Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Андрей Валентинов

Один из братьев, Лхаст, наклонился над упавшим и легко провел ладонью над его лицом.

– Сейчас ему станет лучше, – уверенно заявил он. – Не обижайся Фроат. Серж не серый дхар, его отец из белого племени, мать – вообще из «черных». Ему неведом Истинный Лик.

Теперь Лхаст говорил по-дхарски.

– А почему он Серж? – удивился Фрол. – Разве это наше имя?

Он тоже перешел на дхарский, хотя и несколько стыдился своего произношения. Однако братья вполне его понимали.

– У него нет дхарского имени, – пояснил Рох. – На языке мосхотов его зовут, конечно, Сергей, но ему почему-то нравится быть Сержем.

Рыжий Серж, наконец, открыл глаза и, приподнявшись, испуганно поглядел на Фрола. Тот уже успел спрятать револьвер и приводил в порядок одежду. Плащ не пострадал, но на рубашке отлетели пуговицы.

– Извини, Фроат! – выдохнул Серж, не без труда вставая. – Думал, гэбэшник ты. Рост у тебя для «серого» неподходящий…

Серж тоже перешел на дхарский; впрочем, слово «гэбэшник» было произнесено, само собой, по-русски.

– Рост – это да, – согласился Фрол, – это я не в батю… Ну что, мир?

Они пожали друг другу руки, и Серж отправился искать улетевший куда-то автомат. Грозное оружие было найдено метрах в пятидесяти – «Калаш» висел, зацепившись ремнем за ветку. Тем временем Рох и Лхаст рассказали, что заметили Фрола сразу и хотели его окликнуть, чтобы показать безопасную дорогу, но Серж был против, считая, что гость – явно из гэбэшников. Как понял Фроат, гэбэшников здесь ни разу не видели, но привыкли опасаться.

Наконец все вновь собрались вместе и не спеша направились вглубь леса. Шли гуськом, один за другим; Рох объяснил, что сходить с тропы опасно – кое-где были установлены мины, а в некоторых местах незваных гостей поджидали самострелы с натянутой тетивой из медвежьих жил. Те, кто жил в лесу, имели время продумать систему обороны до мелочей. Всю дорогу Фрола тянуло расспросить своих новых знакомых о том, что здесь творится, но Серж и братья сами закидали его вопросами. Фролу пришлось выступить в роли историка, политического обозревателя и даже экономиста. Как он понял, до августа прошлого года дхары узнавали новости от солдат, стоявших на кордоне. Там же они выменивали одежду, обувь, соль и даже батарейки для коротковолнового приемника. За счет чего происходил обмен, ему не сказали, а дхар решил пока не уточнять. После того как солдаты спешно снялись с места и ушли, дхары начали выходить из лесу, однако только ночами и недалеко. Батарейки в приемнике сели через два месяца, и теперь Фролу пришлось рассказывать обо всем, что случилось в стране за этот непростой год. Известие о том, что он защищал Белый Дом (про орден дхар на всякий случай умолчал) было принято неоднозначно. Серж откровенно позавидовал, прибавив, что еще не расплатился с коммунистами по полному счету, братья же рассудили, что дхары не должны вмешиваться в дела мосхотов. То, что происходило в прошлом августе у бетонных баррикад, не касалось их племени. Фрол предпочел не спорить – он еще слишком мало знал о здешних правилах и традициях.

Наконец парни кое-что рассказали сами. Рох и Лхаст были потомками тех, кто ушел в лес в начале 30-х. Они здесь родились и ни разу, если не считать коротких ночных вылазок, не покидали этих мест. А вот Серж оказался родом из Курска. Шесть лет назад он попал в Афганистан, перессорился с «дедами» и в результате угодил в дисбат, откуда и бежал. Про дхарский лес ему рассказал отец, слыхавший о нем от своего деда. Сержу повезло – он добрался сюда со стороны Чердыни, умудрившись прибиться к одной из рот, направляемых на кордон и в первую же ночь сумел перебраться через минное поле. Теперь, узнав о переменах, рыжий мог лишь сожалеть, что пересидел все годы в этой глуши. Парень явно не довоевал, и Фрол подумал, что давать такому «калаш», пожалуй, не стоит.

Тропинка долго плутала между деревьями, несколько раз пересекала неширокие ручьи, ныряла в ложбины и наконец вывела на большую поляну, посреди которой стоял бревенчатый дом. Рядом с ним были вырыты несколько землянок, а чуть дальше находился длинный, сколоченный из толстых досок стол.

На поляне было пусто. Рох пояснил, что мужчины ушли на охоту, женщины отправились за ягодами, но через час-другой все должны собраться. Впрочем, кто-то здесь явно оставался. Из домика выскочила собачонка, а вслед за нею на крыльцо вышел высокий, еще выше Роха и Лхаста, седой старик, одетый в такой же ватник. Рох махнул рукой, старик кивнул в ответ и, неторопливо, чуть прихрамывая на левую ногу, направился к ним.

