Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Костя привез из холодильника тело школьного охранника и включил свет.
— Мне сказали, вы хотели попробовать снять пальчики с шеи? — спросил врач.
— Да. Если получится, это будет замечательно.
— Убийство явно имеет какой-то подтекст, — начал врач, рассматривая изуродованный труп, — дело не простое. Неужели убийца окажется настолько глуп, что оставит пальцы?
Алёна не успела ничего ответить. Смех Сергея Петровича раздался из коридора, а следом и невнятный галдеж Феди. Спустя мгновенье парочка появилась в дверном проеме.
— Доброе утро, — с улыбкой произнес капитан полиции, — а вот и мы. Не ждали?
Федя растянул улыбку и произнес:
— Драсьте.
— Привет служителям закона, — сказал Костя.
Алёна молча слегка кивнула им.
— Криминалист сегодня будет? — сурово спросила следователь, глядя на обоих полицейских.
Федя кинул взгляд на Сергея Петровича, мол, — “чего она на меня так смотрит, я что ли за Пака отвечаю?”.
— Не берет трубку, — растерянно сказал капитан, а потом, собравшись, нахмурившись, добавил, — вечно с этим Паком проблемы. Буду жалобу писать на него. Как праздники закончатся, сразу сообщу куда следует о такой вопиющей халатности!
— Вы принесли что я просила? — Алёна обратилась лично к Кошкину.
Федя заерзал, зачем-то похлопал себя по карманам, а потом вытащил из сумки набор для снятия отпечатков пальцев.
— Конечно, вот, — он подошел к девушке и протянул ей небольшую пластиковую коробочку, — только там не все было, что вы хотели. Такого пластера, какой вам надо, у нас нет. Зато кисточек много разных.
Алёна подняла крышку и увидела графитовую пыль в пакетике, и пять кисточек.
***
За спиной следователя стояли Костя, Сергей Петрович и Федя. Алёна, склонившись над телом, крутила кисть, держа ее большим и указательным пальцами возле отметин рук на шее убитого, а пыль, слетая с щетинок, постепенно показывала контуры отпечатков убийцы.
Спустя полминуты были видны четкие края указательного и среднего отпечатка пальцев, но сами папиллярные узоры не проступили. Алёна остановилась и отложила кисточку. Кроме контуров отпечатков пальцев были еще видны отпечатки сгибов между фалангами.
— Это как так? — спросил капитан, — в перчатках что ли душил?
Девушка отошла от тела и в раздумье прошлась по секционной взад-вперед.
— А почему тогда линии сгибов между фалангами отпечатались? — спросил Костя.
Федя взял со стеллажа резиновую перчатку и надел ее. Слегка согнув пальцы, он повернул ладонь к коллегам.
— Вот, — с умным видом произнес Кошкин, — на резиновой перчатке тоже есть эти бороздки. Они и отпечатались.
— Федя? Ты вообще где учился? — спросила Алёна, стоя возле окна.
Кошкин повернулся к следователю.
— В политехническом техникуме, — ответил Кошкин.
В Потерянном было всего одно училище — ПТУ «Потерянный Политехничекий Техникум». Если сократить до аббревиатуры, то выходит ПТУ под названием «ПТУ». Многие жители Потерянного, закончив школу, шли именно туда. А после ПТУ кто-то шел по распределению на приборостроительный завод — местное предприятие, из-за которого и существовало Потерянное, а кто-то в различные сферы, где можно было устроиться без конкретного диплома.
— А как же тебя в полицию взяли? — спросила Алёна.
— Так, — вмешался Сергей Петрович, — как взяли, как взяли… так и взяли. Не хватало сотрудников, а Кошкин себя хорошо показал. Вот и взяли. И какая вам разница?
— Да, — подтвердил Федя, — это вообще личная информация.
— Поверхность кожи человека покрыта защитным водно-жировым слоем, — начала Алёна свой “ликбез”, — благодаря этому слою мы и оставляем рельефные отпечатки пальцев на предметах. Если надеть резиновую перчатку (на слове перчатка Алёна сделала акцент), то никакой узор на этой ПЕРЧАТКЕ не перенесётся на поверхность, до которой человек в ПЕРЧАТКЕ прикоснулся. Это ясно, господа полицейские?
— Спасибо, я и без вас это знал, — сказал капитан.
— И я знал, — тихо произнес Федя, снимая перчатку, — просто… просто…
— Следовательно, мы имеем дело с человеком, не имеющим отпечатков на пальцах, — сказал Костя.
— Выходит, что так, — Алёна снова подошла к трупу. Встала от коллег с другой стороны стола.
— А такое бывает? — спросил Федя.
— Бывает, — ответила Алёна, — существуют люди без отпечатков пальцев. Они страдают от редкого генетического заболевания. Называется адерматоглифия. Я с таким сталкивалась однажды. Но это очень редкое явление. Невероятно редкое.
— Значит, в нашем Потерянном есть такой человек? — спросил капитан.
— Возможно, — ответила Алёна.
— Но я честно не помню, чтоб у нас в базе что-то подобное было. Я бы точно запомнил, — сказал капитан.
— И что дальше делаем? — спросил Кошкин.
— Пусть для начала Костя проведет полное исследование трупа, — сказала Алёна, — может, еще что обнаружится.
Я знаю, где ты живешь
Полдень. Мишка один покачивался на качелях во дворе возле дома. Отец с этого года начал отпускать парня гулять без присмотра, но только с условием, что тот с детской площадки ни ногой. Ласкин сидел на кухне, возле окна, и парень был у него всегда на виду. Отец заканчивал проверять контрольные работы девятиклассников. Друзья у Миши были, но сегодня сложилось так, что на площадку никто не вышел. Миша размышлял про слова отца — человек может создать что-то из ничего. Ребенок никак не мог понять, что это значит, ведь творчество создается не из ничего, а из слов или из красок.
— А может, папа имел ввиду, что до рождения Пушкина не было его стихов, которые нас заставляют учить? — думал Миша, — а потом Пушкин их написал и они появились из ничего? Но как это из ничего? Нет, они тоже из слов. А слова Пушкин выучил в детстве. Рисунок если я рисую, то я его не придумываю, я смотрю на что-то и повторяю.
Миша, держась руками за цепи, к которым крепилась перекладина, откинулся назад, задрав голову к небу.
— А что, если я нарисую что-то, чего еще нет?! — вспыхнула у ребенка мысль, да так ярко, что он аж заулыбался, удивляясь самому себе.
Неожиданно внимание его привлекла женщина, которая незаметно подошла к качелям. Миша вернулся в прежнее положение. Уперевшись ногами в вытоптанную землю, он привстал, продолжая держатся руками за цепи и опираться поясницей на перекладину. Женщина эта была похожа на бездомную. На вид ей было около пятидесяти лет. Одета она была так, будто слепого человека запустили в магазин одежды и сказали, чтоб он за короткое время успел нацепить на себя как можно больше разных вещей. На ней были красные туфли на каблуке, спортивные обтягивающие штаны, короткая белая майка, расстегнутая рубашка, а поверх всего этого был накинут серый домашний халат до пола с длинными рукавами,
