Изгои - Анвар Кураев

– Я не знаю, как вернуться домой… – сказал Молчун. По щеке катилась одна слеза, но он ровно смотрел куда – то вдаль.

– Да. И я бы на твоём месте вообще больше не попадался отцу на глаза. Но как это сделать? Вовчик – просто помни, что друзья всегда за тебя.

Молчун всё оттягивал этот момент, но в конце концов, они разошлись по домам. Когда он пришёл домой, мама сказала шёпотом: «Сынок, ты ни в чём не виноват.»

Молчуну одновременно захотелось радоваться и плакать от этих маминых слов. Он не понимал, что происходит с ним и его семьёй. Но смутно чувствовал, что перелом в их семье случился не вчера и его разговор с отцом, да и избиение потом – это только продолжение того, что началось гораздо раньше. В этот день мама постелила ему на балконе. Тогда Молчун ещё не знал, что это будет его постоянное спальное место.

Часть 2

Шмель

Саша вырулил на трассу и прибавил газу. Встречу назначили рядом с посёлком, где жил Синицын. Он знал дорогу и ехал на автомате. Плыл по течению. Его жизнь в последнее время почти целиком состояла из такого движения. Пока что-нибудь совсем неизбежное не будило от этой спячки, заставляя действовать быстро и на нервах. Скоро эта неизбежность опять ударит током, и Шмель ненадолго зажужжит, разбуженный. А пока ему даже думать об этом было лень, и Саша гнал от себя беспокойство, прикидывая в уме, сколько километров им осталось. Прямо как разрядившийся телефон, перешедший в экономный режим.

Ряды старых железных гаражей сбоку от дороги напомнили ему точно такие же – из детства и ранней молодости. Мимо них он проходил тысячи раз, спеша на тренировку или домой. Интересно, если сейчас вернуть того Шмеля, что бы он сказал, глядя на себя такого?

2002 год

Он шёл с тренировки один. Так бывало нечасто. Обычно они возвращались втроём, но сегодня Бык занимался с репетитором по английскому, а Молчун отдыхал перед чемпионатом России. Два месяца назад он взял Москву по боксу, и Михалыч сказал, что пора ехать на Россию. Сам Шмель занял третье место, но не расстраивался по этому поводу – рано или поздно он своего добьётся. За Быка, правда, обидно – влетел в одну калитку в самом первом бою какому – то мастеру.

Пешком от зала до дома было примерно полчаса ходу. Шмель шёл на автомате, а мысли закружились хороводом. Сначала понеслись воспоминания.

Вот они все вместе перешли в пятый класс. К счастью, в один. После первого же родительского собрания Шмель узнал, что он – единственный кандидат из пацанов, кому школа прочит золотую медаль. Как здорово, что в седьмом классе он решил немного сбавить обороты по учёбе.

А вот Лёха их привёл первый раз на тренировку. Каким чужим всё казалось в зале тогда. И каким родным кажется сейчас, особенно после соревнований.

Следующая картинка – они втроём сидят за новым компьютером дома у Быка. Квейк два. До чего же круто!

И опять – учёба. Они с Молчуном – самые лучшие по математике! Как ему ставили четвёрки в младшей школе? Новый математик сильно недоумевал по этому поводу… Он вспомнил, как они на пару выиграли олимпиаду в девятом классе. Решили одинаковое число задач и их обоих объявили победителями.

Воспоминания ненадолго прерываются. Витёк здоровается с ним, как всегда по – подхалимски, выливая кучу лести и подлизываясь. Он боялся их.

И Шмель рад, что расклад сил – именно такой. Что ему можно жить своим умом, а не прогибаться под тех, кто сильнее. Он видел в школе кучу ребят, которых гнобят и по – делу, и просто так. Иногда – чтобы чего – то добиться, иногда – чтобы показать силу, а иногда – забавы ради. Повод найдётся всегда. И никакой родительский комитет, никакая детская комната милиции и никакие родственники не могут этого остановить. Если детская школа милиции зацепила одного хулигана – он отходит в сторону. Но стукач после этого терпит такое давление уже от всей школы, что этого не выдерживает ни один. Постепенно всё возвращается на круги своя, или человек просто уходит из школы. Да, были подобные грешки и за их компанией. Непонятное желание выглядеть хуже, чем ты есть на самом деле. За некоторые вещи ему теперь стыдно. Но они редко занимаются такой ерундой – в школе всё – таки нужно учиться, а после школы есть более интересные занятия, чем лохов по подворотням гонять.

А вот и вспомнился первый раз, когда они с Молчуном нажрались в слюни. Молчун просто пришёл с пакетом, в котором лежали четыре «девятки» и сказал: «Я отцу двоечку прописал. Он сразу с копыт ушёл».

Шмель знал, что отец постоянно срывает злость на нём. Отцу Молчуна не нравилось, что он общается с детьми воров и капиталистов – так дядя Ваня называл родителей Саши и Коли. Стена в пятиэтажке тонкая – за ней слышны и крики, и удары. И Молчун знал, что Шмель знает. Но оба предпочитали молчать об этом – все всё и так понимали. Шмель видел, что эта молчаливая поддержка помогает его другу. Что он как – бы делит с ним эту ношу, и другу так легче. А теперь груз сняли. Оба будто с цепи сорвались и полетели куда – то. Насколько же счастливее можно стать, просто прописав двойку, когда надо!

Новый год у Быка на хате. Куча народу, много девчонок. Он танцует с Ленкой. Потом она целует его взасос. А потом кто – то орёт, что пиво закончилось. Начинают собирать деньги. Подходит Бык и кидает в общий котёл пачку сотенных. Все в восторге, что отрыв продолжается. И Шмель говорит: «Колян! Наш томатный спонсор!» «А и ладно, что с Ленкой тогда ничего не вышло! Всё – равно круто было!»

Насчёт Ленки и остальных – получалось странно. Если ему нравилась девчонка, то он не нравился ей. И наоборот. Шмель никак не мог понять, в чём тут дело. «Вон за Быком табуны бегают. На четырнадцатое февраля валентинки некуда девать. Он их, походу, половину не читает… Надо бы у него спросить как-нибудь».

Сейчас начало марта. Скоро им всем предстоят экзамены. Бык поступает на международный менеджмент. Там всё ясно. Связи отца всё решат. Он, Саня, планирует подать документы в три