Женька, или Преодоление (СИ) - Купрашевич Владимир Ильич

— А что, ваша женщина, она с кем-то или со всеми?

Василий хохотнул.

— Ну, ты и фантазерка. Конечно, по природе она все-таки женщина, но не думаю, что если бы вдруг воспылала страстью, у ее каюты выстроилась очередь.

— У нее что, отдельная каюта?

— Да нет, просто отгорожена в кубрике…

— И что, совсем никто? — не поверила Женя.

Василий помолчал и уже нехотя ответил:

— Да вроде бы с мотористом она как-то иначе и вроде даже изредка заглядывает к нему, но это так… домыслы.

— Не знаешь ты женщин, — вздохнула Женя. — В любой оболочке она женщина.

— Уж не ревнуешь ли ты? — Василий повернулся к Жене и обнял ее.

Она отрицательно помотала головой.

— Врешь? — догадался Василий. — Уж здесь— то вроде бы не к кому.

Женя затаилась, но потом призналась.

— Я, может быть, ревную тебя даже к мачте.

Василий немного подумал.

— Может быть, мое прошлое настраивает тебя на такие мысли?

Она легла щекой ему на грудь и, пытаясь различить что-то в красноватых отблесках огня из щелей дверцы печи, ответила:

— Я от рождения такая,… эгоистка, наверное, и, не слишком сладкая жизнь чего-то добавила, — потом Женя немного помолчала и спросила:

— А ты меня не ревнуешь? Ведь остаюсь одна. Хоть и с твоим подарком. Но я им так и не воспользовалась, хотя надо было бы тебе изменить хоть с ним.

— Скоро рассвет. Надо отоспаться, как следует. Через день опять в море, — увильнул от ответа Василий.

— Как? — подскочила в постели Женя. — Снова?

Василий хмыкнул.

— Ну а как же. Сейчас нельзя терять время, мы ушли бы уже этим утром да что-то с мотором. Давление упало. Вот выяснится — если ничего, то через день и уйдем… Зимой отдохнем, а сейчас нельзя. Мы же с тобой приехали хоть и на добровольные, но каторжные работы. Потому роптать не приходится… На этот раз пойдем подальше…

Женя медленно завалилась на подушку, открытыми глазами уставилась в невидимый потолок и вздохнула…

— А мы вроде собирались стены оклеивать…, — пробормотала она.

Какая все-таки незавидная доля у жен рыбаков…

— Я принесу тебе материал. Попробуй сделать это без меня. Да и самой, все занятие будет…

— А почему ты не хочешь, чтобы я тоже пошла работать? Все какие-то деньги…

— Денег с гулькин нос, — оборвал ее Василий, — а проблем… Не надо рисковать.

— Ну вот, а говоришь, что не ревнуешь! — засмеялась Женя. — Только к кому здесь?

— Женя, — уже с какими-то жесткими нотками продолжил муж. — Давай оставим эту тему. Займись пока домом.

— Да я сама не очень то и хочу, — вздохнув, призналась Женя. — Но, вроде неудобно и глупо. Приехали заработать денег, а я сижу… Да и время пошло бы…

— Веди нашу бухгалтерию. Назначаю тебя бухгалтером и кассиром! — решил неожиданно муж и полез в свою сумку.

— Вот возьми, первый взнос. К сожалению, вышло все не так, как ожидалось, — он протянул ей пачку купюр.

— И еще экономистом. Буду каждую копейку считать и беречь, — согласилась Женя. — А почему не так?

— Обирают нас. У артели долги. Но в этом еще надо разобраться.

— Я могу помочь? Чему-то училась.

— Ну, уж нет. Помощников в этом деле не надо. Не твой вопрос и даже не суйся.

— Хорошо. Но ты так и не сказал о нашем светлом, если оно когда-нибудь наступит. Что это будет за страна? Ты обещал…

Василий обернулся к ней, несколько секунд смотрел ей в глаза, потом все же произнес:

— Ну, я не знаю… Может быть, Испания? Годится?

— Конечно, годится! простонала Женя, зажмуриваясь от восторга. И неужели это, когда-нибудь будет?! А ты был раньше в Испании?

— Только один раз, но знаю немного язык.

Женя на время замерла, потом с удивлением спросила:

— Ты что у меня еще и полиглот?

Василий сгреб ее рукой, прижал к себе и шепнул:

— Нет, я поглотитель хорошеньких женщин.

