В отражении глаз цвета неба (СИ) - Вольская Виктория

- Отличный выбор – говорит Ольга, занося в комнату мой чемодан – Мне эта комната больше всех нравится. Есть в ней какое – то очарование.

- Мне она тоже сразу приглянулась. Ольга, давайте чемодан, я сама разберу вещи.

- Но это моя работа, Анна Александровна.

- Оля, я сама. Не привыкла я к прислуге. Поймите, правильно – не могу представить, что посторонний человек будет раскладывать мое нижнее белье.

- Я поняла. Если, что понадобится, зовите. Я буду на кухне.

- Хорошо.

Ольга уходит, а я открываю чемодан. Вещей немного, я ведь не планировала так надолго задерживаться в России. Что я скажу родителям? Кстати, им нужно позвонить. Но у меня нет телефона. Евгений забрал его и забыл вернуть.

Я целый день не выходила из комнаты, обед Ольга принесла мне прямо сюда. Сейчас я сидела в уютном и большом кресле, укутав ноги пледом, читала книгу. Основной свет я погасила, светил лишь торшер. Читая «Преступление и наказание», я периодически поглядывала на часы. Евгений говорил, что будет дома около восьми. И я смотрела на минутные стрелки часов, отчитывая минуты до его приезда. И вот, наконец, хлопнулы входные двери. Я напряглась, но быстро совладав с собой, снова принялась читать. Но буквы отказывались собираться в слова, а слова в предложения. Я ничего не понимала. Через пять минут в дверь постучали.

- Можно – спросил Евгений, открыв дверь.

- Проходи – отвечаю я. И он заходит в комнату, оглядывает ее и одобрительно кивает.

- Я так и думал, что ты именно эту комнату выберешь.

- Почему?

- Она подходит тебе. Спокойная, уютная, светлая – он проходит к кровати и садится на ее край, напротив моего кресла – Я хочу тебя спросить, Ань – я киваю ему в знак согласия - Когда у тебя месячные?

- Прости, что?

- Месячные когда?

- Через три недели - тихо пискнула я.

- Ты сможешь уехать через три недели, после того, как я удостоверюсь в том, что ты не забеременела.

- Это невозможно – прошептала я, когда до меня дошел смысл сказанных им слов.

- Возможно, — четко сказал Евгений — Мало вероятно, но более чем возможно.

- А если забеременела, заставишь сделать аборт? - мои пальцы бессознательно скользнули к животу, защищая его от пронизывающего взгляда Жени.

- Скорее наоборот. Родишь, отдашь ребенка мне и будешь свободна - сказал он твердо, чеканя каждое слово.

- Не надо меня мерить по своей жене, я своего ребенка никогда не брошу.

- Ну, ну. В свое время Ирина, мне тоже самое говорила. Слово в слово.

- Если у меня будет ребенок, то это будет мой ребенок - начала я, совладав с собой, закончила твердо и жестко— мой, и ничей больше! И ты у меня его не отберешь.

- Надеюсь, что ты не наделаешь глупостей, если вдруг окажется, что ты в положении — он подходит слишком близко, наклоняется ко мне, расставляя руки на подлокотники кресла, говорит практически в миллиметре от моих губ — Потому что, если я узнаю, о попытке избавится от ребенка, тебе будет очень и очень плохо.

- Я никогда не смогу навредить своему малышу. А этот ребенок — если он уже есть, — это мой, и только мой ребенок!

- Наш ребенок, Анна. Твой и мой.

Евгений

Конечно, я не идиот. И о современных методах контрацепции я знаю многое. Как и то, что сейчас нужно дать этой девчонке лишь одну таблетку и проблема с ребенком будет решена. С момента нашей близости еще не прошло двадцати четырех часов. И именно с этими намерениями я пришел к ней в спальню. Таблетки были в кармане моего пиджака.

Но увидев ее сидящую в кресле, с поджатыми под попу ногами, с книгой в руках, я передумал. Я залюбовался. Я, почему - то, не хочу давать ей эти таблетки. Они жгут мои пальцы, и я вытаскиваю руку из кармана.

Мне хочется любыми способами задержать ее в этом доме.

