Экзорцисты - Джон Сирлз

Роуз проигнорировала заявление Дот, раздумывая, стоит ли заключать со мной сделку. Наконец она прошептала:

– Ладно. Если ты изобразишь отличный вопль, дальше я все сделаю сама.

Я знала, чего именно от меня хочет сестра, поэтому встала и подошла к двери в ванную комнату.

– Дот, – сказала я очень тихо. – Это Сильви. Вы меня слышите?

– Да. Точнее, нет. Ты не можешь говорить громче?

– С вами все хорошо?

– Если не считать того, что я мокрая и замерзла и здесь темно, да, со мной все нормально. Что происходит? И говори громче, ради всех святых. Я тебя не слышу.

– Прижмите ухо к двери, – сказала ей Роуз, которая встала рядом со мной.

Мы услышали, как Дот шлепает ногами.

– Так. В чем дело?

– Я вас предупреждала о призраках, – шепотом сказала моя сестра. – Теперь вы мне верите?

– Не очень. Скорее, дело в том, что ваши родители не оплатили счет за электричество.

Роуз ткнула мне в бок фонариком. Я сделала глубокий вдох и издала вопль – Вопль, – такой неожиданный и пронзительный, что ему позавидовала бы любая актриса из фильма ужасов. В наступившей тишине я прижала к горлу руку, потому что оно всегда болело после таких усилий.

Закончив возиться около двери, Дот крикнула:

– Сильви, дорогая, с тобой все в порядке?

Судя по тому, как дрожал ее голос, я почувствовала, что она по-настоящему испугалась. Я открыла рот, чтобы сообщить ей, что со мной все отлично, но мысль о том, что доклад может вернуться ко мне в виде конфетти, заставил меня его захлопнуть. Роуз листала страницы, и я отошла от двери. Прежде чем уйти из комнаты, я оглянулась на сестру, которая с удобством устроилась на маминой кровати. Она вытащила из тумбочки Библию, перелистала тонкие странички и медленным, размеренным голосом принялась читать случайно выбранный отрывок из Откровения: «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона… И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним…»

– Выпустите меня отсюда! – взвыла Дот. – Пожалуйста! Выпустите! Помогите!

Мне следовало ей помочь.

Я должна была сама порвать свой доклад и развязать веревку.

Вместо этого под вопли Дот, которая колотила кулаками по двери, пока Роуз продолжала читать, я прошла по коридору в свою комнату, забралась в постель, засунула голову под подушку и крепко зажмурила глаза.

«На протяжении многих веков люди верили в Бога, Будду, Яхве и огромное количество самых разных видов высшей силы. И тем не менее никто никогда их не видел. Почему же те, кто уверен в существовании этих божеств, сомневаются в наличии темных духов? Я спрашиваю у всех вас: как может человек принимать свет и отвергать мрак? Как, когда все указывает на наличие двойственности? Свет солнца и темнота ночи. Тепло лета и холод зимы. Даже простой магнит демонстрирует нам положительную и отрицательную энергию. Поэтому, когда люди требуют доказательств, я знаю, что они хотят услышать истории о вещах, с которыми довелось столкнуться мне и моей жене, и у меня их великое множество.

Но сначала я говорю им, что у них уже есть все нужные им факты. Любому из нас требуется всего лишь увидеть противоречивые силы нашего мира, коим мы получаем постоянное подтверждение: если есть добро, значит, существует зло. Если вы верите в одно, вам следует принять и другое».

Я открыла глаза. В доме царили тишина и темнота. Моя прикроватная лампа и электронные часы по-прежнему не работали, значит, электричество еще нужно было включить. Подушка упала на пол, я достала ее и легла, уставившись на стену. Эти слова, произнесенные отцом, я слышала, прежде чем окончательно проснуться. В полусне мне показалось, что они обретают форму и плывут по коридору в мою комнату, окружают узкую кровать и заполняют голову. Но тут я вспомнила: отца нет дома.

«Иногда люди, в душах которых не так сильна вера, неправильно понимают психические или медицинские проблемы и используют варварские методы, чтобы спасти того, кто страдает. Существует множество подобных историй, но сегодня вечером я хочу рассказать про девочку по имени Лидия Флорес из деревни в Мексике. Когда ей исполнилось пятнадцать, ее мать – вдова – заметила в дочери перемены. Раньше она была открытой и веселой, а теперь стала мрачной и замкнутой. Категорически отказывалась выходить из дома. У нее пропал аппетит, она невероятно похудела. По ночам она металась на постели, не в силах уснуть. Днем спала, оставаясь настолько неподвижной, что ее мать начала волноваться. Постепенно ситуация ухудшилась, Лидия стала проявлять агрессию по отношению к себе и окружающим. Она говорила о голосах и ужасных вещах, которые они приказывали ей делать. Любой из нас обратился бы к психиатру. Но мать Лидии всю жизнь прожила в деревне, где люди придерживались древних традиций касательно того, что следует делать в подобных случаях. К несчастью для Лидии, ее мать пошла к местному священнику, и тот составил план ее лечения».

