Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Дверь в подъезд я открыла с помощью кода, который мне сказал Гарри. Быстро поднявшись на чердачный этаж, толкнула входную дверь. Открыто. Беспечность Гарри иногда просто раздражала. Сколько раз говорила ему закрываться, но у него ветер в голове свищет.

В прихожей было темно. Нащупав включатель, я зажгла свет. Тишина.

— Гарри, — позвала парня, но ответа не получила. Темнота, льющаяся из комнат, пугала. Я двинула к коридору, попутно включая везде свет. Наконец, оказалась у двери мастерской. Толкнула дверь, заглядывая внутрь. Гарри сидел в углу на полу, свесив голову.

— Ты, что, набрался? — спросила сердито, подходя к нему. Ну точно, вырубился, а я тут ему названиваю.

— Гарри, — толкнула его, он стал заваливаться, я процедила, хватая его, — ну и пьяница…

Хотя не припомню, чтобы он при мне пил, но все когда-нибудь бывает в первый раз. Я вернула его на место, хлопнула по щеке и нахмурилась. Она была холодной. Очень холодной. И сам парень был чуть ли не белого цвета.

— Гарри, — позвала я, отказываясь верить в происходящее. Он молчал. Сглотнув, я проверила его пульс и не нашла. Рука была холодная и безжизненная. Найдя в себе силы, открыла ему один глаз, а потом, резко откинув Гарри, бросилась в сторону. Сомнений не оставалось: он мертв.

Глава 3

Минут пять я стояла, тупо прижав ладонь ко рту и глядя на тело. Хотя мне показалось, что прошла вечность, не меньше. В голове миллион мыслей, скачущих хаотично, и не хватает сил уцепиться ни за одну, не то, что за какую-то правильную. Что же делать? Сбежать, сделать вид, что не была здесь? Ничего не выйдет. Мои отпечатки везде. Даже если я изловчусь и оботру все стены, что маловероятно, я трогала Гарри. А уж к нему точно больше не прикоснусь, ни за какие деньги. Господи, как же не вовремя! А могло быть вовремя? О чем я вообще думаю?! Заставив себя глубоко выдохнуть, я постаралась собраться. Итак, Гарри мертв, это факт ясный. Крови нет, может, у него сердце отказало? Он, конечно, парень молодой, но ведь и такое случается… Может, скорую вызвать? И что я им скажу? Что у меня мертвый человек в квартире? Нет, если звонить, то сразу ментам. Господи, Андрей точно узнает, и мне не жить. Как я буду оправдываться? А если это Андрей? Узнал, что Гарри любовник Натальи или, что ещё хуже, мой, и по-тихому его порешил? Господи, какой бред в голову лезет… Да Гарри стоило только пальцем погрозить, он бы от Николаевой бежал так, что пятки сверкали. Тем более, супруги в жизнь друг друга не лезут.

Закрыв лицо руками, я тихонько попричитала, а потом поняла: надо звонить ментам, выбора нет. Кругом отпечатки, таксист меня опознает, да и вообще, кто-то мог видеть, как я сюда заходила. Черт, черт, черт! Что за жизнь такая?! На хрена ж я ним связалась? Да еще в Питер собралась ехать, дура! Теперь остается надеяться на то, что как-то выкручусь, Андрей не узнает о моем романе на стороне, и жизнь пойдет, как раньше, сыто и спокойно. Чтобы я еще хоть раз пошла налево? Никогда. Жизнь мне доходчиво объяснила, чем это чревато.

Выдохнув еще раз, я решила разбираться с проблемами по мере их поступления и, достав телефон, набрала 112, так как понятия не имела, по какому номеру нужно звонить в таких случаях.

Меня долго кидали с одного человека на другого, пока наконец я не попала в нужный отдел. К новости о теле отнеслись с прохладцей, но машину прислать обещали. Приехала та, кстати, быстро, но мне каждая минута была за год, мастерскую я покинула, мерила шагами спальню, попутно думая, что говорить? Ни в коем случае не признаваться, что мы были любовниками, иначе Андрей узнает. Да, хорошо общались, можно сказать, даже приятельствовали, раз уж я приперлась к нему на ночь глядя. Буду давить на то, что нужно было срочно что-то обсудить по выставке, а он не отвечал. Но все-таки интересно, что с ним случилось?

— Передоз, — сказал толстый сонный дядька, осмотрев тело Гарри, — как пить дать.

