Миг бесконечности - Наталья Батракова

Проскурина даже не обернулась. Выйдя на крыльцо, закурила, подняла голову и стала задумчиво разглядывать черное небо, в котором яркими гроздьями висели звезды. На душе было нехорошо. То ли давало о себе знать фиаско в споре, то ли ставший не по душе спектакль, в котором она оказалась третьей лишней. А возможно, виновник всему – сам Вадим Ладышев…

«Красив, самоуверен, остроумен… Прямо воплощение женской мечты… и все-таки выбрал Ленку, – сделала она невеселый вывод. – Неужели это задело меня больше, чем проигранный по всем статьям спор? Но это же естественно: из двух женщин рано или поздно мужчина выбирает одну. А уж если и она его выбрала – то других вариантов нет. Собственно, он мне и не нужен, у меня есть Виталик. Однако обидно… Что за день? Все кому не лень норовят испортить настроение! Сначала Людмила, теперь этот самонадеянный тип. Отдыхаю, называется!»

Порыв ледяного ветра заставил ее отвлечься от невеселых мыслей. Застегнув пуховик на молнию, подняв капюшон и натянув перчатки, она спустилась по ступенькам, обогнула дом и тут же столкнулась со спешащим куда-то Григорием.

– Велено передать, что первый кабанчик здоров. Требуется второй для исследований, – без всяких эмоций передала она информацию.

– Это хорошо. Ты загляни в сарай, по-моему, его уже разделали.

– Мы скоро поедем?

– А стол накрыли? – уточнил тот и, получив утвердительный кивок, виновато произнес: – Представляешь, забыл, что у Леши, сына Михалыча, сегодня день рождения. А он мой крестник, так что придется задержаться. Мы только в магазин с водителем сгоняем.

– Понятно, – приуныла Катя. – А меня никак нельзя к Яне подбросить?

– Не… Магазин в другой стороне. Ты подожди, не спеши уезжать. Еще повеселимся! – прежде чем исчезнуть в темноте, приободрил он.

«И зачем только сюда приперлась?» – совсем скисла она.

У освещенного входа в сарай толпились охотники. Стоило ей приблизиться, как толпа расступилась и открылась картина, заставившая отвести глаза: огромный дощатый поднос с грудами окровавленного мяса.

По правде говоря, она не была вегетарианкой, но старалась не думать о мясе как о продукте убийства и предпочитала видеть его в приготовленном виде.

– Первый кабанчик здоров. Ваш ветеринар просил принести срезы второго, – продолжая старательно отводить взгляд, передала она.

Окружающие обрадованно зашумели. Над самым ухом неожиданно загоготал здоровенный небритый детина, чем-то неуловимо похожий на Ладышева.

«Наверное, самый голодный», – мысленно сыронизировала Катя.

– Ну, раз ветеринар просил… – детина, продолжая хохотать, тут же вручил ей блюдце с розовыми кусочками мяса. – Вот, пожалуйста. Не бойтесь, не кусается! – добавил он, заметив, как дрогнула женская рука. – И привет от второго ветеринара не забудьте передать!

– Тогда уж лучше сами отнесите, – она попыталась вернуть блюдце.

– Не-е-е… Не меня же просили, – теперь уже он хохотал вместе со всеми. – А вы идите, идите. Ветеринар заждался.

– А может быть, все-таки вы? Там уже и стол накрыт.

– Не-е-ет! Успеем! – дружно запротестовали мужчины. – И вы зря не мерзните, возвращайтесь в дом. Ночью до минус шести обещали.

Да уж, Катины любимые потертые джинсы явно не были рассчитаны на заморозки. Пришлось возвращаться в пристройку.

Вадим с Леной, сидя рядышком, о чем-то ворковали.

– Вот и второй прибыл! – подчеркнуто весело отреагировал на появление Кати Ладышев и, слегка отодвинувшись от соседки, протянул широкую ладонь: – Принимаю.

Катя молча поставила на ладонь блюдце, которое тут же зрительно уменьшилось в размерах. Осторожно сжав края пальцами другой руки, Вадим аккуратно опустил блюдце на стол рядом с микроскопом. Получилось это у него настолько изящно, что Проскурина так и застыла на месте.

«Дались мне эти руки», – не без труда подавила она очередную атаку подсознания, демонстративно отошла и присела на другом конце скамейки.

Правда, устроилась так, чтобы можно было рассмотреть обладателя этого бесценного сокровища – магических рук: темные, почти черные, волосы с серебринкой у висков, широкие, чуть изогнутые брови, густые ресницы, прямой нос, красивая линия плотно сжатых губ. Широкие плечи под толстым охотничьим свитером и полное отсутствие намека на «трудовой мозоль». Общее впечатление не портила даже небритость – напротив, она придавала лицу брутальность и загадочность.

