Государева служба - Дмитрий Володихин

– Максим Андреевич, я привык сам отвечать…

– Помолчите, лейтенант! – перебил он меня. – Помолчите и послушайте. Вы запачкались, и трибунал верно осудил вас. Ошибки в вашем деле я не вижу. Взрослеть надобно, а вы почли за честь поддаться на пустое ребячество! Бретёр – свинья, но вы от той свиньи не сумели удержаться на расстоянии… Что я вам предлагаю? Просто спастись от дисбата? Ничуть не бывало; я предлагаю вам службой некрасивой и опасной искупить вину. Я предлагаю вам шанс очистить мундир от налипшей на него грязи. Вы понимаете меня?

Кровь бросилась мне в лицо. Оказывается, вот как мой избавитель ко мне относится! Тем не менее, я почел за благо подавить вспышку гнева и просто ответил: «Да».

– Превосходно. Ежели хотите достойно послужить, не нужно вам фордыбачиться. Запомните, что я сказал, лейтенант, а когда потребуется, все в точности перескажите тому, кто станет допытываться. Выражение «в точности» означает: не отходя от предложенной версии ни на шаг.

Видя мою досаду, майор несколько смягчился и добавил:

– Тут у нас, голубчик, один день похож на другой, неделя на неделю, а месяц на месяц. Видимое разнообразие вносит только тот факт, что время от времени кого-нибудь убивают. Мы стоим на передней линии защиты Империи, дальше – никого. Поэтому над всеми уставами у нас витает дух законов более высоких и важных. Привыкнете, я надеюсь.

В ответ я лишь молча кивнул.

Сманов закурил, протянул курево мне, но я энергично помотал головой: нет мол, не балуюсь. Он задумался. Движения его, даже незначительные, наделены были тяжкой вескостью. Майор все делал чуть-чуть неуклюже, но не позволял себе ни единого лишнего жеста. Докурив, он осведомился, чего ради я не кормлен вот уже тридцать восемь… с половиной часов. Я объяснил. Сманов нахмурился:

– Как обычно. Драться умеем, хоть с кем! А в быту порядок навести – ни в какую.

Что ж, он был прав. Империя не знает, что такое роскошь и сибаритство… А заодно и что такое простой комфорт. У нас хорошо получается великое, зато малое никак не выходит.

– Потерпите лейтенант. Подкормиться и отоспаться – дам. Дела для вас начнутся с завтрашнего утра… Вот, знакомься, Саша, это мой новый зампобой, Сергей Вязьмитинов. Не смотри, что хмур и суров, резвости ему не занимать…

Белобрысый пилот, улыбаясь, пожал мне руку. Только тут я заметил: веснушки покрывают его физиономию пылающим ковром, и лишь редкие островки белой кожи проступают на пламенном фоне.

– На ты?

Страсть как не люблю амикошонство. Но мне с эти людьми еще служить и служить, еще обобьем бока друг о друга…

– На ты.

– Один совет, хороший, но бесплатный. Все прививки лучше сделать сегодня. Сначала – прививки, а потом все остальное. Пока поверь на слово, что так будет лучше, а потом сам разберешься. И второй совет, еще лучше, хотя и в ту же цену: не пей сырой воды.

– А руки? Перед едой? Как? Мыть?

– Обязательно! Я серьезно. Здешняя вода кого хочешь уложит в гроб. Хоть штурмовика, хоть осназовца.

Много ты, брат, понимаешь в осназовцах! Это, знаешь ли, особенный народ.

Но говорить я этого, разумеется, не стал.

– Ладно.

Сманов спросил, как мне нравится лохань, которая в данный момент переносит нас на богатую и счастливую Землю Барятинского. Я поделился своим восторгом. Он как будто поддакнул мне, но очень скоро оказалось, что я рассказываю ему тактико-технические характеристики «Макарова», потом мы плавно перешли на другую патрульную технику, самую малость побродили на отмелях тактики, коснулись штатного расписания заставы стандартного типа, другого стандартного типа, третьего, и, кстати, что понимать под типом нестандартным… и какие изъяны у штатной наблюдательной техники… и, заодно, насчет штатного стрелкового оружия… Перемежая вопросы шуточками, Сманов скорым изгоном проэкзаменовал меня. Оценивает, значит, приобретение… Майор так и не озвучил, какой мне поставлен балл, и лишь четырьмя словами поставил точку в разговоре:

– Добро. Можете подремать, лейтенант.