Шприц с остатками какого-то наркотика нашёлся в мастерской, закатился под лист бумаги. А я все не могла поверить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Часы показывали три часа ночи. Следственный народ подтягивался нехотя, и только к этому времени меня отпустили. Усталый следователь, очень похожий на героя сериала про ментов, коротко расспросил о случившемся. Когда вылезла версия передоза, он словно повеселел, причину я поняла позднее, услышав разговор двух мужчин из бригады о том, что очередной глухарь откладывается. А я не могла поверить. Вот так просто? Гарри перебрал с наркотой? Как я могла не замечать, что он под кайфом? Или рядом со мной он не употреблял? Эти вопросы задал и следователь Шавров, но мне оставалось только развести руками. Тем не менее, я выдохнула. Гарри не рассчитал дозу и умер. Расследование отменяется, а значит, у меня все шансы замять историю, чтобы Андрей не узнал. Сейчас это волновало меня больше всего. Гарри, конечно, было жаль, но ведь он сам виноват, на хрена вообще принимать всякую дрянь?

Дома я оказалась часа в четыре, утром надо было опять в отделение, но это уже не пугало. Выкрутимся. Только коснувшись головой подушки, уснула.

Будильник, кажется, хотел расколоть мою голову на две части. Подумав, я позвонила на работу и сказалась больной. Все равно ехать к следователю, а так ещё посплю.

В отделение входила в половину двенадцатого, меня проводили к Шаврову, он, кажется, ещё не ложился. Пил кофе, задумчиво пялясь в стену.

— Кем вы ему приходились? — начал с простого. Вчера тоже спрашивал, но или забыл, или видел толк начать с начала.

— Я организатор его выставки.

— Вы дружили?

— Да, мы быстро нашли общий язык, я частенько заезжала в мастерскую попить чаю. Часто мы там обсуждали детали выставки.

— И вчера?

— Нет, вчера я весь вечер пыталась его вызвонить, но безуспешно, нужно было обсудить распределение картин по залам, сегодня был мастер, собирающий выставочные конструкции, я хотела уже дать ему что-то в работу, — блеф чистой воды. Мастер, действительно, приезжал, но по другому вопросу, однако за правду мои слова сойти могут. — В итоге решила скататься, зная, что Гарри… Игорь, — поправилась я, — что он поздно ложится спать.

— А в квартиру как попали?

— Код домофона знала, а дверь была открыта.

— И вас это не смутило?

— Она у него постоянно нараспашку.

— Ясно. Как я понял, о том, что он наркотики принимал, вы не знали?

— Нет, — покачала я головой, — при мне он никогда… и вообще выглядел адекватным, я даже не думала, что он такое способен.

Допрос вышел коротким, но легким день быть не обещал. Только я вышла из отделения, как позвонили с работы, срочно надо мчаться туда, аврал. Я не стала спрашивать, по какому поводу, и так понятно.

Алла, только увидев меня в дверях, схватила за руку, уставившись своими глазищами, прошептала:

— Это правда?

— Что именно?

— Ты видела, как убили художника?

Я вздохнула. Вот так сплетни и разлетаются.

— Во-первых, его никто не убивал, — обойдя девушку, я двинула в сторону кабинета, она смешно семенила следом на высоких каблуках. Я-то в джинсах и кофте, даже непривычно в таком виде являться на работу. Ладно, простят. — Во-вторых, ничего я не видела.

— А как же… В интернете пишут…

— Что я видела, как его убили?

— Нет… Что сотрудница галереи обнаружила тело.

— Так с чего ты взяла, что это я, — спросила ее, тормозя у двери в кабинет.

— Ты же выставкой занимаешься.

— Ничего я не видела, — отрезала сердито, заходя в кабинет и тут же натыкаясь взглядом на Николаеву.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ой, прости, забыла сказать, — тоненько проблеяла Алла.

Конечно, забыла, с твоими-то мозгами, девочка ты моя красивая, добрая, но совершенно бестолковая. Говорить этого вслух я, конечно, не стала, тем более что Алла ретировалась, а я так думала, скорее, от злости. К разговору с Натальей была совершенно не готова. Войдя, закрыла дверь и посмотрела на женщину. Выглядела она не очень: бледная, опухшая, с красными глазами, видно, что много плакала. А я ведь ни слезинки не проронила, кстати. Может, ещё не осознала? Осознаешь тут, носясь, как оголтелая.