Мексиканский тупик (Дилемма Роуз) - Нил Саймон

Арлин. Роуз, будешь завтракать?

Роуз. Мне твои салаты из тунца поперёк горла стоят.

Арлин. Ты спустишься или принести наверх?

Роуз. Если принесёшь наверх, я его просто выброшу… Убери его, видеть его не желаю.

Арлин (накрывает салат салфеткой). Собачке отдам.

Роуз. Какой ещё собачке?

Арлин. Да бродит тут одна, я ей каждый день твои завтраки скармливаю.

Роуз. Хватит кормить бродячих собак. Нужно деньги экономить… Дай ей бублик со сливочным сыром и гони её отсюда.

Роуз медленно спускается по лестнице. Первый раз мы видим её такой неопрятной. На ней халат, под ним ночная рубашка. Волосы растрёпаны, на ногах мужские тапочки. Солнце бьёт ей в глаза. Прикрывает глаза рукой.

Я же сказала: убери солнце.

Арлин. Я пыталась. А оно ещё сильнее светит.

Роуз. Когда на пляж собираешься, другое дело… Почему бы не закрыть ставни?

Арлин. Тогда ты скажешь, что в доме слишком мрачно.

Роуз. А мрачное настроение сейчас в моде. (Арлин закрывает ставни, включает свет.) Вот так. Пусть счётчик накручивает. Заплатишь за свет из своей зарплаты.

Арлин. Так ты её мне не платишь.

Роуз. Ты знаешь почему. (Подходит к двери, открывает её, выглядывает.) Писателей мертвецов на пляж не выбросило?

Арлин. Роуз, перестань. Это не смешно.

Роуз. А ему бы было.

Арлин. Приоденься и пойдём погуляем.

Роуз. Приодеться во что?.. Я весь гардероб распродаю… Деньги же нужны… А тебе из него что-нибудь нравится?.. Тебе со скидкой десять процентов.

Арлин. Не мой стиль.

Роуз. Да нет. Просто ты немного симпатичней меня. Скажи своему отцу спасибо.

Арлин. «Сначала ум, потом красота» — твои слова.

Роуз. Разумеется. Хоть до кого-то дошло.

Арлин. Пошли погуляем. Ну что толку сидеть дома и без конца ныть.

Роуз. Я ною не всё время. Вечная беда тех, кто помирать не хочет… А почему бы тебе не пообщаться с этим, как же его? Я слышала, как вы разговаривали. Френси, кажется?

Арлин. Кленси. Ты знаешь, что его фамилия Кленси. Хватит притворяться старухой.

Роуз. Я не притворяюсь. Женщине моего возраста иногда полезно почувствовать себя разбитой. Перед встречей с вечностью… Хорошо сказано. Запиши, я использую эту фразу в своей следующей книге.

Арлин. Ты планируешь новую книгу?

Роуз. Всегда думаю наперёд. Лучше, чем сидеть и писать очередную… Спроси моего издателя, можно я продам ему замысел новой книги?

Арлин. Вот ещё одна книга… Гевин написал. Не уверена, что она тебе очень понравиться… Это о тебе и Уолше… Имена, конечно же, изменены по понятным причинам.

Роуз. И что прикажешь мне делать? Судиться из-за заглавия?

Арлин. Он просит твоего разрешения опубликовать её. «Даблдей» предложило ему в десять раз больше, чем за первую книжку… Если дашь разрешение, половина гонорара твоя…

Роуз. Ты её прочла?

Арлин. Дважды.

Роуз. Понравилась?

Арлин. У него нет авторского права.

Роуз. Я не о том спрашиваю… Хорошая книга? Достойная проза?

Арлин. Да, у него есть свой стиль… Хотя во многом напоминает Уолша… Критики сразу это заметят.

Роуз. Ответь на мой вопрос.

Арлин. Написана неплохо… Но кое-что напоминает.

Роуз. Что?

Арлин. «Мексиканский тупик».

Роуз. Ну и как последние сорок страниц?

Арлин. Книга необычная. А последние сорок страниц просто превосходны.

Роуз. Боже милостивый…

Арлин. Что такое?

Роуз. «Конченые».

Арлин. При чём здесь эта книжка?

Роуз. Последнее время я всё думала, как книга Кленси оказалась в кармане халата Уолша… и вдруг вспомнила. (Поворачивается и смотрит на Арлин.) …Я углядела её во второсортном книжном магазине… в отделе детективов… Уолш иногда заходил в этот отдел, иногда в художественной литературы… Но это, конечно, не просто детектив. Я увидела название «Конченые», хотя оно особенно и не понравилось, но напомнило раннего Уолша… И когда Уолш вышел из комнаты, я сунула книжку в карман его халата…

Арлин. Поехали в город, я договорилась с Карлоттой. Она займётся твоей головой.