Офицеры и солдаты 26-й погранзаставы с исключительной житейской мудростью делили князьцов на пять разрядов. Это, во-первых, князьцы свойские – чуть ли не подданные Его Величества, присылавшие, в случае надобности, свои отряды под наш флаг; самые большие расхождения с ними могли случиться по поводу санитарно-гигиенических норм. Во-вторых, князьцы ясачные, платившие Его Величеству дань-ясак и давно свыкшиеся с нашими порядками. В-третьих, князьцы мирные, то есть не совавшиеся к нам с вооруженными затеями. Ну, разве что иногда и в частном порядке… Правда, среди них выделялся подразряд князьцов замиренных: этим пришлось доказывать выгоду мирного сосуществования с помощью ракет и осназа. Прочие мирные князьцы многому научились на их примере… В-четвертых, князьцы немирные – редкие пакостники и забияки. Им еще предстоит многое понять по части пределов имперского миролюбия. Наконец, в-пятых, князьцы злодейские, главные зачинщики войн. Эти мечтали завоевать всю Ойкумену, и почему-то всегда норовили начать претворение мечты в реальность с городка Елизаветин Посад. А он – всего в трех сотнях километров от нашей заставы. Небольшой уездный город осаждали одиннадцать раз и дважды брали штурмом. Впрочем, оный городишко – не наша забота, его прикрывала соседняя бригада. У нас хватало собственных нарывов. Поселки Счастливый Геолог, Синюха, Троицкое и Авангард раза по четыре горели, и там, прямо на улицах, бывало очень серьезно.

– …А теперь, Серега, помолчи. Ша. Завязываем с анекдотами.

Мы шли по лесной тропинке. Природа – совершенно невозможная. Где это видано, чтобы лиственница стояла, вдоль и поперек опутанная лианами? Пусть это и черная лиственница, в доску местная, и ни в какую не желающая переносить земной климат…

– Извини, придется попахать рылом землю.

Я послушно лег и двинулся дальше по-пластунски. Тихо-тихо.

– Э, Серега, ты где? Ты где вообще?

– Поверни физиогномию левее… так… и чуть ниже…

– Эта серая кочка… О, шевелится… Ты?

– Я.

– Да ты… что ты себе позволяешь? Штучки осназовские?

– Никакие не штучки. Так, ерунда.

Саня, то есть поручик пограничной стражи Александр Игнатьев, фыркнул и пополз дальше.

– А ты почему вопросов не задаешь?

– Пока все понятно.

Он опять фыркнул. Я вовсе не хотел представить из себя этакого осназовца-супербойца, просто нас так учили – соображать самим.

Наконец, мой ведущий остановился.

– Сюда.

Я ложусь рядом, и, едва отрывая голову от земли, слежу за его рукой. Передо мной обрывистый овраг, поросший лесом. Наверху – гряда валунов, за которой мы и прячемся, внизу – мелководная речка на кипящем галечном подносе. Самое глубокое место там, всего вернее, будет мне по пояс. В худшем случае, по грудь. Но устоять, скорее всего, трудно, с таким течением справиться – это тебе не фунт изюму… Дальше, за речкой, тянутся лысые пологие холмы, там и сям утыканные реденьким кустарником. Рощица в три с половиной дерева и опять холмы…

Если я правильно помню карту, а я ее, конечно, помню правильно, то речка Петляка представляет собой государственную границу Российской империи, и через овраг идет контрольно-следовая полоса.

– Саня, где у них снайпер-то? Вон в той рощице?

На мой взгляд, это было единственное скопление зелени, где кто-то имел шанс спрятаться.

– Соображаешь. – Ответил Игнатьев с уважением. – Только я не знаю, есть ли он там сегодня, а если есть, то где именно поставлен.

– То есть?

– То и есть. В любой ложбинке. Они там мастера…

– Понял.

– Отлично. Займемся ликбезом. Наша застава прикрывает участок границы, общий с тремя «великими державами». Справа – километров пять, до Вертун-горы, – мирные деревни даяков, растят себе кокосы, да бататы, да ямс, разводят свиней… Князец их свойский, совсем безвредный, не будь нас, он бы давно пропал… имени его запомнить не могу. Сил моих нет, такое запоминать. У него там скит Преображенский, а из подданных каждый третий – православный. Правда, каждый второй из каждого третьего еще местным секретным истуканчикам кланяется. Говорят: «На всякий случай. От Большого Белого Бога не убудет». Был тут у нас отец Василий Владимирский, скитоначальник, ругался на лукавый приход свой так, что стены краснели… От даяков пакости давно никакой не было. Слева – комманданте Юкио Кобаяси, серьезный человек. У него там республика с наследственным сёгуном якудза во главе… В сто тринадцатом от Рождества Христова Кобаяси попробовал на зуб поселок Авангард и с тех пор не суется: половина его самураев осталась на нашей стороне. Сейчас у него четыре глайдера, семь бронеамфибий и два танка, причем один даже исправный. Армия – штыков на пятьсот. Кобаяси тоже давно не совался, но люди его иногда пакостят. Да и чем рогатый не шутит, может, сёгун копит силы для прорыва… Однако все это сущие птенчики по сравнению с парнем, который у нас по центру.