Маленький книжный магазинчик в Тегеране - Марьян Камали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кажется, тебе тут нравится! – сказал Бахман.
Она улыбнулась и продолжала выкрикивать лозунги вместе с демонстрантами.
– Мы не будем тут задерживаться. Мне просто хотелось, чтобы ты увидела все это. Почувствовала эту атмосферу. Я не хочу, чтобы ты боялась демонстраций. Тут нормальные люди. Такие, как мы. Это все, что у нас есть. Понимаешь?
…Звук показался ей похожим на свист сабли. Когда она вспоминала тот эпизод потом, через недели, месяцы и годы, она поняла, что слышала еще, как что-то тихо звякнуло, словно треснувший колокольчик. Внезапно Бахман согнулся пополам и захрипел, пытаясь восстановить дыхание. Она оглянулась. Позади них стояли, ухмыляясь, трое мужчин в черных штанах, белых рубашках и черных шляпах. Тот, что стоял в середине, держал дубинку с зазубренной цепью, и с нее капала кровь. Бахман продолжал хватать ртом воздух. Большая рваная рана на задней стороне его шеи заметно кровоточила. Неужели эти трое стояли позади них все это время? Или они пробились к Бахману сквозь толпу? Ройя целую вечность растирала ему спину и кричала, звала его по имени. Наконец Бахман выпрямился, было заметно, что движение дается ему с огромным усилием. Его лицо исказилось от боли. Красное пятно расползалось по его воротнику и спинке рубашки.
– Это просто маленькое предупреждение, господин Аслан, – проговорил мужчина с дубинкой. – Не надо распространять так много ерунды. Нехорошо.
Ройе хотелось броситься на него, расцарапать ему лицо. Она хотела найти полицию, потребовать, чтобы этих негодяев арестовали, заковали в наручники, утащили прочь отсюда.
– Если хочешь знать мое мнение, этот ваш Национальный фронт поддержки Мосаддыка – полная фигня. И все вы ничтожества. Без вас стране будет лучше. – Мужчина с дубинкой говорил лениво, со скучающим видом.
Бахман дотронулся до своей раны и удивленно посмотрел на испачканную кровью ладонь. Другой рукой он потянул Ройю за собой и, не говоря ни слова, протиснулся мимо этих мужчин, мимо баррикады. Он увел девушку с площади.
В тихом, безопасном переулке Бахман остановился.
– Все в порядке, Ройя-джан? Ты не испугалась?
– Бахман, тебе срочно нужно к доктору.
– Прости, я виноват. Мне не надо было приводить тебя туда. – Окровавленная рубашка прилипла к его спине. С шеи капала кровь.
– Я отведу тебя в больницу.
– Нет. Позволь мне проводить тебя до дома.
– У тебя большая рана. Ее нужно зашить. Мы должны сообщить об этом в полицию.
Глаза Бахмана наполнились слезами.
– Они и есть полиция.
– Что?
– Они работают на шаха.
Тут к ним подбежал высокий парень с щегольскими усами, по виду их ровесник. Еле отдышавшись, он заговорил:
– Я видел, что случилось, Бахман-джан. Я видел все. Какие плебеи. Подонки неграмотные. Не понимаю, как слуги шаха могут нанимать таких мерзавцев. Ну вообще-то понимаю, и ты тоже понимаешь. Здравствуйте, ханум, извините меня за плохие манеры, – обратился он к Ройе, приподняв шляпу. – Я – Джахангир. Рад познакомиться.
Джахангир, в модной дорогой жилетке и бежевой рубашке, был одет словно для званого обеда, а не для демонстрации.
– Ройя. Рада познакомиться, – пробормотала она.
– Enchante. – Джахангир снова дотронулся до шляпы. Ройя никогда не слышала такого слова. – Ройя-ханум, вы сможете пойти дальше одна? Мне нужно отвести этого парня к доктору. У него нехорошая рана. Я уверен, что вы согласитесь со мной. – Джахангир дотронулся до руки Бахмана, стараясь не запачкаться кровью, и выставил вперед одну ногу, словно позируя фотографу.
– Я тоже пойду с ним в больницу, – заявила Ройя.
– Кто говорит про больницу? Я отведу его в клинику моего отца.
– О. Но я могу…
– Тебе не нужно идти со мной, Ройя-джан. Сегодня ты и так оказалась в опасности по моей вине, – сказал Бахман.
– Да, не беспокойтесь. Я позабочусь о нем. Как всегда. – Джахангир улыбнулся. У него были ровные белые зубы, как у кинозвезды.
Ройя внезапно почувствовала себя чужой и неуместной рядом с этими хорошими, надежными друзьями.
– Да, хорошо. Я думаю…
– Сначала мы проводим тебя домой, Ройя, – сказал Бахман.
– Тебе срочно необходим антисептик, дружище, – сказал с напряженной улыбкой Джахангир. – У тебя кровотечение. Пойдем скорее, пока не начался сепсис.
– Мы должны проводить Ройю домой, – настаивал Бахман. – Мне ни в коем случае не нужно было приводить ее на демонстрацию.
– Я прекрасно дойду сама. Пожалуйста, Бахман, иди к врачу, – попросила Ройя.
Джахангир снова дотронулся до полей шляпы, Бахман кивнул, превозмогая боль, и Ройя пошла в сторону родительского дома.
По дороге она вспоминала ужасное происшествие. Бахман имел полное право нанести ответный удар, и никто не осудил бы его за это. Но конечно, он не стал отвечать тому негодяю, иначе все вышло бы еще хуже. А он беспокоился за нее, хотел увести ее оттуда и проводить домой. Парень, который хотел изменить мир, по-прежнему удивлял ее своей порядочностью.
Она переживала из-за раны и боялась, что начнется заражение крови. Она переживала за страну, в которой наемные негодяи могли безнаказанно ударить в толпе юношу.
5. 1953. Кафе «Ганади»
К Новрузу, персидскому Новому году, в доме сделали генеральную уборку и вымыли его дочиста. Маман несколько недель засиживалась допоздна, шила дочерям новые платья. В первый день весны семья встала вокруг праздничного стола «Хафт син», на котором лежали семь предметов, начинавшихся с персидской буквы «син». Ройя и Зари надели все новое, вплоть до белья. В точный момент весеннего равноденствия, когда зима уступает место весне, все стали прыгать от радости, обниматься и целоваться, поздравляя друг друга. Потом Баба прочел суру из Корана и несколько газелей из Хафиза. Новый год начался.
В течение тринадцати дней, следующих за первым днем весны, родственники по традиции ходили друг к другу в гости. Сначала навещали самых старших, потом тех, кто моложе. Все магазины и рестораны закрылись на праздники. Дом наполняли ароматы маминых пирожков из рисовой муки с розовой водой, хумуса и фисташкового печенья.
Через две недели, в первый вторник, когда открылись магазины, Ройя буквально побежала в «Канцтовары». Город украсился красочным калейдоскопом из цветов, распускались все новые и новые бутоны.
Когда она, запыхавшись, открыла дверь, зазвенел знакомый колокольчик. И Бахман был там, стоял возле прилавка и разговаривал с господином Фахри, а тот что-то записывал. У нее отлегло от сердца, когда она услышала любимый голос.
– Ройя-ханум, саале но мобарак. С Новым годом! – Господин Фахри увидел ее первым и отложил авторучку.
– С Новым годом вас. Обоих, – ответила она.
Бахман поднял