Роуз. Не поеду. Буду выглядеть как почтовая марка из Литвы… К тому же, берёт слишком много.

Арлин. Я заплачу.

Роуз. Всё равно не поеду. Уолш любил мои волосы. Он говорил: «Они у тебя думают». (Смотрит на дверь.) Уолш, вернись. В любом виде… Я тебя всё равно узнаю… Арлин, я тебя шокирую?

Арлин. Нет. Раз уж ты с ним говоришь, то голова твоя от него свободна.

Роуз. Зря ты так. Непонятно звучит.

Арлин. Я всё от тебя стерплю, лишь бы на воздух тебя вытащить, хоть на часок. Тебе сразу полегчает.

Роуз. Он может вернуться с минуты на минуту. Мне нельзя отлучаться.

Арлин. Он не вернётся. Ты отпустила его на веки вечные. Книгу ты его дописывать не стала, и ты теперь свободна, неужели тебе не ясно?

Роуз. Свободна? Ты так считаешь?.. Да я чувствую себя в тысячу раз хуже, чем раньше… Я узница его отсутствия… До конца моих дней… Если бы я помогла ему с этой дурацкой книжкой… Я упустила целую неделю общения с ним и очень об этом сожалею… Променяла его присутствие на его слова… Он был для меня всем.

Арлин. Если любовь так крепка, почему вы оба пили?

Роуз. Чтоб была ещё крепче… Трезвая жизнь губит любовь… А после его смерти я сидела вон там… В том самом кресле… И молила Бога, чтоб он явился. Хоть я и не особенно религиозна. Говорить с ним, быть с ним рядом, коснуться рукой его, чтобы он коснулся меня… И вдруг я услышала его бархатистый голос: «Роузи, что у нас на ужин?»… Как ни в чём не бывало… мне было ужасно страшно. Но я посмотрела в его сторону… Вон там он и сидел: на нём потрёпанный халат, под ним пижама, а на ногах тапочки, которые я ему к Рождеству подарила… Он из мёртвых воскрес, а я ему говорю… своим ушам не верила.

Арлин. Что?

Роуз. «А что, если я закажу что-нибудь из китайского ресторана»… Сама не соображала, что говорила, так была потрясена. Да хоть в пузырьке из-под снотворного он явился, я всё равно была бы безумно счастлива… Он подошёл ко мне вплотную и хотел дотронуться до меня, но прикосновения я не почувствовала… Но почувствовала его душу… Меня это не испугало, потому что я могла испугать его… В конце концов, он же не знал, что он мертвец… Мы проболтали всю ночь… и смеялись, и ели Кунг Фу с дроблёным рисом, и креветок, и цыплячьи окорочка, пили жасминовый чай. И булочки «на счастье». В них записки с пожеланиями запечены. И что ты думаешь, я подумала про себя?

Арлин. Догадываюсь. «Это твой шанс, второго может не быть».

Роуз. Именно так.

Арлин. Лето на исходе. Давай-ка соберём вещички и махнём в Нью-Йорк… Повидаешься с друзьями, походишь по любимым ресторанам… Пусть все увидят, что ты ещё полна жизни.

Роуз. Напускать на себя, нет, не пойдёт. Да и кто воспримет это всерьёз? Вида у меня никакого… Я скучаю по нему, хоть услышать его голос, хоть почувствовать слабый запах одеколона ценой в целый рассказ. Он был человеком ветреным, но не тщеславным… Тут есть маленькая разница. Хоть бы он явился.

Арлин. Я это слышу каждый божий день.

Роуз. А я рассказывала, как мы познакомились?

Арлин. Тысячу раз.

Роуз. Не грех ещё разок вспомнить. Это случилось в голливудском ресторане «Браун Дерби». Не помню, кто к кому подошёл первым…

Арлин. А я тебе когда-нибудь рассказывала, чем я занималась в свои девятнадцать?

Роуз. Буду сидеть, как сидела…. Вот его кресло… Может, он в нём сидит. Я его не вижу и не слышу, вот проклятие.

Арлин. Так рассказывала или нет?

Роуз. Нет. Когда было девятнадцать, тогда бы и рассказала. (Арлин отходит в сторону.) Арлин!

Арлин. Поговорить с тобой по душам тогда было делом безнадёжным… Даже мой отец не мог себе этого позволить… Я просто боялась. Ты была такой знаменитой, такой недосягаемой.

Роуз. Я просто не знала, что у тебя есть такая потребность. Надо было набраться смелости и всё.

Арлин. Похоже, ты права. Надо было.

Роуз (немного обиженная). Это никогда не поздно.

Арлин. Мне тридцать четыре. А душу излить я хотела в девятнадцать.