Глава 9

Он вышел из комнаты, но напряжение осталось, воздух в комнате стал тяжелым, что мне пришлось встать и открыть окно. Ребенок. Такого просто не может быть. Господь не может меня так жестоко наказать. Где я нагрешила? Ребенок должен быть запланированным, желанным от любимого мужчины. Он не должен рождаться после подобного насилия. А вдруг я не смогу его полюбить или, вообще, возненавижу. Еще хуже, если он будет похож, как две капли на отца, этого я точно не переживу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Анна Александровна – дверь приоткрылась после несмелого стука, и в комнату вошла Ольга – Евгений Борисович, просит вас присоединиться к нему за ужином.

- Просит или приказывает? – сама не знаю, зачем задаю подобный вопрос прислуге.

- Приглашает – отвечает она мне.

- Ну, раз приглашает, тогда я отказываюсь.

- Но…

- Не хочу кушать…..

- Он вас обидел? – я бросаю на нее быстрый взгляд, и она осекается, поняв, что задала вопрос, который не имела права задавать.

- Он насильно держит меня в этом доме и тебе это прекрасно известно. Он меня изнасиловал, ты и это знаешь – Ольга опускает глаза, краснея – Хочу, как можно реже пересекаться с ним.

- Я вас поняла. Может принести ужин в спальню?

- Нет, спасибо, я не голодна – отворачиваюсь от нее и смотрю в окно.

Ольга уходит, осторожно прикрывая за собой дверь. Зря закрывала. Так как через пять минут они были распахнуты отцом моего возможного ребенка.

- Что значит, не голодна? – сразу переходит к сути протеста.

- Не голодна, означает, не хочу кушать, нет аппетита – поясняю я, продолжая стоять у окна.

- Ты решила мне ребенка голодом заморить? – он подходит и встает напротив меня.

- Никакого ребенка нет – нагло отвечаю я, смотря в бешеные серые глаза.

- Ты этого не знаешь – наступает он.

- Ты тоже – не сдаюсь я.

- Хватит бодаться со мной, Аня. Ты можешь все три недели припираться со мной, но кушать ты будешь строго по расписанию. Никаких голодовок, никаких отговорок. Завтрак, обед и ужин строго в одно время. Я ясно выражаюсь? – он пригвоздил меня к подоконнику, расставив по обе стороны от меня руки. Я в капкане. Попробуй, не согласиться в таком - то положении.

- Ясно – тихо говорю я, смотря на его руки.

- Вот и отлично. А сейчас давай спустимся в столовую. Ольга уже накрыла для нас.

- Я сказала, что буду кушать – я подняла глаза и взглянула на его лицо - Но для этого ваша компания мне не нужна.

Он зло вздохнул, сжал зубы, но через мгновение взял меня под локоть и потащил из комнаты.

- Сделай сегодня для меня исключение. Я хотел с тобой поговорить.

- А что ж ты раньше не разговаривал? А сразу в постель потащил?

- Ты сама спровоцировала меня.

- Я? – ну это уже слишком. Ничего подобного я не делала. Я встала посреди коридора, выдернув руку из его цепких лап.

- Ты – твердо повторяет он – Ты целовала меня, обнимала, ты стонала, когда я ласкал тебя. Я все - таки мужчина со здоровой реакцией на красивую женщину. Я не привык себе отказывать в удовольствии. К тому же я был уверен, что ты моя жена.

- Все, что ты перечислил, это всего лишь ответная реакция тела на твои ласки. Но мои слова почему – то ты не услышал. А я кричала тебе, чтобы ты остановился.

- Ты права, виновен. Мне было не до слов, когда перед глазами было твое шикарное тело – он подходит вплотную ко мне и обнимает одной рукой за талию, не давая возможности отступить назад - До сих пор, закрывая глаза, вижу твою грудь облитую вином и торчащие соски то ли от холода, то ли от возбуждения, а твои стоны я не могу выкинуть из головы. – он смотрит на мою грудь пожирающим взглядом. Уверена, что он как рентген видит мое белье через водолазку, а может и не только белье. Сама ощущаю дискомфорт от того, как торчащие соски трутся о чашечки бюстгальтера. Меня что возбуждает подобные слова? Ужас. А он продолжает - Думал, отнюдь не головой. Что мне теперь застрелиться из – за этого?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Было бы не плохо – бубню я себе под нос. Но он услышал.

- Какая ты кровожадная – смеясь, отвечает он.

Мы спускаемся с лестницы, идя в шаге, друг от друга. И тут я оступаюсь, и если бы не его хорошая реакция, улетела бы кубарем со второго этажа. Его ловкие руки подхватили меня за талию и позволили упасть.