– Это наш отец, – шепнул Лхаст Фролу, – его зовут Вар, сын Сатфа. Он – последний из Беглецов.

– Он старший? – догадался тот.

– Да. Мы избрали его кна-гэгхэном.

Фрол вспомнил, что в отсутствие князя племенем управляет выборный «сын князя» – кна-гэгхэн.

Собачонка, подбежав к дхару, деловито обнюхала его сапоги, а потом завиляла хвостом и даже попыталась подпрыгнуть, чтобы свести знакомство покороче. При этом, как отметил Фрол, она ни разу не залаяла. Между тем старик подошел к гостю, вопросительно поглядев сначала на него, а затем на сыновей.

– Он дхар, – пояснил Рох, – серый дхар. Он знает Истинный Лик.

– Эннах, – негромко проговорил кна-гэгхэн. – Кто ты и откуда, серый дхар?

Фрол помедлил, вспоминая полузабытые дхарские слова.

– Соломатин я, Фрол Афанасьевич. Моего деда переселили отсюда в Киров… в Вятку. Недавно я узнал, что кто-то ушел в лес и решил приехать.

Вышло не особо понятно и совсем не убедительно, но старик лишь кивнул в ответ.

– Ты Фрол? – спросил он наконец. – У тебя нет дхарского имени?

– Он сказал, что его зовут Фроат. Фроат, сын Астфана, – поспешил вставить Серж.

Услыхав это, старик вздрогнул, сделал шаг вперед, подойдя к Фролу почти вплотную.

– Как? Фрол, он сказал правду?

– Да, – растерялся дхар, – Фроат меня зовут. Мой отец – Астфан, сын Митха, то есть, Афанасий Дмитриевич…

Старик задумался.

– Да, конечно… Среди мосхотов даже серое племя забыло наши обычаи. Раньше, Фроат, никто бы не позволил ни тебе, ни твоему отцу носить такие имена. Их могли получить только потомки Фроата Мхага.

– И сейчас это так, – удивился дхар, – только в нашей семье…

Фрол растерянно умолк. То, что он был потомком Фроата Мхага, всегда воспринималось им просто как семейная легенда. Но здесь, в дхарском лесу, он почувствовал себя чуть ли не самозванцем.

– Хорошо, – Вар внимательно поглядел на смущенного дхара, затем на сыновей. – Мы еще поговорим об этом, сын Астфана. Нам надо поговорить о многом… Пока же будем называть тебя Фролом. Ты не будешь возражать?

Фрол пожал плечами, ему, собственно, было все равно. Странное дело, Келюс и Варфоломей Кириллович часто называли его по-дхарски, здесь же все было наоборот.

– Пойдем, – кивнул старик, – тебя сейчас покормят, Фрол. А потом заглянем ко мне…

Братья отвели Фрола к деревянному столу. Серж сбегал в одну из землянок, притащив большой кусок вяленого мяса и чугунок с уже остывшей картошкой. Хлеба не было, и дхар рассудил, что в окруженном минными полями лесу его вряд ли легко достать. Он успел проголодаться, поэтому ел с аппетитом, не забывая расспрашивать своих новых знакомых о здешнем житье-бытье. Вскоре он узнал, что с едой особых проблем нет, поскольку дичи в лесу хватает, кроме того, Беглецы успели захватить с собой достаточно картошки, которая, несмотря на нелегкий климат, росла неплохо. Проблемы бывали лишь с солью, но в последние годы удавалось доставать ее у солдат. Выращивали также лук, чеснок и кое-что из зелени. Как бы ненароком Фрол поинтересовался, хватает ли на всех места. Его уверили, что лес большой и может прокормить не только сотню, но и всю тысячу. Фрол, не выдержав, спросил напрямую. Братья переглянулись, начали что-то прикидывать, наконец Рох сказал, что сейчас здесь живут восемнадцать дхарских семей, то есть, где-то под пять десятков человек, в том числе около двадцати взрослых мужчин. Фрол заметил, что сотни никак не получается, но Лхаст, несколько пренебрежительно махнув рукой, пояснил, что чуть дальше живут еще несколько семей белых и даже три семьи черных дхаров. При этих словах рыжий Серж сник, посмотрев на Фрола как-то виновато. Дхару тоже стало не по себе. Дед ничего не рассказывал ему о том, что соплеменники как-то разделялись, да еще почему-то по цветам. Фрол не выдержал и спросил об этом у Роха. Тот, весьма удивившись, пояснил, что племя «серых» всегда считалось первенствующим, из этого племени происходили дхарские князья, и только «серые» умели принимать Истинный Лик. Все это говорилось так, словно Фрол был ребенок, почему-то не выучивший таблицу умножения. Он не выдержал и попытался возразить, но Фрола не стали слушать. Лхаст лишь заметил, что мосхоты сбили уцелевших дхаров с толку, если даже потомок Фроата Мхага не видит разницы между собой и каким-то «черным», попросту говоря, диким чугом.