Грань будущего - Хироси Сакурадзака

Я выбрался из казармы, но мне еще нужно было уйти как можно дальше от Генерального штаба. Поворачивая за угол здания, я наконец позволил себе немного сбавить темп.

Там была женщина. Как не вовремя!

Она с пыхтением толкала перед собой телегу, нагруженную картошкой. Я знал эту женщину – Рейчел Кирасаги, вольнонаемная, работает в столовой номер два. Белоснежный платок, сложенный в косынку, покрывал волнистые черные волосы. У нее была здоровая, загорелая кожа. Довольно большая грудь и узкая талия. Из трех категорий женщин, которыми может похвастать человечество, – хорошенькие, невзрачные и гориллы, с которыми можно сделать только одно, то есть отправить их в армию, – я бы не моргнув глазом отнес ее к первой.

Война длилась уже больше двадцати лет, и банально не хватало денег на то, чтобы набирать вспомогательный персонал из числа государственных служащих. Даже на прифронтовой базе руководство старалось как можно больше рабочих мест отдать гражданским. «Дайет» уже вовсю обсуждали возможность передать транспортировку военной техники за пределами зон боевых действий частному сектору. Люди шутили, что наши власти скоро и ведение войны спихнут на гражданских, а сами умоют руки.

Говорили, что Рейчел скорее была диетологом, чем поваром. Я узнал ее только потому, что Ёбанару волочился за ней, пока не нашел себе нынешнюю подружку. По всей видимости, девушке не нравились слишком настойчивые парни, что автоматически вычеркивало Ёнабару из числа возможных кандидатов.

Я ухмыльнулся этой мысли, и тут на меня обрушилась гора картошки. Я отчаянно пытался сохранить равновесие, выставив назад правую ногу, но наступил на одну из картофелин и сел на задницу. Овощи градом посыпались на меня, ударяя по лицу, словно молотил боксер-новичок, мечтающий стать чемпионом мира в тяжелом весе. Металлическая тележка нанесла последний удар – справа, прямо в висок.

Я рухнул на землю с грохотом, который сделал бы честь топливно-воздушной бомбе. Прошло немало времени, прежде чем я смог хотя бы нормально вдохнуть.

– Вы в порядке?

Я застонал. По крайней мере, Рейчел не досталось от картошки…

– Вро… вроде бы.

– Простите, пожалуйста. Я толком не вижу, куда иду, когда толкаю эту штуку.

– Нет, вы здесь ни при чем. Я выскочил на дорогу прямо перед вами.

– Скажите, а мы раньше не встречались? – Рейчел устремила на жалкого, погребенного под горой картошки меня взгляд зеленых глаз.

По моему лицу расплылась глупая улыбка.

– Похоже, мы снова столкнулись друг с другом…

– Так и знала! Ты – тот новый рекрут из семнадцатой!

– Да. Прости, что так вышло, – произнес я. С живота скатилась картофелина.

Уперев один кулачок в бок, Рейчел изучила нанесенный мной ущерб. Ее тонкие брови слегка нахмурились, выдавая беспокойство.

– Даже если бы ты специально стал ее раскидывать, то не добился бы такого эффекта.

– Извини.

– Никто не виноват в том, что картофелины такие круглые. – Рейчел слегка выгнула спину, заодно выставив грудь вперед. Не обратить на нее внимания было невозможно.

– Наверное.

– Ты когда-нибудь видел такую большую, круглую картошку?

Не видел. В том числе и среди той, что сейчас валялась на земле.

– Наверное, на то, чтобы с ними совладать, много времени не уйдет – с твоей помощью…

– Нет. То есть да…

– Так да – или нет?

Время шло. Если я не уберусь отсюда сейчас же, то завтра буду мертв. У меня не было времени медлить, пытаясь совладать с картошкой – или даже с кое-чем другим, большим и круглым. Но появился новый фактор, который было нельзя игнорировать, – притяжение, которое я чувствовал к этой девушке с того дня, как впервые ее увидел, то есть сразу после того, как прибыл на базу.

Я сидел на земле, медля, притворяясь, будто мне очень больно.

Я как раз собирался ответить на ее вопрос, когда у меня за спиной раздались размеренные, четкие шаги.

– Что ты тут делаешь? – донесся до нас сердитый голос, похожий на рычание гончей, выскочившей из врат Ада. Феррел.

Он появился из-за угла казармы и теперь неодобрительно разглядывал рассыпавшуюся по забетонированной дороге картошку.

– Я… я толкала тележку и…

– Кирия, это ты устроил?

– Да, сэр! – Я кое-как поднялся на ноги. Тут же закружилась голова. Сержант на мгновение закатил глаза, а затем устремил взгляд на меня.

– Сэр?

– Ты ранен. Дай-ка взглянуть…

– Пустяки, сэр. Все в порядке.

