Научи меня желать - Катерина Снежинская

– Хорошо, милорд, я…

– Вот и отлично, – порадовался генерал, натягивая шляпу, которую в руках держал. – Пойдёмте, терпеть не могу опаздывать.

– Прошу прощения, но я хотела сказать, что не могу принять ваших подарков, – выпалила Леора вместо того, чтобы прислушаться-таки к гласу разума и промолчать.

– А разве я вам что-то дарил? – удивился Редиш, глянув на неё через плечо.

– Эту форму и булавку, – напомнила Недил, проклиная воспитание, собственные принципы и весь мир с его правилами разом. – Если вам угодно…

– Мне угодно, – холодно перебил её маркграф. – Мне угодно, во-первых, чтобы вы, леди, выполняли приказы без лишних вопросов и протестующих писков. Во-вторых, мне угодно, чтобы вы перестали просить прощения на каждом шагу. Кстати, последнее в ваших же интересах. У вас достаточно богатая фантазия? Вот и попытайтесь представить, что случится, если я извинения не приму. Мы уже можем идти или дальше будем обсуждать, какие подарки могут принимать благовоспитанные девицы, а какие нет?

– Я не девица! – ляпнула Леора.

И ведь не хотела же, давно и твёрдо решила всеми силами избегать всех этих «девица-не девица», «женщина-не женщина», а само с языка сорвалось!

– Вот именно, – не стал спорить Редиш. – Ах да! Хотел сказать и забыл. Я вообще рекомендую вам, леди, расслабиться и попробовать получить удовольствие от сложившейся ситуации. И ни в коем случае никому ничего не доказывать. Бесполезно. Я сейчас не про себя говорю, а про окружающих.

– А что с окружающими? – не поняла Леора.

– С ними всё в полном порядке. Они всего лишь решат, что вы моя любовница, – спокойно пояснил маркграф.

– К-кто?! – совсем не по-армейски пискнула кадет.

Нет, не то чтобы она была против такого поворота. В смысле Недил и собиралась его любовницей стать. То есть, не совсем любовницей, а любимой, но это само собой подразумевает не только вздохи при луне. Собственно, у неё и на этот счёт план имелся.

Вот только общественное мнение, то есть сплетни, в этот план не вписывалось никак. А если уж быть совсем откровенной, то Леора его просто не учитывала. Зато хорошо помнила любовницу отца, живущую в деревенском коттедже. Ну и отношение к ней помнила тоже.

– Вам пояснить значение этого слова? – приподнял брови маркграф.

– Не надо, – промямлила Недил.

– Благодарю, – Редиш слегка поклонился, – а то мне было бы неловко. Так мы идём или император нас ещё немного подождёт?

– Император? – голос Леоры опять съехал на придушенный писк.

– Ну да, он самый, – таким же тоном маркграф мог сообщить, что их дожидается булочник. А ещё, кажется, генерал слегка усмехнулся. – Кстати, вы как предпочитаете ехать?

– Верхом, – огрызнулась кадет, которую всё это порядком допекло. Ну да, простоты ей никто не обещал, но у всего же есть свои границы! – Прошу про… Кхм!.. Я буду благодарна, если вы пропустите меня вперёд. И попросите эскорт держаться в трёх-четырёх шагах от меня, по возможности не закрывая обзора.

– Будьте, – разрешил Редиш, – такой расклад меня вполне устраивает. По крайней мере не станете путаться под ногами. И вы обучаемы, что не может не радовать.

Леора лишь кулаки сжала до скрипнувших перчаток, хотя ответить очень хотелось. Но субординация не позволяла. А ещё любовь: маркграф человек непростой, но как раз в этом он весь и есть, потому как простыми только мерины бывают, да и у тех характер случается.

Но, святая Леореса, как всё же порой трудно держать язык за зубами!

***

От волнения Недил толком ничего не разглядела. Да она просто не видела! Даже не обратила внимания, что за лошадь под ней, потому что когда Недил ногу в стремя поставила, тут-то и накрыло осознание: сейчас, вот буквально чуть-чуть подождать – и она вживую увидит императора. Нет не так. Великого императора, вот как.

Хорошую, наверное, животину ей редишевские конюхи подобрали, по крайней мере, ход у неё ровный был. А вот по каким улицам ехали – под пытками бы не рассказала, даже позвякивание амуниции кирасиров эскорта слышалось будто сквозь вату.

Дворец запомнился голубоватой бесформенной глыбой, а потом были какие-то коридоры, много золота и зеркал. И спина маркграфа, туго обтянутая бархатом мундира, вдруг оказалась перед ней. Или вовсе не вдруг это случилось, а генерал всё время впереди шёл? Про свои непосредственные обязанности Недил, конечно, забыла начисто, напади на них орда степных варваров – и то бы не сразу заметила.

В общем, голова у Леоры кружилась так, что ноги заплетались, а вместо мыслей под черепом клочковатый туман плавал.

– К услугам вашего императорского величества, – голос Редиша не то чтобы в реальность вернул, но марево разогнал.

По крайней мере соображалки на то, чтобы поклониться, хватило. Правда, со зрением всё ещё беда творилась.

– Рад тебя видеть, мальчик мой, – отозвался откровенно старческий голос, тренькнувший надтреснутым стеклом. – Давненько что-то ты нас не навещал.

– Так ведь не звали.

– А тебе особое приглашение нужно?

– Ваше приглашение всегда особенное, – без намёка на почтительность заявил маркграф.

Ну а Леора решилась, наконец, выпрямиться, глянуть, что там происходит. И застыла, едва сообразив рот закрыть.

В простом деревянном кресле, но с пухлой подушкой на сиденье, скрючился не старик – развалина. Узловатые руки с суставами-шишками, лежащие на подлокотниках, заметно дрожали, а высохшая сморщенная голова на куриной шейке подёргивалась. Глаза у него были тусклые, будто бельмами затянутые, в уголках бесцветных губ пузырилась слюна – старец то и дело слизывал её, мерзко, по-змеиному быстро высовывая язык. Золотой обруч с редкими зубцами на испятнанном бляшками лбу и форма капитана кавалерии на нём выглядели так же уместно, как епископское облачение на нищем, деду бы саван в самый раз подошёл.

И это великий человек, создавший империю, больше сорока лет правящий стальной рукой? Железный Лердар?

Леору дёрнуло за полу мундира – она покачнулась, едва не ткнувшись носом в спину Редиша. Маркграф что-то такое сделал – что именно, она не поняла – но кадета развернуло к другому креслу, стоявшему рядом с императорским.

– Подойдите же, – негромко позвала женщина в голубом.

Видимо, не первый раз уже позвала.

Недил шагнула вперёд, по-прежнему видя лишь голубоватое облако, а не человека. И тоненькую золотую диадемку. А ещё