниже плинтуса. — Я ни о чём не докладываю, так вышло!
— Вышло? — смеюсь, потому что реально смешно.
И на что я, мать вашу, надеялся? Дебил конченый. Она чуть что, сразу к нему бежит.
Всегда? О сегодняшнем тоже доложила?
Открываю было для ответа рот.
— Не трогай её. Только девушек задирать и способен? С мужчиной поговорить слабо? — рубит вопросами это интеллигент хуев.
Хочет поговорить? Мужчина, блядь. Сейчас я ему, сука, объясню.
— Не надо, Кирилл. — снова подаёт голос ведьма и тянет его за руку. — Я же просила тебя не лезть. Сама разберусь.
— Я вижу, как ты разбираешься! — выплёвывает, бросая на неё презрительный взгляд. — Иди в машину.
— Кирилл, хватит, прошу. — выбивает, умоляюще глядя на этого урода.
— В машину иди, Настя! — зло рыкает на девчонку.
Ну всё, пиздец ему. Никому, даже её жениху, не позволю так с ней разговаривать.
Хотя и сам сейчас готов вывалить ей столько дерьма, что век не отмоешься. И далеко не светским тоном. Но я — это я. И этим всё сказано!
— Она сегодня плакала из-за тебя, и я этого так просто не оставлю. — продолжает изливаться Должанский, но я уже ни черта не слышу.
Плакала? Настя? Из-за меня? Она никогда не плачет, как бы её не доводили, в том числе и моя персона. Неужели настолько перегнул?
— … засужу за оскорбления, моральное подавление и…
— Да хватит уже! — взрывается Миронова. — Замолчи, Кирилл. Просила же! Это мои проблемы. Сколько можно лезть мои дела? Это МОЯ жизнь. МОЯ!!! На хрена ты меня позоришь перед одногруппниками?! Выставляешь плаксой и ябедой, которая ни на что не способна?! Достал! Видеть тебя не хочу! — выкрикивает всё это на одном дыхании и пулей вылетает из здания.
Мне даже показалось, что некоторых студентов прошила насквозь. Стою и тупо пялюсь на то место, где только что находилось моё чёртово наваждение, и даже не соображаю, что происходит кругом, пока мне в плечо не впиваются чьи-то пальцы.
— Надеюсь, мы друг друга поняли. — ровным тоном выбивает зализыш и топает в сторону выхода.
— Угу, поняли. — бурчу ему в спину. — А на хер ты не сходил бы?
Вообще-то у меня есть до черта чего ему ответить, но все слова словно помелом из черепушки вымело. Только одна мысль настойчиво долбит мой размякший мозг: Настя плакала из-за меня.
Двигаю на выход, на ходу выбивая из пачки сигарету, и зажимаю зубами фильтр с такой силой, что перекусываю.
— Блядь! — выплёвываю взбешённо.
Швыряю испорченную табачку на землю и, достав новую, сразу подкуриваю.
Вбиваю в лёгкие горький дым, но желанного облегчения так и не получаю. Подставляю разгорячённую морду ночному ветру и делаю новую тягу.
Никотин отказывается усваиваться так же, как и воздух, которым я от чего-то давлюсь в попытке сделать вдох.
С хрена ли мне так паршиво?
"Она плакала…"
И что с того? Никогда не цепляли женские слёзы. Им лишь бы сопли поразмазывать по поводу и без. То побрякушку им не купили, то ласкового слова не сказали. Бабы, блядь.
"Она плакала…"
А мне что? Пусть Настин женишок зализанный её и успокаивает. Сейчас помирятся и в койку.
Зверь взвывает так, что перекрывает даже долбящую из дома музыку. Руки сами сжимаются в кулаки, и я с размаху херачу ими в ближайшую твёрдую поверхность, которой оказывается ни в чём неповинное дерево. Луплю, пока не сдираю кожу с костяшек.
Мотор дробит кости. Дыхание вырывается из грудины короткими хрипами.
Перед глазами встаёт