Феррел шагнул ближе и прикоснулся к моему виску.

Острая боль пронзила голову. Его мясистые, толстые пальцы открыли рану. Теплая кровь хлынула из рассеченного виска, словно подчиняясь ритму неслышной песни невидимой рок-группы. Ручеек лениво сбежал по крылу носа, коснулся уголка губ, на миг повис на кончике подбородка и, наконец, тягучими каплями устремился вниз. Кап-кап-кап. На бетоне расцвела алая роза из свежей крови. Резкий запах железа ударил в ноздри. Рейчел охнула.

– Хм… Рана совсем чистая. Как ты ее получил?

– Моя тележка перевернулась, – робко отозвалась Рейчел. – Мне очень жаль.

– Все так и было?

– Вообще-то это я виноват, столкнулся с ней. Но в остальном – да, примерно так.

– Ясно. Рана не такая серьезная, как кажется. С тобой все будет в порядке, – произнес Феррел, шутливо шлепнув меня по затылку. Из пореза на виске брызнула кровь, усеяв рубашку пятнами. Оставив меня стоять на месте, сержант завернул за угол казармы и заорал так громко, что распугал цикад, сидевших на стенах: – Ёнабару! Живо иди сюда!

– Что, нужно исполнить солдатский долг? Я готов… А… Доброе утро, Рейчел. Сержант, я вижу, в армии начался очередной славный денек? Да еще какой славный – бетон поднатужился, и на нем выросла картошка?

– Заткни фонтан и позови людей, пусть все соберут.

– Кто, я?

– Ну, он-то явно ничего собирать не будет! – бросил Феррел, кивнув в мою сторону.

Ёнабару уставился на меня:

– Друг, чем это тебя так приложило? У тебя такой вид, словно ты вышел на ринг с огромным ирландцем весом под сто кило. – Повернувшись к сержанту, он сказал: – Постойте, так, значит, это Кэйдзи картошку рассыпал? – И снова ко мне: – Отлично ты начал день, испортил другим хорошее утро!

– В чем дело? Ты разве не хочешь помочь?

– Как можно?! Ради вас я готов собирать все что угодно! Картофель, тыкву, мины…

– Достаточно. В этой пародии на нормальный взвод есть хоть один человек, который думает головой, а не задницей?

– Обижаете, сержант! Вот увидите, я приведу сюда самых трудолюбивых парней из семнадцатой роты!

– Кирия! Чего ты стоишь, как пугало? Топай в лазарет! Сегодня ты освобождаешься от физподготовки.

– Физподготовки? Какой еще физподготовки? Кто отдал приказ?

– Я. Кто-то конкретно вляпался, прямо-таки по колено, прямиком в свиной навоз. Может, вы тут и ни при чем… Но в 9:00 объявляется сбор в учебнополевой зоне номер один в снаряжении четвертого уровня – на физподготовку.

– Вы что, шутите?! Мы завтра идем в бой, а вы нас отправляете на физподготовку?!

– Это приказ, капрал.

– Сбор на плацу номер один в девять ровно в снаряжении четвертого уровня, есть, сэр! Но, сержант, один вопрос. Мы воруем спиртное уже много лет. Так зачем теперь нас за это наказывать?

– Вы действительно хотите это знать? – Феррел закатил глаза.

Решив, что ни к чему присутствовать при разговоре, который мне уже довелось слышать раньше, я поспешил удрать в лазарет.

6

Я стоял у ворот, отделявших базу от внешнего мира. Охранник, проверявший мое удостоверение, с сомнением посмотрел на меня, приподняв брови.

Благодаря визиту спецотряда из США на базе был введен усиленный режим охраны. Хотя в основном за безопасность по-прежнему отвечали японские войска, соотношение сил с Америкой не давало нам права вмешиваться в вопросы, подпадающие под юрисдикцию Штатов. К счастью, американские сотрудники безопасности интересовались только своими бойцами.

Без отпускного билета, подписанного командиром части, Кэйдзи Кирия с базы бы не ушел. Но американцы могли приходить и уходить, как им заблагорассудится, всего-то требовалось удостоверением махнуть. Все мы пользовались одними и теми же воротами, так что если бы мне повезло попасть на американского охранника, он вполне мог меня выпустить, не задавая вопросов. Эти ребята заботились только об одном – не допустить кого попало к своему драгоценному отряду особого назначения. Рекрут, пытающийся удрать в самоволку, вряд ли привлек бы их внимание.

Охраннику, похоже, не доводилось видеть раньше японские удостоверения, он очень долго всматривался в мой документ. Автоматическая система, проверяющая пропуска, только регистрировала имена проходящих через ворота. Нет причин паниковать. С чего бы им внезапно поменять систему за день до атаки? Мышцы живота напряглись. Охранник переводил взгляд с карточки на меня, сравнивая нечеткую фотографию с моим лицом.