Перекресток судеб - Евгений Щепетнов

«У меня сделался слишком острый нюх» — с усмешкой подумал Жересар, бросив на лодочный настил куртку, спустился со скамьи и сел, опершись на борт качнувшейся лодки.

Лекарь закрыл глаза, его голова опустилась на грудь — со стороны казалось, что он заснул под тихое покачивание суденышка. Арды и рыбак уважительно уставились на распластавшееся на полу большое тело и замерли в ожидании, как приказал этот человек, которого люди уважали безгранично — одни за силу, ярость и стойкость в бою, другие — за незлобивость, доброту и мудрость, какие нечасто встретишь в этом жестоком мире.

Лодка осталась внизу, и Жересар мгновенно переместился к ближайшему кораблю, чернеющему на глади моря. На палубе горел небольшой масляный фонарь, и два охранника сидели на палубе, прислонившись спиной к борту. Солдаты передавали друг другу флягу, отхлебывали из нее и вели неспешную беседу — о жизни, о бабах, о жаловании и стертых ногах — о чем могут еще разговаривать два взрослых мужчины, которые слегка подпили, хотят спать, но боятся, как бы их не застал командир. Вообще‑то и пить‑то на посту было нельзя, но что может случиться сейчас, когда они стоят на якоре, а враг заперт в крепости и боится высунуть оттуда нос?

Повисев над двумя нарушителями дисциплины, рванулся к каюте капитана, прошел сквозь стену, повисел над спящим человеком. Подумал — нет, не то! Где маг? Неужели его здесь нет?

Маг спал в соседней каюте — на стуле форма черного мага, у кровати мягкие дорогие сапоги. Жересар его не знал — видел как‑то в столичной агаре, но лично знаком не был. Знал только, что тот состоит в группе алхимиков, занимавшихся изготовлением снадобий, исследованиями.

Мужчине было сорок с небольшим лет, довольно крупный, но конечно не дотягивающий до размеров Жересара. Руки в давно заживших шрамах от ожогов — непременный атрибут алхимика, волей — неволей хватавшегося за раскаленные тигли и жгучие препараты.

Медленно опустившись на тело, Жересар бесплотным облачком проник в мозг человека, обволакивая его, пропитывая, как вода пропитывает пористую губку. Мозг не отторгал агрессора — он спал, и видел сны. Магу снилось, что он в большом зале агары, стоит на трибуне и весь зал ему рукоплещет — ну как же, победитель злобных ардов! Уничтожитель предателей, врагов королевства!

Жересар не стал углубляться в сон — мозг вдруг начал проявлять признаки беспокойства, и канальцы, через которые душа Жересара проникала вглубь сознания спящего стали закрываться. Тогда лекарь со всей силой рванулся вперед, раздирая, ломая эти каналы, грубо вламываясь в сущность человека.

Душа мага заверещала, как раненый зверь, завыла, но лекарь железной лапой схватил ее и… раздавил, разодрал, как перезрелый плод. Теперь, даже если бы маг очнулся, он уже никогда не стал бы магом. Вообще никем бы не стал. Его душа была уничтожена, осталась лишь живая оболочка, которую держал под контролем Жересар. Уйди и он, тело просто перестанет дышать и умрет за считанные минуты.

В нос ударил запах смолы, пропитавшей переборки корабля, а еще — непонятный запах, чужой, резкий. Он был не сильным, одуряющим так, чтобы болела голова, но явственным, шибающим в нос непривычному к нему человеку.

Лекарь спустил ноги с кровати и сел, ощупывая тело, неуклюжее, не такое, как у него. Посидел с минуту, привыкая к ощущениям, затем встал, качнувшись, как лодка на волне, поймал равновесие и уже решительнее шагнул к лежащим на стуле штанам и рубахе. Так‑то ему было плевать на свою наготу — разгуливать можно и голышом, но пока не стоит привлекать излишнее внимание.

Надел штаны, рубаху, натянул сапоги, еще немного подождал, обдумывая свои дальнейшие действия, привыкая, затем толкнул дверь каюты и вышел наружу.

На палубе было темно, хоть глаз коли. Когда Жересар летал в виде бестелесного призрака, он видел как днем. Почти как днем. Цветов не различал, все было оттенками белого и серого, но видел совершенно отчетливо. Теперь же палуба, стены каюты, борт скрывались в темноте, тем более непроницаемой от того, что луна как раз скрылась за облаками. В последние недели под утро обычно шел небольшой, и побольше — дождь, так что следовало поторопиться. После дождя начинался предутренний ветер и лодку с телом могло отнести от кораблей — хоть Жересар и приказал держать ее на одном месте, но вдруг в темноте ошибутся и суденышко унесет и тогда… тогда лекарь не знал, что с ним случится. Скорее всего — выдернет из занятого им тела как пробку из бутылки с шипучим молодым вином.

На палубе никого из команды не было — все спали, двое охранников сидели дальше к носу и не обращали внимания на корму, где и находилась каюта. Жересар прошел к двери капитанской каюты, поднял руку, чтобы постучать, и… передумал. Отошел к борту, встал, разглядывая соседний корабль, стоящий на якоре впереди, в семидесяти — ста шагах от этого судна. Посмотрел на небо — облака сгущались, и уже почти что не было прогалов, в которых виднелись звезды. Скоро дунет ветер…

Лекарь вернулся в «свою» каюту, нашел там фонарь, кресало, вышел на палубу и зашагал туда, где сидели охранники. Они быстро вскочили, видя мага, один из них, тридцатилетний мужчина в сдвинутом на затылок шлеме, тревожно спросил:

— Что‑то случилось, господин маг?

— Случилось — кивнул Жересар — проводи меня в трюм, к емкости с зельем. Возьми со стены топор. Надо кое‑что поправить.

— А как же мой пост? — нахмурился солдат — как я могу уйти? Получу нагоняй от сержанта!

— Получишь еще больший нагоняй, когда он узнает, что ты пил на посту. А еще — за то, что не выполнил мое приказание! — холодно ответил маг — быстро, бери топор, и пошли!

— Как скажете — растерянно протянул солдат, шагнул к стене палубной надстройки и снял с нее топор на длинной рукояти, предназначенный для обрубания снастей, если сломается мачта. Жересар почиркал кресалом, зажег фонарь и передал солдату, который пошел вперед, держа фонарь в руке.

Люк был заперт только на засов, и Жересар облегченно вздохнул — он боялся, что будет висеть замок, и ему понадобится шуметь, сбивая запор. Откинуть крышку люка — дело секунды, и вот двое мужчин уже спускаются по деревянным ступеням туда, откуда идет резкий запах горючего вещества. Солдат приостанавливается и со страхом говорит:

— А можно ли сюда с фонарем? Нам же говорили, что с огнем сюда нельзя! Может загореться!

— Не бойся, я же с тобой — хмыкнул Жересар и внутренне скривился — несчастный солдат… он оказался не в то время, не в том месте. Такова воля богов.

Маг захлопнул за собой люк и под недоуменным взглядом охранника запер его за собой на здоровенный засов, мысленно поблагодарив строителей за такой подарок. Непонятно — зачем этот засов был изнутри. Предположение можно строить разные — например, чтобы магу не мешали работать с содержимым емкости, расположившейся вдоль судна по самой его середине, укрепленной специальными захватами. Из емкости впереди выходила труба, упирающаяся в нос суда, она торчала и снаружи — это и был выход для страшного вещества, покоящегося в дубовой цистерне, метательная труба. По бокам цистерны стояли насосы, которые приводились в действие вручную и могли выбрасывать жидкость через трубу на большое расстояние.