Бабушки (сборник) - Дорис Лессинг

— Где ты был? — спросила она однажды.

— Гулял.

— А мне почему не сказал? Я тоже люблю гулять.

— Я в какой-то мере волк-одиночка, — ответил Том. — Кот, гуляющий сам по себе. Извини, если это не для тебя.

— Ладно, — отозвалась Мэри, — не сердись.

— Я думаю, тебе лучше заранее представлять, во что ты впутываешься.

Услышав это, Гарольд с Молли переглянулись: это значит, он готов? Мэри тоже в этих словах послышалось обещание.

— К счастью, я люблю кошек.

Но он ее пугал, и, втайне от всех, она плакала.

У Тома тоже было неспокойно на душе. Он стал очень несчастным, но не заметил этого. Просто это случилось с ним впервые, и он не смог распознать эту муку. Некоторые люди отличаются просто невиданным здоровьем, они никогда не болеют, но если вдруг им случается захворать, им становится настолько плохо, стыдно и страшно, что они могут даже умереть. Том был точно таким же в области эмоций.

— Что это? Что со мной? — стонал он, просыпаясь с тяжестью на сердце. — Я хочу пролежать весь день в кровати, укрывшись одеялом с головой.

Но из-за чего? С ним же все было в порядке.

Онажды вечером, когда он стоял под звездным небом, ему стало настолько грустно, что захотелось выть на луну, и тогда Том признался сам себе: «Боже, как я несчастен. Да, вот в чем дело!»

Он сказал Мэри, что ему плохо. Она пыталась позаботиться о нем, но Том велел ей оставить его в покое.

На периферии дороги рано или поздно превращаются в тропы и бегут по пустыне туда, куда ходят гулять студенты, где они устраивают пикники. Между протоптанными дорожками есть и почти невидимые тропки, петляющие между душистыми кустами, которые в дневное время просто усыпаны бабочками, а ночью волнами излучают этот аромат, привлекающий летучих мышей. Том ступил на асфальтированную дорогу, свернул на пыльную дорожку, потом сошел и с нее — на узкую тропку, которая вела на небольшой холм с камнями: один был большой и плоский и долго хранил тепло дневного солнца. Том улегся на этом горячем камне, и страдание заполнило его.

— Лил, — шептал он. — Лил.

Том наконец понял, что скучает по ней, вот в чем проблема. Почему это его так удивило? Где-то в глубине души он все это время думал, что когда-нибудь найдет себе ровесницу, и тогда… но эта мысль казалась такой… неопределенной. А Лил в его жизни была всегда. Он лег лицом на камень, понюхал его — легкий металлический запах, горячая пыль, аромат крошечных растений, поселившихся в трещинах. Он думал о теле Лил, которое всегда пахло солью и морем. Она словно была морским жителем, так часто она в нем купалась, бывает, только обсохнет — и снова в воду. Том укусил себя за руку, осознав, что первым его воспоминанием было, как он слизывает соль с ее плеч. Они тогда играли, маленький мальчик и давняя подруга его матери. С самого рождения каждый сантиметр его тела привыкал к сильным рукам Лил, и Том тоже знал ее тело, как собственное. Перед его внутренним взором снова предстали груди Лил, едва прикрытые бикини, между ними — несколько блестящих песчинок, как и на плечах.

— Я лизал ее ради соли, — пробормотал он. — Как животные лижут солонцы.

Вернулся Том очень поздно, в доме было уже темно, но он не лег спать, а сел писать письмо Лил. Раньше он совершенно не имел к этому склонности. Поняв, что почерк у него совершенно неразборчивый, он вспомнил, что под кроватью стоит старая печатная машинка. Том достал ее и начал писать, поставив ее на полотенце, чтобы хоть немного приглушить звук. Но Молли все равно проснулась, постучалась к нему и спросила: «Не можешь уснуть?» Том извинился и прекратил.

Утром он дописал письмо, отправил и написал еще одно. Увидев, кому оно адресовано, отец спросил:

— Значит, ты не матери пишешь?

— Как видишь, нет, — Том решил, что у семейной жизни есть свои недостатки.

После этого он стал писать Лил в университете и отправлял письма сам.

Когда Молли поинтересовалась, в чем дело, он сказал, что не особо хорошо себя чувствует, и она порекомендовала обратиться к врачу.

Когда Мэри спросила, в чем дело, Том сказал, что все хорошо.

Но все же он «туда» не возвращался; оставался «здесь», то есть с Мэри.

Том каждый день писал Лил, отвечал на письма, точнее сказать, записки, которые иногда писала ему она; звонил матери, как можно чаще гулял по пустыне, уверял себя, что это пройдет. Что не стоит беспокоиться. Но сердце его превратилось в комок холодного одиночества…

Спал он ужасно.

— Слушай, — сказала Мэри, — если хочешь все отменить, скажи.

Он замял разговор:

— Что отменить? — и добавил: — Просто дай мне время.

А потом, совершенно импульсивно, или, может, потому, что ему вскоре предстояло принять решение по еще одному предложению, он заявил отцу:

— Я уезжаю.

— А Мэри? — поинтересовалась Молли.

Том не ответил.

Вернувшись домой, уже через час он оказался в постели Лил. Но теперь уже было не как тогда. Теперь он мог сравнивать, и он сравнивал. Дело не в том, что Лил старая — она сохранила свою красоту, так что он все бормотал и шептал: «Какая ты красивая», но все же кто-то другой уже имел на него право — Мэри. Он был даже не лично ее. Мэри или какая-то другая женщина — есть ли разница? Вскоре ему придется… он должен… все ждут от него этого.

Тем временем казалось, что у Иена с Роз все идет хорошо.

То есть — с его, Тома, матерью. Иен вроде бы не страдал — наоборот.

А потом приехала Мэри, все как раз собирались на море. Для нее нашли ласты, очки и доску для серфинга. Уже через полчаса после приезда она была готова отправиться с двумя молодыми людьми за пределы тихой гавани, в опасное бушующее море. Они собрались плыть на небольшой моторной лодке. Итак, эта хорошенькая девушка, блестящая и гладкая, как рыбешка, веселилась и играла с Томом и Иеном, а две взрослые женщины сидели на стульях, наблюдая за молодежью из-под темных очков, пока за ними не пришла лодка.

— Она приехала за Томом, — сообщила его мать.

— Да, знаю, — ответила его любовница.

— Она вполне ничего, — сказала Роз.

Лил промолчала.

Роз добавила:

— Лил, нам пришло время откланяться.

Лил промолчала.

— Лил? — Роз уставилась на нее, подняв очки, чтобы лучше видеть.

— Кажется, я этого не перенесу, — сказала Лил.

— Надо.

— У Иена нет девушки.

— Нет, но должна быть. Лил, им уже по тридцать скоро.

— Знаю.

Вдалеке, на выступающих четких черных камнях, обдаваемых белой пеной волн, показались три фигурки, которые помахали им, а потом убежали на большой пляж, скрывшись из виду.

— Нам надо держаться друг за друга — и покончить с этим.

Лил тихо плакала. Потом заплакала и Роз.

— Лил, это необходимо.

— Знаю.

— Пойдем купаться.

Женщины плыли быстро и энергично, туда, обратно, еще раз, потом вышли на берег и сразу же отправились домой к Роз — готовить обед. Было воскресенье. Им предстоял длинный трудный день.

Лил сказала, что ей нужно на работу, и направилась в один из своих магазинов.

Роз подала обед, извинившись за отсутствующую Лил, а потом и сама ушла под каким-то предлогом. Иен сказал, что пойдет с ней. Так что Том с Мэри остались одни и начали выяснять отношения. «Да или нет? — говорила Мэри. — Со мной или нет?» — «Тебе пора повзрослеть». Ну и всякое такое, как и подобает ситуации.

Когда остальные вернулись, Мэри объявила, что они с Томом решили пожениться, все принялись поздравлять их, вечер выдался шумный. Роз много пела, Том последовал ее примеру, наконец подпевать начали все. Когда пришло время ложиться спать, Мэри осталась с Томом, у него дома, а Иен с Лил пошли к себе.

Потом Мэри вернулась домой и стала планировать свадьбу.

Так что — да, пришло время.

Обе женщины сообщили мужчинам, что на этом — конец.

— Все кончено, — сказала Роз.

— Что это значит? Почему? Я-то не женюсь! — кричал Иен.

Том сидел молча, стиснув зубы, и пил. Он наливал вино в бокал, осушал его, снова наливал, снова пил и молчал.

Наконец он обратился к Иену:

— Они правы, ты что, не понимаешь?

— Нет! — закричал Иен.

Он пошел в спальню Роз, позвав и ее, а Том пошел к Лил. Иен плакал и умолял: «Почему, зачем? Мы же совершенно счастливы. Почему ты хочешь все испортить?» Но Роз не сдавалась. Она была безжалостна и решительна, и, лишь оставшись наедине с Лил, когда мужчины пошли обсудить все вдвоем, они тоже расплакались и признались, что не в состоянии это вынести. Они жаловались друг другу на разбитые сердца, что они не знают, как жить дальше, на страх, что это будет слишком нестерпимо…

Вернувшись, мужчины застали женщин в слезах, но решение их было непоколебимо.

Лил сказала Тому, чтобы сегодня он к ней не приходил, Роз велела Иену уходить к себе вместе с Лил.