Когда я снова открыла глаза, в мое окно вливались лучи утреннего солнца. Лампа и часы по-прежнему не работали. Я лежала в окружении слов отца, пытаясь понять, как они появились. Впрочем, думала я не слишком долго, потому что вспомнила про Дот. Я выбралась из кровати и прошла по коридору. Дверь в комнату моих родителей была закрыта и заперта, и я тут же вернулась к себе. У нас с мамой было заведено, что, когда они уезжали, она выбирала для меня одежду для школы. Я обнаружила голубое легкое платье и простые белые туфли без каблука, которые она приготовила для меня на этот день, и быстро все надела, решив не тратить время на душ.

Внизу в гостиной тикали старые часы. Я опаздывала на двадцать минут, так что школьный автобус, судя по всему, как раз в этот момент проезжал мимо нашего дома. На кухне я нашла Роуз, которая искала вилку, в духовке что-то грелось, наполняя все вокруг своим запахом.

– Где она? – спросила я.

– Кто?

– Роуз, ты знаешь, о ком я.

– Ты про нее? А ты как думаешь?

– После того, что ты ей устроила, я думала, она мирно спит в маминой или папиной кровати.

Роуз открыла дверцу духовки и достала оттуда две вафли, которые она бросила на бумажное полотенце и принялась дуть на пальцы.

– Ты хотела сказать, после того, что мы ей устроили? В конце концов, ты ведь первая напугала ее до полусмерти.

Сестра принялась намазывать масло на вафли, а потом налила на них такое количество сиропа, что он просочился сквозь бумажное полотенце на стол.

– Ты все вокруг перепачкала, – сказала я ей. – Положи их на тарелку.

– На тарелке они не пролезут под дверь.

– Ты про какую дверь?

– В ванную комнату.

– Она все еще там?

– Иди в школу, Сильви. Я решила устроить себе выходной. У меня тут полно дел.

– Роуз, ты должна ее выпустить. Она просидела там почти двенадцать часов.

– На самом деле одиннадцать. И, разумеется, я ее выпущу. Ночью я ей так и сказала, но мисс Вонючка заявила, что, как только она окажется на свободе, она вызовет полицию. Так что она будет там сидеть до тех пор, пока мы с ней не заключим обоюдовыгодную сделку. Думаю, можно сказать, что мы с тобой взяли заложника.

Я долго стояла и смотрела, как она приминает вафли вилкой, чтобы они пролезли под дверь. Наконец Роуз взглянула на меня.

– Сильви, тебе незачем в этом участвовать. Обещаю, я ее выпущу к тому времени, когда ты вернешься домой. Иди уже. Разве тебе не нужно сдать доклад, чтобы доказать всем, какая ты умная?

Моя работа. Роуз была права, а я совсем забыла, что мне нужно ее сдать. Но я сказала ей, что, поскольку я опоздала на школьный автобус и мне никак не добраться до школы, я могу забыть о конкурсе.

– Иди пешком.

– Пешком?

– Это совсем недалеко, если пойдешь по дорожке за старым фундаментом, что на другой стороне улицы. Никуда не сворачивай, потом мимо фермы Уаттов, и тропинка выведет тебя к школе. Я тысячу раз так делала, когда прогуливала. Полчаса, не больше.

Роуз схватила бумажное полотенце с лежащими на нем плоскими вафлями и промчалась мимо меня, обдав густым запахом сиропа. Неожиданно я поняла, что хочу есть, и вдруг вспомнила про мексиканскую девочку, которую придумала – или она мне приснилась? – из рассказа отца, о том, как у нее пропал аппетит, и она стала агрессивной, и деревенский священник нашел способ ее вылечить. Когда Роуз начала подниматься по лестнице, я крикнула ей вслед:

– Подожди!

Она остановилась и оглянулась на меня.

– Если я пойду в школу пешком, обещаешь выпустить ее в ближайшее время?

Держа обеими руками бумажное полотенце, Роуз изобразила на груди крест, больше похожий на кривую букву «U».