Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Андрей Валентинов

– Да, – прервал его старик, – помню. А сейчас, Фрол, ты расскажешь о себе и своей семье как можно подробнее. Поверь, я спрашиваю не из любопытства.

– Вот, елы, отдел кадров! – пробурчал Фрол, но спорить не стал.

Разговор был долгий. Наконец Вар, поблагодарив гостя, предложил ему, пока все не собрались, погулять по лесу. Рох, старший сын старика, взялся его сопровождать. Фролу лес успел несколько поднадоесть, но он понял, что его присутствие здесь почему-то кажется лишним. Дхар решил не возражать и отправился любоваться природой.

Лес и вправду был красив. Кроме привычных елей то и дело попадались островки дубов и даже берез, с небольшого холма сбегал ручей с прозрачной, почти сладкой водой. Все это было приятно, но Фрол хотел увидеть места, где живут дхары. Однако Рох уверенно вел его по глухим лесным тропам, а на все просьбы отвечал, что у гостя еще будет возможность со всеми повидаться.

Впрочем, кое-что удалось заметить. Большая поляна была превращена в огород. Рядом с грядками пристроились две большие теплицы, дхар вновь убедился, что блокада леса, особенно в последние годы, была достаточно прозрачной.

Тропа, по которой шли Фрол и Рох, внезапно свернула прямо в чащу, закружила между огромных мрачных елей и вскоре вывела на поляну, посреди которой находился огромный камень. Он лежал тут давно, однако, как сразу же понял Фрол, когда-то его место было не здесь. Он казался слишком большим для этого места, его нижняя, более узкая, часть в прежнее время была закопана в землю, сам же камень стоял когда-то вертикально.

– Это камень из Дхори Арха, – негромко пояснил Рох. – Когда Беглецы уходили, они взяли один камень с собой.

Фрол изумился. Он никогда не думал увидеть камень легендарной дхарской святыни. Вспомнилось предупреждение Варфоломея Кирилловича, но он успокоил себя тем, что перед ним всего лишь реликвия, оставшаяся от разрушенного Сердца дхаров.

Камень был необычный – черный, каких нельзя увидеть ни на Печоре, ни южнее. Фрол, вспомнив строительный техникум, предположил, что это редкая разновидность твердого базальта, привезенная издалека. Поверхность камня оказалась грубо отесанной, а на одной из сторон выбит странный знак весьма замысловатой формы.

– Надо же, елы! – Фрол осторожно притронулся рукой к глыбе. – А они все были черные?

Рох, никогда не видевший Дхори Арх, но слышавший о нем от отца, пояснил, что святилище состояло из двух кругов, каждый из которых образовывался несколькими вкопанными вертикально камнями. Во внешнем круге, самом большом, было четырнадцать огромных плит из местного гранита, внутри же находился второй круг, составленный из семи черных камней, один из которых лежал сейчас на поляне. В центре, на особой площадке, лежал Ирга-Арх – Синий Камень, привезенный издалека самим Фроатом Мхагом, по другой же легенде – упавший с прямо небес. Именно у него дхары просили духов-вагров заступиться за них перед Ахусо Мвэри – Высоким Небом.

Рох был готов вести гостя дальше, но Фрол решительно заявил, что желает вернуться. Рох согласился, хотя и без всякой охоты. Когда минут через сорок они вновь оказались на поляне у дома, где жил Вар, Фрол понял, что его не зря отправили любоваться достопримечательностями. Одновременно стало ясно и то, что патриархальные нравы дхарской общины, о которых то и дело ненавязчиво упоминал Вар, на самом деле весьма далеки от идиллии.

У дома кна-гэгхэна шумела толпа. На Келюса, привыкшего к столичным митингам, она не произвела бы особого впечатления, но Фрол, мало избалованный политическими страстями в ПГТ Дробь Шестнадцать, весьма удивился. У крыльца собрались человек двадцать, большей частью крепкие бородачи в ватниках и военных комбинезонах. Среди мужчин было и несколько женщин, одетых весьма просто, но с обязательными темными платками на головах. На крыльце стоял высокий худой парень, что-то громко вещая, как не без удивления понял Фрол, по-русски. Он вопросительно посмотрел на Роха. Тот поморщился:

– Опять Асх. Шумный он…

– Асх? – удивился дхар. – Разве есть такое имя?

«Асх», насколько он помнил, означало просто «наш».

– А это и не имя, – согласился Рох. – Вообще-то, он Александр.

