Повелитель железа (сборник) - Валентин Катаев

Японец вынул из кармана клочок бумаги и, посмотревши на него, ускорил шаги. В этот момент они проходили как раз мимо Королева, который стоял скрестив руки, скрытый в темной нише.

Королев вздрогнул. Последние слова, сказанные японцем, поразили его слух.

В свое время Королев путешествовал на Востоке и недурно владел некоторыми индусскими наречиями.

— «Повелитель железа» будет доволен. Теперь нам надо спуститься на тридцать ступенек вниз, войти в северо-восточный алтарь и отыскать условленную отметку на стене.

Вот какие слова долетели до слуха Королева.

Королев прижался к стене. Его глаза блеснули.

— Предчувствие меня не обмануло, — прошептал он, — кажись, тайна «Повелителя железа» находится от меня не дальше, чем на два метра. Ну, Королев, держись. Тебе солидно повезло. Умей же этим воспользоваться.

С этими словами Королев бесшумно, от ниши к нише, двинулся вниз по следам таинственных незнакомцев.

Глава пятая

Подземная Москва

Незнакомцы стали спускаться по узкокаменной лестнице, ведущей в подвальную часть храма. Королев осторожно последовал за ними.

Очутившись в полутемной церкви, Королев увидел, что незнакомцы вошли в алтарь.

Оставаясь незамеченным, Королев подкрался к боковым дверям, ведущим в алтарь, и заглянул туда.

Вспыхнул желтый свет карманного электрического фонаря. Японец направил свет на заднюю стену алтаря. Желтое круглое пятно скользнуло по золотой резьбе окладов, по коричневым бесстрастным лицам угодников и остановилось на изображении ангела с длинными кудрями и с мечом, в руке.

— Здесь, — услышал Королев голос японца.

Японец подошел к иконе и стал шарить рукой по нижней части рамы.

Послышался легкий скрип, и большая икона сдвинулась со своего места, образовав довольно широкую щель.

Незнакомцы быстро скользнули в это темное отверстие.

Еще две-три секунды Королев видел мелькающий свет карманного фонарика и слышал легкий шум шагов. Не медля больше ни секунды, Королев шмыгнул в щель и сейчас же, вслед за этим, икона плавно и плотно сдвинулась, приняв прежнее положение.

По сырым каменным плитам Королев стал спускаться вниз. Ход, по которому он спускался, делал несколько поворотов. Королев слышал удаляющиеся шаги и видел отблеск фонарика, но видеть незнакомцев не мог из-за выступов хода. При слабом отблеске света Королев мог разглядеть массивные каменные стены. Ход становился все шире и шире. Но вот ступени окончились, и прямо перед Королевым открылся широкий и мрачный коридор.

Впереди он увидел мелькающий свет и удаляющиеся фигуры незнакомцев.

Кое-где среди древних каменных стен была плесень.

Коридор показался бесконечным.

Королев посмотрел на часы. Прошло уже полчаса с тех пор, как он открыл люк и стал спускаться. А ведь от Василия Блаженного до Кремля — два шага. Очевидно, лабиринт был нарочно растянут и запутан.

— Где это я теперь нахожусь? — подумал Королев. — Наверное, под Театральной площадью или, может быть, под «Вечерним пожаром». Черт его знает.

Ну и дела! Внезапно свет впереди исчез. Незнакомцы свернули в боковой коридор.

Через минуту Королев также очутился в этом коридоре.

Второй коридор был немного уже первого, но по бокам его все время мелькали темные ниши.

В одной из них, прислонясь к стене, косо стоял желтый скелет человека, прикованного ржавыми цепями к каменным столбам.

По этому второму коридору незнакомцы шли недолго.

Через пять минут свет, все время маячивший впереди Королева, исчез. Незнакомцы повернули налево. Пройдя некоторое время в полной темноте, Королев дошел до широкого отверстия в стене, откуда виднелся слабый свет фонарика. Напротив этого отверстия темнела ниша. Королев заглянул в отверстие. Он увидел большой зал. Оставаясь в темноте, Королев хорошо видел все, что делается в зале, и слышал голоса.

Японец шел впереди с фонариком. Сзади следовал бородач. Свет упал на противоположную стену. Королев еле-еле удержался от возгласа восхищения.

Прямо перед ним, не далее двадцати метров, в стене был вделан высокий, во всю стену, шкаф, уставленный толстыми книгами. Японец и бородач подошли к шкафу. Свет фонарика осветил кожаные корешки стариннейших фолиантов.

— Это библиотека Ивана Грозного, — внезапно сообразил Королев, — много бы дали сейчас московские ученые, чтобы быть на моем месте. А редактор, редактор!..

