Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какой собутыльник! Я не пью уже десять лет.
— Вася, мне все равно, — Алёна была сильно недовольна из-за этих разговоров — ниточек, ведущих в их прошлое, — ты о чем вообще мне тут говоришь? Пьет он… не пьет… Да какая мне разница!
— Дальше давай, дальше, — азартно произнес капитан.
— Генка её не видел. Потом встретил еще женщину из дома напротив углового магазина, она тоже не видела ее. Я еще пару минут походил, но, как вы поняли… (разводит руками).
— Я когда добежал до подъезда, оглянулся, — продолжил Мишка, — она стояла и смотрела на меня. Потом я еще когда поднялся на этаж, я в подъезде высунулся в окно, а ее уже не было.
— Ты же говорил, она еле ходит, — напомнил капитан.
— Да, но пока я заходил в подъезд, она могла и за угол зайти, там с окна же не всю площадку видно.
— Миша, ты ее лицо запомнил? — спросила Алёна.
— Да, конечно.
— В чем она была одета, описать сможешь?
— Хах, — капитан издал смешок, — она в халате была!
— В халате? — удивилась Алёна, — это хорошо. Это приметно.
— Да, и в туфлях в красных! — добавил Миша.
— Она при тебе случайно не улыбалась?
Мальчик задумался, отведя взгляд в сторону. Рукой он массировал себе шею.
— Кажется нет, а что?
— Может ты видел её зубы, когда она разговаривала?
— Ну… мне кажется, я не обратил на них внимание. Вот если бы она смеялась, я бы заметил что-нибудь. Клыки там, например, длинные, или еще что-то такое.
— Это конечно странно, — задумчиво сказал капитан, — вид у нее очень уж необычный. Должен был ее хоть кто-то еще заметить.
— Надо фоторобот сделать, — деловито произнесла Алёна, — разослать его по всем участкам. Волонтеры есть у вас?
— Волонтеры? Какие волонтеры? — Сергей Петрович посмотрел на Алёну.
— Такие, которые за сегодня смогут развесить по всему городу фоторобот подозреваемой, — сказала следователь, уже понимая, что никаких волонтеров в Потерянном нет и придется им обходиться силами полицейских, которых было двадцать восемь человек.
Миша по памяти восстановил их диалог с Женей, а Алёна записала все, что сказал мальчик. После этого они потратили более часа чтобы составить ее фоторобот. За это время в отделение поступило еще три сообщения о пропаже людей.
Папа! Оно тут!
В учебные дни Мишка ложился спать в девять вечера, но завтра никуда вставать не надо было, и парень засиделся у телевизора допоздна. В люстре горели все три лампочки, и в окне из-за этого вместо вида улицы с их второго этажа, отражалась комната, в которой стояли кровать, письменный стол, стул, шкаф, ящик с игрушками (в них парень давно уже перестал играть) и телевизор на тумбе. Но спать Мишка не ложился не из-за того, что по ТВ шло что-то интересное. После сегодняшней встречи с Женей парень боялся лечь, выключить свет и закрыть глаза. Каждые несколько минут он приникал лбом к окну, ладонями прикрывая пространство по бокам возле лица, чтоб создать тень, и с трепетом рассматривал улицу и двор, на котором утром он общался с неведомым существом, пытающимся казаться человеком. Именно так Мишка воспринял Женю. Она не человек, — думал он, — она, это что-то, что пыталось быть похожим на человека. От этого Мишке становилось еще страшнее. А что, если кто-то еще сможет подражать человеку, но так, что будет невозможно отличить? — подумал мальчик и услышав шаги на улице, вновь приник к окну. Звуки шагов издавал какой-то мужчина, идущий по тротуару. Когда прохожий миновал подъезд Мишки, парень уселся обратно на кровать и сонными глазами уставился в телевизор, по которому шел старый советский фильм. Телевизор работал чуть слышно.
— Мишань! — крикнул отец из своей комнаты, — ты может уже ложиться будешь?! Час скоро!
— Да, сейчас!
Кровать мишки стояла торцом к окну. Парень спал головой к двери. Телевизор находился от окна чуть правее, в углу комнаты.
Мишка выключил свет и посмотрел на улицу. Слегка колышущиеся ветви деревьев за окном заставили мальчика вздрогнуть, и он снова зажег люстру.
— Давай, сынок, пора уже, — слышал Миша голос отца за спиной из коридора. Парень стоял возле двери у выключателя и смотрел на свое отражение в стекле. Вася зашел в комнату. Положил руку сыну на плечо, приобняв его.
— Ты чего? — спросил Ласкин, — боишься?
— Ну… так. Неприятно как-то, — тихо произнес Миша.
— Дома-то чего бояться? — отец сел на кровать.
— Не знаю. Но я сегодня со светом посплю.
— Поспи со светом. Вон, ночник себе включи.
— Да. Включу, — Миша сел рядом с отцом, продолжая смотреть в окно.
— Ты видел что-то? — спросил Вася, поняв, что мальчик испуган и не отводит глаз от улицы.
— Нет, — он повернулся к папе, — просто… вдруг она ко мне в комнату залезет?
— Так она же еле ходит. Ты сам говорил, — отец заулыбался, — как она в туфлях полезет на второй этаж?
— Ну… не знаю…
— Лестницу подставит? — Ласкин пытался развеселить сына, — или нет, приедет на пожарной машине!
Мишка хихикнул.
— Если она тут появится, я ей эти пальцы кривые пообламываю! Ты уж не волнуйся! А потом запихнем ей ее туфли каблуками сам знаешь куда! — отец тоже издал смешок.
Мишка представил, как Женю выводит полиция из его комнаты, а у нее из задницы торчит туфель. Парень пытался сдержать смех, но все же не смог.
— И она такая говорит полиции, — продолжил отец — спасите! Они мне в зад туфлю засунули!
С этой глупости Мишка рассмеялся в голос.
— Давай, Мишаня, — Ласкин слегка потрепал его за волосы, — ложись и не бойся. Дома тебе ничего не угрожает. А в школу и из школы будем пока что вместе ходить. А за-а-а-автра… завтра приготовим с тобой пиццу!
— Хм… — Миша прищурился, искоса глядя на отца, — а вы не плохо придумали.
— Еще бы! Я вообще неплохо умею думать.
— Включи мне ты ночник, ладно? — уже без игривости произнес мальчик.
— Да, раздевайся, ложись. Включу я.
Отец поставил приглушенную лампу на стол, напротив Мишки, и выключил свет люстры. Лампа горела теплым оранжевым светом. Миша улегся и накрылся одеялом до подбородка. С его ракурса улицы и двора видно не было. Лишь несколько квадратиков света в окнах дома напротив просачивались сквозь листву деревьев.
— Если что зови, сказал отец, — дверь я у себя и у тебя закрывать не буду, оставлю щелку.
— Хорошо.
Ласкин поцеловал сына в лоб и вышел из детской.
Когда Миша остался один в сумрачной комнате, радость и
