Политическое развитие и проблемы регионального соперничества Ирана и Ирака (вторая половина ХХ в.) - Владимир Никитюк

Иностранные нефтяные монополии стали в итоге полными хозяевами в Иране и Ираке. Так, в Иране в 1940-е гг. концессионная территория АИНК составляла 159 тыс. кв. км, на ней эксплуатировалось свыше 300 скважин. Компании принадлежали нефтеперегонные заводы, 2 700 километров трубопроводов, свыше 300 крупных танкеров. У АИНК были свои аэродромы, радиостанции, собственная полиция, порты, железнодорожный и воздушный транспорт и т. д. [56, с. 110]. Аналогичная картина наблюдалась и в Ираке.

Добыча и продажа нефти и нефтепродуктов обеспечивали основные валютные поступления Ирана и Ирака. Долевые отчисления от реализации нефти составляли в 1950-е гг. в среднем около две трети государственных доходов этих стран. При этом размеры отчислений от экспорта нефти не превышали четверти прибыли, получаемой иностранными компаниями: ИПК и Международным нефтяным консорциумом (МНК) в Ираке и АИНК в Иране.

В Ираке в 1950-е гг. быстрыми темпами набирал силу государственный капитализм. В роли главного предпринимателя выступало государство, обладавшее значительными материальными и финансовыми средствами, накопленными за счет продажи нефти. Однако государственно-капиталистический уклад в экономике страны смог стать главенствующим только в инфраструктуре и на ряде нефтеперерабатывающих и строительных предприятий. В других важнейших сферах и отраслях господствовал иностранный капитал. Особенно заметным (помимо нефтедобычи) было его преобладание в банковском деле, страховании и внешней торговле. Западным монополиям принадлежало 203 компании, 30 страховых обществ и 8 банков, а доля государственного сектора в национальном доходе так и не поднялась выше 20 % [58, с. 15–17].

В Иране весной 1951 г. меджлис принял закон о национализации всей нефтяной промышленности, находившейся в руках АИНК. Для управления этой сферой была образована Иранская национальная нефтяная компания (ИННК). Статья IV ее Устава предоставляла ИННК право осуществлять все операции, связанные с нефтью: разведку, добычу, переработку и реализацию как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Однако до середины 50-х гг. закон о национализации нефти оставался, по сути дела, формальным юридическим актом, а в 1956 г. он был еще более ослаблен принятым законом о привлечении иностранного капитала, освободившим иностранцев, вкладывавших свои средства в экономику страны, от уплаты налогов в течение первых пяти лет. Под давлением национальной буржуазии шахское правительство пошло на заключение соглашения с МНК и АИНК и 31 июля 1957 г. приняло новый закон о нефти, предусматривавший значительное увеличение доли ИННК при дележе доходов от реализации нефти и нефтепродуктов. Тем не менее, к концу 50-х гг. эти отчисления в иранскую компанию не превышали 50 % чистой прибыли от продажи нефти. В 1960 г. капитал АИНК, вложенный в транспортировку и реализацию иранской нефти, равнялся 250 млн. долларов, в то время как чистая ежегодная прибыль этого консорциума составила 300 млн. долларов [29, с. 39].

Для Ирана и Ирака было характерно преобладание мелких предприятий и мастерских с незначительным количеством рабочих, слабая механизация технологических процессов, застой в большинстве отраслей промышленного производства. Достаточно сказать, что в Ираке из 22 460 промышленных предприятий 21 733 представляли собой мелкие кустарные производства с числом занятых до 10 человек, а доля производств с числом занятых более 100 человек составляла лишь 0,3 % [11, с. 125, 135]. Такая же ситуация сложилась и в Иране.

Уровень жизни населения Ирана и Ирака характеризовался довольно низкими показателями. В Ираке, по оценке ООН, до 1958 г. постоянно недоедало почти 80 % жителей страны, а зарплата рабочего средней квалификации составляла около 20 динаров в месяц. В Иране, по данным местной печати, доход 82 % семей был ниже официального прожиточного минимума, составлявшего в 1960 г. 2 500 риалов [11, с. 126; 12, с. 135–136]. Около 10 % самодеятельного населения обеих стран вообще было безработным. Рабочий день продолжался 10–12 часов в сутки. Широко применялся детский труд: согласно переписи населения в Иране 1956/57 г., более 10 % трудоспособного населения страны составляли дети и подростки до 14-летнего возраста, получавшие за свой труд, как правило, около одной третьей от заработка взрослых рабочих [12, с. 132, 136].

В 1959 г. иранское правительство приняло новый закон о труде. Он устанавливал 8-часовой рабочий день, ежегодный оплачиваемый 12-дневный отпуск, 10-недельный отпуск по беременности, равную оплату труда мужчин и женщин. Наряду с этим закон не предоставлял права на забастовку, а профсоюзы не получали прав вмешиваться в политические дела. Предпринимателям предоставлялась возможность увеличивать рабочую неделю до 60 часов. К тому же многие положения этого закона не исполнялись [106, с. 126].

Положение, сложившееся в Иране и Ираке в промышленной сфере, противоречило интересам сравнительно слабой национальной буржуазии, а засилье иностранных корпораций вызывало растущий протест всех прогрессивных и демократических сил этих стран. Борьба против господства иностранных нефтяных монополий за подлинную экономическую и политическую независимость в конце 50-х гг. послужила одной из главных причин победы июльской революции 1958 г. в Ираке и известного успеха социально-экономических реформ в Иране в начале 1960-х гг.

После Второй мировой войны на политической арене Ирана и Ирака стали появляться организации, представлявшие интересы различных слоев населения.

На левом фланге политического спектра в обеих странах находились партии, декларировавшие защиту интересов трудящихся с классовых позиций, а также леворадикальные по методам действий мусульманские организации. В Ираке наиболее сплоченной была созданная еще в 1934 г. Иракская коммунистическая партия (ИКП). Ее влияние стало заметным после I съезда партии, принявшего программу ИКП (апрель 1945 г.), основным лозунгом которой стал девиз «Свободная Родина – счастливый народ!». Многие из требований коммунистов поддерживали члены Демократической партии Курдистана (ДПК), боровшейся за создание суверенного Курдского государства. В Иране эту нишу политического спектра занимала партия «Туде» («Народная»), созданная в 1941 г. бывшими членами Иранской компартии и демократами-антифашистами. Ее главой был избран Сулейман Мирза Искандари. Светские левые партии действовали в подполье и от лица рабочего класса выступали за объединение всех демократических сил своих стран в борьбе против монархий и капиталистического пути развития, за проведение социалистических преобразований и полную внешнеполитическую независимость.

Леворадикальные мусульманские организации в 1940 – 1950-е гг. активно проявляли себя только в Иране. Наиболее влиятельными были две – «Федаян-е ислам» («Смертники ислама») во главе с Сейидом Наввабом Сефеви и «Моджахедин-е ислам» («Борцы за ислам»), которую создал и возглавлял аятолла Абу-л-Касем Кашани. Основу их политических платформ в те годы составляло возрождение исламской государственности с вытекающим из этого негативным отношением как к капиталистической, так и к социалистической (в большей степени светской) моделям общественно-политического развития.

Партии центристского толка были представлены различными буржуазно-демократическими организациями. Их члены были выходцами из той части мелкой и средней национальной буржуазии, которая была заинтересована в проведении антифеодальных преобразований и выступала с антизападной риторикой за самостоятельное экономическое и политическое развитие. В Иране на такой платформе стояла партия «Иран», объединявшая также некоторую часть прогрессивно настроенных депутатов меджлиса, а в Ираке – Национально-демократическая партия (НДП) и партия «Истикляль» («Независимость»). Их политические устремления концентрировались в основном на требовании ликвидации иностранного экономического и политического господства внутри своих стран, проведении некоторых реформ и демократизации общественной жизни по западным образцам. Другую часть партий центра представляли немногочисленные мелкобуржуазные и социал-реформистские партии, также призывавшие к демократизации и либерализации общественной жизни, ликвидации иностранного господства и ограничению монархической власти. Это – Партия народа и Партия национального союза (ПНС) в Ираке, и Партия трудящихся иранского народа и Партия трудящихся в Иране.

На правом фланге находились партии крупной иранской и иракской буржуазии, объективно заинтересованной в расширении экономических связей с иностранным капиталом и укреплении позиций правящих режимов. В Ираке таких позиций придерживалась Партия либералов, а в Иране – созданная во время Второй мировой войны Партия Ватан (Родина), преобразованная позже в партию Национальная воля [126, с. 171].

Особое место среди политических организаций Ирака заняла левоцентристская Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ). Первоначально эта партия называлась Хизб аль-Баас (Партия Возрождения), или просто Баас. Она была создана в 1947 г. в Сирии группой арабских интеллигентов во главе с Мишелем Афляком, Салах ад-Дином Битаром и Заки Арсузи. В том же году в Дамаске прошел ее первый учредительный съезд. 5 марта 1954 г. Баас объединилась с сирийской Арабской социалистической партией, которую возглавлял Акрам Хаурани. И с этого времени партия стала называться Хизб аль-баас аль-араби аль-иштираки (ПАСВ), В том же году региональная организация Баас появилась в Ираке [126, с. 186].