…Александр Шендерович был одним из троих, кто сумел пробраться в лес через кордоны. Он был родом из Столицы и до двадцати лет считал себя настоящим русаком, более того, будучи студентом, состоял в подпольной патриотической организации. Однако лет за десять до августовских событий эта организация была раскрыта сотрудниками другой, куда более влиятельной, Александру грозил арест, и он подался в бега. Попав к дальней родне, Шендерович узнал, что он не русский и даже не еврей, как намекали однокурсники, а дхар. Александра это открытие поначалу смутило, но вскоре он вполне освоился, только теперь Шендеровича вела не Русская Идея, а смутная мечта о Великом Дхарском Возрождении. В лес он прорвался буквально под пулями опешивших часовых и с тех пор стал самым беспокойным в небольшой общине, возглавляемом старым Варом.

– Демократ, однако, – печально констатировал Рох, тщательно выговаривая русские слова. – Так называемый…

Фрол понял это и сам, как только прислушался к тому, что доносилось с крыльца.

– Здесь говорят, что я не признаю решений Великого Собрания! – вещал Асх, делая рукой жест, сразу же напомнивший дхару виденные им памятники Вождю. – Это неправда, сограждане! Я чту решения нашего законно избранного законодательного органа. Но скажите мне, – голос оратора зазвенел иронией, – когда оно в последний раз собиралось? По-моему, наш уважаемый президент предпочитает принимать решения в семейном кругу!

Толпа зашумела, бородачи принялись многозначительно переглядываться. Кажется, Асх в данном случае был близок к истине. «Президентом» он, судя по всему, величал «завхоза» Вара.

– Мы теряем время, сограждане! Настал час выйти и предъявить свои требования. Блокады больше нет, в стране революция!..

Собравшиеся вновь зашумели, на этот раз недоверчиво. Очевидно, даже здесь в революцию не очень верили. Но это Асха не смутило.

– Мы должны объединиться с дхарами, живущими в эмиграции, и поставить перед оккупационным антинародным режимом вопрос о восстановлении дхарской государственности…

Фрол изумленно моргнул, с трудом соображая, что эмигранты – это дхары, живущие за пределами леса, а «оккупационный антинародный режим» он защищал у Белого Дома.

– Как первый шаг мы должны требовать возвращения бассейна Печоры… Да-да, конечно, Пех-ры. Затем…

Фрол лишь изумлялся, вспоминая скромные собрания общества «Оллу Дхор». Кажется, многие из присутствовавших были также не готовы к столь грандиозным переменам, оратора стали перебивать, какой-то бородач в ватнике, став рядом с Асхом, напомнил, что вывести из лесу дхаров должен только эннор-гэгхэн. При этих словах Шендерович несколько растерялся:

– Я не спорю, сограждане, но вопрос очень сложный. С одной стороны, предание об эннор-гэгхэне выражает вековечные чаяния народа…

Кажется Владыка Вечноживущий плохо укладывался в уже готовую схему Дхарского Возрождения.

Фрол подошел поближе к крыльцу. Некоторое время собравшиеся не обращали на него внимания, но вот по толпе прошел шелест, и через минуту все смотрели на Фрола. Асх, так и не доведя до конца свой пассаж по поводу вековечных чаяний, умолк.

– Эннах! – совсем растерялся дхар, не ожидая так быстро оказаться с сфере всеобщего внимания.

– …Свободные дхары!

На крыльце стоял кна-гэгхэн Вар.

– Свободные дхары! – повторил старик. – Сегодня, в день Гхела Храброго, к нам пришел нежданный, но дорогой гость – Фрол Соломатин, серый дхар, который решил разыскать свой народ.

Бородачи окружили Фрола, к нему потянулись огромные ладони, которые он едва успевал пожимать.

– Наш друг Александр, называющий себя Асхом, прав. Мы давно уже не собирались. И сейчас я, ваш кна-гэгхэн, объявляю, что Ахусо Т'Йасх, Великое Собрание, начнется сегодня, в Гхелов день, за два часа до полуночи. Пусть приходят все дхары: и серые, и белые, и черные. Я сказал…

Толпа ответила одобрительных гулом. Тем временем Фролу пришлось познакомиться с двумя десятками соплеменников. Он мало кого успел запомнить, но обратил внимание, что половина имен не дхарские, а русские. Впрочем, и его самого Вар назвал не Фроатом, а Фролом. Вскоре к нему протолкался и неугомонный Асх.

– Вы Соломатин? – воскликнул он, протягивая Фролу тонкую, совсем не дхарскую ладонь. – Фрол Афанасьевич? Я Асх Шендерович.

– Будем знакомы, – усмехнулся дхар. – А почему ты Асх?

– А что, неплохо? Я – «Наш»! А вы из Столицы?

Дхарский давался Асху с трудом, поэтому после первых же фраз перешли на русский.

– Вы участвовали в обороне Белого Дома? Как я завидую вам, Фрол Афанасьевич! Вы какую организацию представляете?

Фрол понял, что неутомимый борец всерьез принял его за эмиссара эмиграции.