«Ему бы самому подрабатывать моделью, – оценила Катя внешность мужчины. – Не зря они с Ленкой спелись, – и неожиданно нашла к чему придраться: – Терпеть не могу небритых мужчин!.. Но все равно хорош… А Колесникова, похоже, совсем голову потеряла, впервые за ней такое наблюдаю. А они неплохо смотрятся вместе. И оба меня совсем не замечают…»

– Лена, а почему ваша подруга без настроения? – словно услышав ее мысли, Вадим оторвал взгляд от микроскопа. – Может, мы все-таки вас чем-то обидели?

– Нет, что вы! – с легкой иронией ответила Катя. – Это, скорее, я вам мешаю. Кстати, объясните мне, непросвещенной: небритость – это непременный атрибут успешной охоты или следствие элементарной лени?

– Кать, ты чего взъелась? – удивленно отреагировала Колесникова. – Даже я знаю, почему мужики перед охотой не бреются. Потому что зверь учует!

– И что же он учует?

– Запах, как ты не понимаешь! Все косметические средства содержат отдушку, а на свежем воздухе ее разносит ветром на километры! У нас домработница как-то добавила ополаскиватель при стирке охотничьей одежды Игоря. Так ей по первое число влетело!

– Вот! Сразу видно: жена охотника! – похвалил ее Вадим и снова посмотрел на Катю: но не торжествующе, что было бы уместно, а изучающе. – Ну, и что мы видим на этот раз? – опять переключился он на Лену, подвинулся на скамье и жестом пригласил ее на свое место.

– Ничего не видим! – прильнув глазом к микроскопу, объявила та через минуту. – Никаких подозрительных капсул этих… каких…

– Трихинелл, – без всяких эмоций в голосе подсказала Проскурина.

– Представляешь, Катя, какие дряни эти трихинеллы! Не варятся, не парятся, их можно только выморозить при запредельно низкой температуре! А проблем со здоровьем от этой гадости – воз и маленькая тележка! Вадим говорит, что заболевание практически не лечится до конца.

– Значит, надо покупать проверенное мясо на рынке или в магазине.

– Правильно. Кстати, домашние хрюшки тоже могут подхватить эту заразу, так как при случае не преминут полакомиться забежавшей в сарай больной крысой. А еще…

Ленка уступила место Вадиму и принялась бойко пересказывать подруге все, что узнала о трихинеллезе. Делая вид, что слушает, Проскурина украдкой продолжала наблюдать за Ладышевым. Если судить по трем проступившим на лбу поперечным морщинам, то, несмотря на кажущуюся несерьезность, к проверке добытой дичи он относился весьма ответственно.

– Чисто! – наконец-то выдохнул он облегченно. – Лена, предоставляю вам честь донести эту приятную весть до народа, а также пригласить всех за стол. Вы – потрясающая ассистентка! Даже не знаю, как обойдусь без вас в следующий раз.

– А мы снова приедем! – многообещающе заверила Колесникова.

– Ловлю на слове!.. Вы мне поможете? – едва за ней закрылась входная дверь, обратился он уже к Кате.

– В ассистентки не гожусь.

– Собственно… я вас не об этом хотел попросить.

– А о чем же?

– Промыть стекла, протереть спиртом и сложить в футляр.

– Как я понимаю, одному вам с этим делом не справиться? Или вы терпеть не можете, когда рядом кто-то бездельничает? – съязвила она.

– Да нет, покурить хочется. Впрочем… Вы правы, я и сам справлюсь. Просто хотел вас занять, чтобы не скучали, – пожал он плечами. – Извините.

Ладышев молча сгреб стекла в миску, положил туда же два блюдца и направился к умывальнику в углу. На сердце у Кати заскребли кошки: «И какая муха меня укусила? Ведь ополоснуть стекла совсем несложно…»

В этот момент дверь резко распахнулась и в проеме показалась молодая женщина с кастрюлей в руках.

– А почему тарелки не попросили? – недовольно буркнула она и бухнула на стол кастрюлю, с которой тут же соскочила крышка и повалил пар. – Помогите перенести с кухни еду и посуду, – без всяких реверансов обратилась она к Кате. – У мужа день рождения. Скоро еще гости подъедут.

– Да-да, я слышала, – встрепенулась та. – Конечно, помогу.

– А сколько Лехе стукнуло? – повернул голову в сторону хозяйки Ладышев.

– Двадцать восемь.

…Спустя пару минут с двумя огромными салатниками Катя возвратилась в пристройку, где уже было полно народу. Едва она переступила порог, как знакомый детина, на сей раз без шапки, прятавшей его лопоухость, перехватил из ее рук салатники и понес к столу. Отыскав глазами Вадима, молча укладывающего в коробку микроскоп со стеклами, она тихо вздохнула и снова направилась на кухню.