— Это точно, бабник по-нашему. А что, разве я хорошенькая?

— У тебя сомнения?! — удивился Василий.

— Ну, здесь я, пожалуй, выгляжу не лучше чем наша продавщица.

Василий отстранился.

— Ты уже познакомилась с Клавой?

— Интересно, — удивилась Женя. — Она же продавец! И звать ее не Клава а Кира.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это кто тебе сказал? Она?

— Конечно… А что?

— Это она сама придумала, по жизни она Клава.

— Ну и ладно. Женщина она, не такая уж падшая, одна сына воспитывает.

— Тоже с ее слов? Мужики рассказывают другое.

Женя отмахнулась.

— Ой, вашим мужикам только бы похвастаться своими подвигами. Знают там они…

— Все-таки постарайся с ней не очень… Телевизор я тебе завтра отремонтирую. Печка уже работает нормально. Там в дымоход кирпич завалился.

— Ты боишься за меня? — прошептала Женя.

— Боюсь, — признался Василий.

— Дурачок, — пробормотала она, чувствуя, что не может больше удерживать свою руку, сползающую по его напрягшемуся животу. — Иногда не надо за меня бояться и меня жалеть…

— Это не тот случай, — попытался уклониться муж, но удержаться, в такой ситуации, не дано даже суперменам…

Утром она проснулась от рокота мотора. Под окном стоял уже знакомый грузовичок. В дверь с шумом ввалился Василий, волоча несколько листов толстого картона.

— Это мне подарок? — спросила Женя.

— Ну, это скорее нам. Попытаюсь за день оббить стены.

Обои поклеишь сама. А тебе подарок в машине.

Через минуту он внес плетеную клетку с крышкой. Сквозь прутья Женя заметила что-то пушистое и, как будто живое.

— Это тот самый, что жил в дровах.

— Как ты его…?

— Да моторист у нас, придурок, швырнул в него палкой, но вроде только ушиб. Думаю, оклемается. Тебе все будет веселей.

Женя осторожно приподняла крышку, присмотрелась к зверьку. Тот живо подскочил и сунул нос в щель. Женя тотчас захлопнула крышку.

— Вот спасибо. Все что-то живое рядом. Только бы не удрал. Я не рада, что ты скоро в море…

— Ну, ты застегивай крышку. Его и так хорошо видно, — заключил Василий.

Утром Женя не сразу поняла что одна. Приподнявшись, увидела на тумбочке записку, из которой узнала, что Василий уже в море. Не хотел ее будить, пообещал вернуться живым и здоровым. Заканчивалось требованием, чтобы берегла себя. Слово «люблю» в тексте отсутствовало, правда, поцеловать не забыл…

Женя впала было в уныние, но в углу что-то заскреблось, и она вспомнила о подарке. С минуту еще валялась в кровати, придумывая, как назвать зверька. Наверное, Кирюшей. Потом спохватилась, что его надо кормить, да и клетку, наверное, почистить…

При очередном походе в магазин тетя Кира показалась Жене подозрительно жизнерадостной, с порозовевшими щеками. Нельзя сказать, что температура в магазине стала близкой к оптимальной. Вода, правда, не замерзала. Когда стоявшие впереди женщины ушли, Женя приблизилась к ней и поняла причину. От нее потягивало спиртным.

— День рождения? — не к месту поинтересовалась Женя.

Тетя Кира посмотрела на нее с удивлением и засмеялась.

— Почему? Каждое утро, можно считать днем рождения. Не прикончили за ночь, значит, родилась заново…

— Какие страсти! — пробормотала Женя, засовывая в объемную сумку булки с хлебом.

— А что удивительного? Это ты такая еще молодая и смелая, живешь одна на окраине и хоть бы что, ничего не боишься…

Женя озадаченно посмотрела на продавщицу.

— А чего бояться? Разве здесь есть разбойники?

Тетя Кира, несколько секунд, открыв рот, смотрела на нее, потом завалилась грудью на прилавок и зашипела.

— Радио у тебя, что ли, нету?

— Нет, — насторожилась Женя.

— Маньяк по нашим краям шастает. Уже двух женщин изнасиловал, да это бы ладно, убил и расчленил и все подбирает в окраинных домах. Да тех, кто помоложе, да посмазливее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Женя тоже, но уже невольно, оперлась о прилавок.

— Что-то не верится в эти ужастики!

Продавщица встрепенулась: