Вторая Книга всеобщих заблуждений - Джон Митчинсон

Жизнь его «трудного» сына Алистера сложилась и того хуже. От рождения слепой на один глаз, в детстве Алистер («Мышь») любил, помимо прочего, ложиться на дорогу перед приближающейся машиной, вынуждая водителя жать на тормоза. В школе у него случился нервный срыв, после чего он представлялся всем как «Робинсон» – именем человека, чуть не убившего в свое время его отца. В 1920 г., будучи студентом Оксфорда, Алистер лег лицом на рельсы в Порт-Медоу и был обезглавлен поездом.

О каком животном Беатрис Поттер написала сначала?

Нет, это был не кролик – или ежик, или лягушка – или что-либо хоть отдаленно милое. Первыми живыми существами, о которых написала Беатрис Поттер, были грибы.

По-латыни гриб – Fungus. Возможно, кто-то скажет, что называть гриб животным – это слегка перебор, однако биологически грибы гораздо ближе к животным, чем к растениям. С 1969 г. у них даже есть свое царство (вместе с дрожжами и плесенью), и они не являются (в чистом виде) ни растениями, ни животными.

Английская детская писательница и художник Беатрис Поттер (1866–1943) воспитывалась гувернанткой и была лишена общества других детей. С пятнадцати лет она записывала свою жизнь в дневник, используя секретный код, раскрыть который удалось лишь через двадцать лет после ее смерти. У маленькой Беатрис водилось много домашних питомцев: летучая мышь, тритоны, лягушки, хорьки и пара кроликов (Бенджамин и Питер), которых она выгуливала на поводке. Летние месяцы она проводила в Шотландии и Озерном крае, и пристальное наблюдение за жизнью природы повлияло на ее призвание: она стала специалистом по грибам, или микологом.

Пусть и на любительском уровне, Поттер всегда была в курсе самых последних достижений в микологии.

Ее первая опубликованная работа, представленная в Линнеевском обществе в 1897 г., была «О прорастании спор Agaricineae»[12]. Конечно, девушке не позволили читать свой труд самой, ибо только мужчины имели право выступать на заседаниях Общества, и представлять работу пришлось ее дяде. Мисс Поттер подала заявку на обучение в Королевском ботаническом саду в Кью, но получила отказ по той же самой причине, – к тому же Королевское общество отказалось публиковать как минимум одну из ее работ. Хоть и спустя сто лет, но у Линнеевского общества все же хватило достоинства официально извиниться перед Беатрис Поттер посмертно.

Поттер была одним из ранних пионеров теории, утверждавшей, будто лишайник – это содружество грибов и водорослей (не один, а два отдельных организма), и даже создала серию подробных рисунков, подтверждавших ее гипотезу. Британский научный истеблишмент заклеймил идею мисс Поттер (правильность которой, кстати, была позже подтверждена) как еретическую, но с восхищением отнесся к научным иллюстрациям автора. Этот талант пригодился Беатрис, когда та взялась за написание детских книг.

Жизнь первой из двадцати написанных Беатрис Поттер детских повестей началась в 1893 г. как письмо пятилетнему мальчугану по имени Ноэль Мур, чья мать была одной из гувернанток писательницы. Миссис Мур повесть пришлась по душе, и она убедила Беатрис ее опубликовать. В 1902 г. издатель Фредерик Уорн напечатал «Сказку про Кролика Питера», и к Рождеству было продано уже 28 000 экземпляров. За год Кролик Питер обрел такую популярность, что даже стал мягкой игрушкой – первым в мире запатентованным сказочным персонажем.

Прототипом Кролика Питера послужил реальный зверек – домашний кролик по имени Питер Пайпер, купленный для маленькой Беатрис в Шепердз-Буш[13] «за непомерную сумму в 4 шиллинга и 6 пенсов». Кролик был обучен «прыгать через обруч, звонить в звонок и бить в бубен». И хотя питомец принес Беатрис славу и финансовое благополучие, сама она недоумевала от успеха своего творения: «Должно быть, публика обожает кроликов! Какое ужасающее количество Питеров».

Имена для многих своих персонажей Беатрис позаимствовала с надгробий кладбища Бромптон в Лондоне, располагавшегося неподалеку от фамильного гнезда Поттеров в Южном Кенсингтоне. Питер Раббетт, Иеремия Фишер, мистер Наткинс, мистер Брок и мистер Макгрегор – все они покоятся там.

Кто из животных больше всех видит сны?

Вы можете подумать: конечно, кто спит больше всех, к примеру соня или ленивец, а может, и человек, то есть тот, у кого более сложный мозг. Как бы не так. Величайший сновидец из всех – утконос.

Сны видят все млекопитающие (и только некоторые из птиц). Но то, что происходит в этот момент и почему они вообще видят сны, понятно нам не вполне.

