Цилиндр ван Троффа - Януш Зайдель

– Космонавт… – тихо сказала она. – Не будем задерживаться, пойдем!

Она потянула меня вглубь темного коридорчика. Под лампой, слабо тлеющей под потолком, она еще раз посмотрела на меня.

– Первый раз вижу одного из вас вблизи. Ты не похож на наших мужчин.

Зайдем ко мне, это недалеко. Сейчас по коридорам бродят только капо-фонарщики. Но ты не капо, только с вами можно быть уверенной… В небольшой квартире, куда она привела меня, было темно. Она зажгла настенную лампу. В ее свете я увидел трех человек лежащих на широком диване – пожилую женщину и двух детей. Девушка открыла следующую дверь. В маленькой клетушке кто-то спал у стены. С противоположной стороны стояла узенькая кушетка.

– Садись! – сказала девушка. – Сейчас я отвечу на твой вопрос.

Она вышла и вскоре вернулась с двумя кубиками холодного напитка, подала один из них мне и села рядом. Я рассмотрел ее. Она была худой и бледной, как и все лунаты, выросшие в слабом гравитационном поле под искусственным светом, лишенным ультрафиолета. Из под завернутых штанин свободных брюк торчали тонкие ноги в мягких туфлях, какие носили здесь все. Лицо ее было приятным, но с посиневшими глазами и резкой сеткой морщин вокруг них. Она тоже не скрывала своего интереса.

– То что ты видел – депортация, высшая мера наказания. Увезли дегенерата. Его пошлют туда… ну, знаешь куда… Туда, где место дегенератам.

Она говорила это со злым блеском в глазах и лишь через некоторое время я заметил в ее словах горькую иронию.

– Куда его пошлют?

– На Землю. Это наказание за извращенную деятельность, распространение беспорядков и неправомочных идей. Так поступают с руководителями и агитаторами, которые призывают к ускорению возврата на Землю.

– Не понял. Их посылают туда? В наказание?

– Она кивнула.

– Карро сослали год назад. Моего мужа. За то, что он объяснял людям последствия дальнейшего пребывания здесь. Он понимает… Он хорошо разбирался в общественных науках, антропологии, генетике… Был неудобен Совету. Когда-то он следил за библиотечными складами, читал запрещенные произведения. Он был очень способным, даже слишком, не вписывался в нормы, был опасен.

– Я никак не пойму, почему депортация на Землю считается наказанием?

Ведь для тех, кто хочет туда вернуться…

– Их посылают поодиночке, без всяких средств к существованию, без оружия… А там, не зная условий…

– Тогда почему не пользуются смертной казнью? Такая депортация чертовски хлопотное дело!

– Смерть не наказание, не может им быть. Смерть почетная обязанность каждого члена нашего общества, каждый имеет на нее право, когда прийдет время… а по собственному желанию – раньше. Депортация намного хуже смерти. Там так просто не умирают. К простой смерти все привыкают с раннего детства. Каждый знает – сколько лет ему осталось жить. Это одна из основ существования закрытого общества: плановый прирост и плановая убыль, постоянная возрастная структура человечества… Наше общество не может сильно стареть, количество мест ограничено. Прирост и убыль должны балансировать возле нуля.

– Страшно… Так пенсия – это…

– Вот именно. Карро когда-то говорил мне, что раньше это означало заслуженный отдых, а здесь – и последний. В обществе, единственная цель которого сохранить людей на протяжении десятков поколений, нет работы для тех, кто не участвует в производстве и воспроизведении потомства. Это происходит уже много поколений, все привыкли.

– Но кое-кто бунтует…

Девушка молча уставилась в угол комнаты.

– Как они их высылают… приговоренных? – спросил я. – Мне сказали, что на Земле уже давно никто не был.

– Никто не вернулся. Но есть автоматические грузовики, курсирующие между местным космопортом и околоземной орбитой. Когда-то они возили материалы для строительства и оборудования Поселков. С орбиты контейнеры с депортированными выстреливаются на Землю в шлюпках, которые не могут вернуться с грузом. Все происходит под управлением автоматов.

– Могли бы и меня так послать, мне даже хочется, – сообщил я понизив голос.

– Ни с кем из вас этого не сделают, – она с сомнением покачала головой. – Они знают, что вы с вашим опытом справитесь. Вы знаете Землю, не сегодняшнюю, но все же… Вас будут держать здесь. Пока не начнете им мешать.

– Им это…? Совету Экспертов?

Она обиженно усмехнулась.

– Совет? – выдавила она сквозь зубы. – Кучка древних оглохших склеротиков. Им дали возможность жить, за что они прикрывают своим авторитетом начинания этой шайки…

– Так за ними кто-то стоит?

– Да. Так все считают, но не надо говорить об этом.

– И кто же?

– Точно никому не известно. Но это наверняка те, кто добивается дополнительных жилых помещений, увеличения лимита для своих дядек и теток, разрешений на детей. Надо полагать, за выдающиеся заслуги. Я молча складывал в мыслях фрагменты мозаики, на которой стали проявляться фрагменты общего образа.

– А вам приказывают жить, чтобы сохранить человечество? – спросил я дотронувшись до ее руки.

– Они уже знают, что это путь в никуда. Поэтому они не желают допустить, что бы кто-то принес правду о положении на Земле. Может случиться, что возвращение возможно, но… мы уже не годимся для жизни там… Тогда они потеряют власть над нами. Мало того, их привлекли бы к ответственности.

– Они остаются неизвестными!

– Думаешь их будет трудно найти? Думаешь их жилье похоже на это?

Достаточно нарушить неприкосновенность личного жилья, которую они сами и придумали. Сразу узнаешь, кто есть кто… Они боятся всех, кто хоть немного подпитывает сомнения в смысле нашей жизни. Про вас нам говорили по телевизору, предостерегали.

– От чего?

– Не воспринимать слишком серьезно то, что вы говорите. А лучше просто не заводить с вами длинные беседы. Говорили, что вы… немного…

– Ненормальные?

– Что-то в этом роде, скорее… что после путешествия вы еще не обрели эмоционального равновесия.

– Ты тоже так думаешь?

Она посмотрела мне в глаза и сжала мою руку.

– Ты мне нравишься, – сказала она. – Других я не знаю, но то, что про вас рассказывают, имеет ясно определенную цель. Им надо просто сохранить порядок. Любой ценой.

– А здесь нет подслушивания? – спросил я разглядывая комнату.

– Это мой брат Ади, – она показала на лежащего под стеной мужчину.

– Я имел в виду скрытые микрофоны.

– Нет, этого нет. Когда строили Поселок, таких устройств не предусматривали. Они и так знают, о чем говорят. По коридорам и в столовых полно шпиков. Это известно всем. Одна половина людей доносит на другую. Это себя оправдывает. Это заслуги в области «внутреннего порядка», за это можно получить что-то особенное, без списка нормального распределения.