Да он бы скончался от восторга на месте при одном упоминании о возможности сфотографировать этот зал. Бородач стал лихорадочно перебирать книги. Японец с напряженным вниманием следил за его работой.

— Ну что, есть? — спросил японец.

— Сейчас, сейчас, — бормотал бородач, — вот, вот… Хотя нет, не эта… Та должна быть с белой закладкой… Вот, наконец-то. Есть. — Бородач вскочил.

— Теперь «Повелитель железа» сможет привести в действие свою машину обратного тока. Ну, Саки, сейчас же идем в гостиницу. — Он посмотрел на часы. — Сейчас четыре часа. Ташкентский экспресс отходит в семь двадцать. Пойдем, Саки. Нам надо спешить.

Королев опять спрятался в нише. И вовремя, потому что японец и бородач направились к выходу из зала. Когда они проходили мимо Королева, он услышал еще несколько слов, сказанных бородачом.

— Да, Саки, теперь наша мечта о всеобщем мире близится к осуществлению. В книге, которую мы достали, имеется подробное указание местонахождения магнитных полей Тибета, без которых машина обратного тока не может действовать более чем на пятнадцать километров в окружности.

Дальнейших слов Королев не мог разобрать, но и этого было достаточно.

— Японец и бородач посланы «Повелителем железа» за книгой, без которой «Повелитель железа» не может начать действовать, — подумал Королев, — это совершенно ясно. Но в чем заключается действие машины обратного тока и что это такое? Тайна мною раскрыта, таким образом, лишь наполовину, и я буду дураком и трусом, если не раскрою ее до конца.

Незнакомцы пошли тем же путем обратно.

Королев по-прежнему осторожно следовал за ними.

Не прошло и сорока минут, как Королев вышел вслед за незнакомцами из храма и очутился на Красной площади.

После затхлого сырого воздуха подземелий Королев жадно глотнул струю свежего теплого воздуха и устремился вслед за незнакомцами, которые, пройдя Красную площадь, пошли вверх по Тверской.

— Я не должен упускать их из виду ни на минуту, — думал Королев, лавируя среди людского потока. — Хоть бы встретить какого-нибудь знакомого или умудриться позвонить по телефону в редакцию.

Редактор «Вечернего пожара» был очень удивлен в шесть с половиной часов вечера, когда, приставив к уху телефонную трубку, он услышал голос Королева:

— Алло! Алло! Черт возьми… Это вы, Николай Иванович… Слушайте…

Голос оборвался, и как редактор ни звонил, но дозвониться не мог.

Через пять минут произошла такая же история. Редактор услышал бешеное «алло», потом вопль досады и полное молчание.

Наконец ровно в семь часов Королев позвонил в третий раз. На этот раз редактор услышал:

— Есть куча сенсаций! Выслеживаю «Повелителя железа». Через двадцать минут еду в Ташкент. Если хотите повысить тираж газеты в десять раз, немедленно выезжайте на Казанский вокзал и захватите как можно больше денег и фотографический аппарат. Буду ждать вас возле телефона-автомата!

Редактор положил трубку. Потом он схватил шапку и как безумный выбежал из кабинета. Пробегая через редакционный зал, он выдрал из рук ошалевшего фотографа аппарат и устремился в кассу.

— Сколько в кассе наличными? — закричал он кассиру.

— Триста пятьдесят восемь, — пролепетал кассир.

— Гоните монету и поживей.

Редактор схватил деньги, выбежал из редакции и бешено вскочил в проезжающее мимо такси.

— На Казанский вокзал, — захрипел он и тяжело вздохнул.

Глава шестая

Челюсть у Допкинса ныла. Весь пустырь, прилегающий к району доков «Реджинальд-Симпль», был окружен полицейскими.

То и дело к пустырю подкатывали все новые и новые KH, из которых выскакивали вооруженные до ног жандармы.

Толпа кидалась то в одну, то в другую сторону, пытаясь прорваться через оцепления. В темноте вспыхивали электрические фонарики и хлопали выстрелы.

Рабочие были накрыты врасплох.

Разумеется, это была хорошо задуманная и точно проведенная в жизнь провокация, конечной целью которой было во что бы то ни стало арестовать Рамашандру.

Но Рамашандра исчез.

Трое полицейских приводили в чувство инспектора Допкинса, который с распухшей челюстью сидел, прислонясь к угольному штабелю, и хрипло произносил самые зверские, самые неприличные ругательства на всех индусских наречиях, какие имелись в его обширном полицейском репертуаре.