Фаза быстрого сна, известная также как БДГ (быстрые движения глаз, англ. Rapid eye movement [REM]), была впервые открыта Юджином Асерински, аспирантом-физиологом из Чикагского университета, в 1952 г. Исследователь применил метод электроокулограммы (ЭОГ) для регистрации движений глаз своего восьмилетнего сына. Он обратил внимание на характерную повторяемость этих движений во сне и сообщил об этом своему научному руководителю, доктору Натаниэлу Клейтману. Следующим шагом в эксперименте стало измерение активности мозга двадцати спящих людей с помощью электроэнцефалографа (ЭЭГ). Каково же было удивление экспериментаторов, когда ЭЭГ показали: пока глаза испытуемых двигались быстро, активность их мозга оказывалась столь интенсивной, что, по идее, они должны были в тот момент бодрствовать. Пробужденные в фазе БДГ испытуемые делились отчетливыми воспоминаниями об увиденных снах, чего не происходило при пробуждении вне фазы быстрого сна.

Вскоре такое же наблюдение сделали и зоологи, изучавшие сон животных. Кошки, летучие мыши и броненосцы – все эти звери имеют длительные периоды БДГ-сна, но вот слоны и жирафы, как ни удивительно, испытывают его крайне редко, а дельфины не имеют вообще. Сейчас животным с самой продолжительной фазой БДГ-сна считается утконос (Ornithorhynchus anatinus) – одно из древнейших млекопитающих на Земле. В сновидческом состоянии утконос проводит восемь часов в день – в четыре раза больше, чем взрослый человек.

БДГ-сон отличен от обычного сна и бодрствования: это третье состояние бытия, во время которого мозг включен на полную скорость, а тело практически парализовано. По-видимому, меньше всех снов видят животные, чья жизнь более всего подвержена риску нападения хищников. Жвачные вроде слонов и овец видят мало снов; у утконоса естественных врагов немного, он может позволить себе роскошь сновидений. Дельфины, которым нужно отдыхать на плаву, но продолжать при этом дышать, в традиционном понимании не спят вообще. В то время как одна половина их мозга спит вместе с телом, другая бодрствует – включая и один глаз. Этим объясняется, почему у дельфинов нет фазы БДГ: иначе бодрствующий глаз сновал бы как заведенный.

Утконос спит так крепко, что вы можете спокойно раскопать его нору, не разбудив при этом хозяина. И хотя большая часть его сна – это БДГ, однако мозг спящего утконоса отнюдь не столь же активен, как когда он бодрствует. Так что сказать наверняка, что утконос видит сны, все же нельзя.

Но в таком случае нельзя и с абсолютной уверенностью сказать, что сны видит вообще какое-нибудь животное, – спросить-то их мы не можем, – говорить мы можем лишь о себе. Никто не знает, почему мы видим сны. Если допустить, что средняя продолжительность жизни человека составляет шестьдесят пять лет, то (с учетом двух часов БДГ-сна каждую ночь), можно с уверенностью утверждать, что 8 % жизни, т. е. примерно пять лет, проходит у нас в сновидениях.

Докторскую степень Юджин Асерински, разумеется, получил, однако, озлобившись, что лавры за БДГ ему пришлось делить с д-ром Клейтманом, исследования сна он забросил на целое десятилетие. Умер он в возрасте семидесяти семи лет, врезавшись в дерево в своем авто. Клейтман же продолжал работать, снискав себе имя «отца исследований сна» и пережив Асерински на год. Умер он в возрасте 104 лет.

Какое из животных самое пьющее?

Вторым пропойцей после человека является перохвостая тупайя, из Малайзии.

Ptilocercus lowii, зверек размером с крысу, с хвостом в форме птичьего пера, за одну ночь управляется с девятью единицами абсолютного спирта (эквивалент девяти стандартным порциям виски, пяти пинтам пива или пяти 175-миллилитровым бокалам вина).

Главный элемент диеты тупайи – сладкий перебродивший нектар, коим наполнены остроконечные бутоны цветов бертамовой пальмы. Эта бражка содержит 3,8 % алкоголя по объему – крепость приличного светлого пива, – и перохвостая тупайя потягивает его по два часа еженощно.

Нектар бертамовой пальмы – один из самых высоко-содержащих спирт продуктов, встречающихся в природе. Немецкие биологи из университета Байройта первыми заподозрили присутствие алкоголя в этом растении, обратив внимание на дрожжевой аромат и характерный вид нектара, напоминающий шапку пены.

Анализ волосков шерсти древесной тупайи показал уровень концентрации алкоголя в крови, какой опасен для большинства млекопитающих. Но тупайи даже не пьянеют. В противном случае они быстро бы исчезли как вид. Маленькому и съедобному и так приходится нелегко, а маленькому, съедобному и перманентно навеселе – верная смерть.