Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тост за группировку «Марипоса»! – закончил он, с трудом выговаривая слова, а затем с помощью окружающих спустился со стола.
На секунду или две воцарилась полнейшая тишина, словно все собирались с мыслями, а затем раздались оглушительные аплодисменты, люди кричали и превозносили группировку «Марипоса» на всех возможных языках.
Когда Мино, Орландо, Ховина и Ильдебранда вышли из оцепенения, вызванного неожиданным тостом, никто из них не решился взглянуть на другого, опасаясь разрыдаться в открытую. Это было сильно. Так сильно, что им казалось, что все происходящее – лишь сон.
Но эта ночь была колдовской.
Юбилярам потребовалось выйти подышать. Глаза их затянуло поволокой, а слова стали совсем неразборчивыми. Все четверо незаметно покинули «Марселино» в тот момент, когда гости, выстроившись в длинную змейку, прыгали вперед и назад и вскидывали в разные стороны ноги.
Ильдебранда и Ховина подхватили юношей по обе стороны и осторожно повели их по набережной. От мягкого морского воздуха юноши ожили, глаза их прояснились, и слова начали приобретать свою форму.
– Святой Джованни, – прошептал Орландо хрипло.
– Прах отца Макондо, – пробормотал Мино.
– Зо-зоопарк Менгеле, – икнул Орландо.
– Они любят нас, – четко и ясно проговорила Ховина. – По всему миру нас любят за то, что мы сделали.
Они долго шли молча. Просто шагали вперед. Мимо скал к молу. И по нему до самого края.
Но эта ночь была не просто колдовской. В своем нерушимом единстве эти четверо несли с собой мысли, надежды и чувства всего континента, всего мира, цветущие заросли фантазийных слов и выражений слились воедино с реальностью и богатством языка, и чудеса случились.
– Спустимся, – сказал Мино, указывая на платформу у моря.
Очень осторожно они по одному перебрались через край мола и спустились вниз. Прижавшись к стене, они чувствовали, как морские капли щекочут им кожу. Было темно. Прохладно и спокойно.
– Тетраподы, – сказал Мино, указывая на контуры серых бетонных колоссов, защищавших мол. – Волнорезы. Они называются тетраподами, потому что у них четыре ноги, расставленные во все стороны. Эта конструкция как нельзя лучше подходит для той цели, для которой они созданы: приглушить, разбить разрушительные волны. Их форма совершенна, сам по себе тетрапод – прекрасная скульптура.
– Тетраподы, – прошептала Ильдебранда.
– Тетрапод, – повторила Ховина, задумчиво поглаживая Мино по волосам.
– Тетраподы, – пробормотал Орландо, засыпая в объятиях Ильдебранды.
* * *
Агент Z, Херобан З. Моралес, с шипящим звуком прогонял воздух сквозь свою единственную ноздрю, изучая вместе с Урквартом и Гаскуанем имеющиеся данные. Тексты мерцали на экранах компьютеров.
– Я не сомневаюсь, – наконец сказал он. – Это не совпадение. Карлос Ибаньез и Мино Ахиллес Португеза – одно и то же лицо. В студенческой среде все знают, что он постоянно тусовался вместе с Орландо Виллалобосом. У Португезы был дом у моря, где после его ареста жила его возлюбленная Мария Эстрелла Пинья вместе с матерью. Мать мертва, а девушку посадили в тюрьму за нанесение тяжких телесных повреждений полицейскому. Через несколько дней ее выпустят, мы проследим, куда полетит птичка.
– Не огорчайте меня, – пробормотал Уркварт, усевшийся в самом углу, подальше от шипящего и посвистывающего Моралеса. – Все случится завтра или послезавтра. Именно здесь, в этом вонючем городе. Вам нужно неотступно следовать за делегацией Касамура и указать на террористов, как только они к ним приблизятся. Если они подойдут к японцам ближе чем на сто метров, мы их схватим. И гореть вам в аду, если вы их не узнаете!
Херобан З. Моралес обиженно сжал губы. Ему не нравились эти двое охотников за террористами, руководящие расследованием. Им достанется вся слава. А ведь именно он идентифицировал Морфо и Арганте.
– Япошки, – сказал Гаскуань, поднимая взгляд от бумаг, которые он листал. – Дело не только в япошках. Это большое дело, если наши навозные мухи на него не клюнут, они уже никогда ни на что не клюнут. Я просмотрел документы членов делегации. Среди них четыре наблюдателя из Европы и двое из США. Все они играют определенные роли в крупнейших мировых проектах по добыче и вывозу леса из развивающихся стран. Еще с ними два экономиста, представляющих правительства соответствующих стран. А что касается самих япошек: восемь самых влиятельных и богатых людей в Японии, мафиози и династийные короли. Скажу вам, если навозным мухам удастся их уничтожить, поднимется грандиозный скандал!
– Хуже уже вряд ли будет, – пробормотал Уркварт. – С тех пор как все это началось, мир полностью помешался. Все время появляются какие-то коммунисты и дебоширы.
– Делегация, – продолжал Гаскуань, – прибудет сегодня вечером. У нас все под контролем. Если что-то и произойдет, это случится либо завтра, либо послезавтра. Мы знаем, где и когда.
– Если вы все и так знаете, зачем я здесь? – агент Z еще обижался.
– А вы еще не поняли?! – зарычал Уркварт, вскакивая со своего стула в углу. Он не смог сдержать раздражение, которое вызывал в нем этот тщедушный выскочка, который даже дышать нормально не мог. – Вы будете рядом с ними постоянно! Рядом, я понятно выражаюсь, а?
– Спокойно, спокойно, все будет хорошо, – Гаскуань пытался затушить искры, разлетевшиеся по номеру на верхнем этаже отеля «Хилтон». Но и ему было неспокойно. Совсем скоро что-то произойдет. Что-то, от чего зависит и его будущее. На кон поставлено все.
Зашипел телекс.
«ОТЧ. СЕК. +10. ПРЯМОЙ КАНАЛ: Несколько журналистов разузнали о ликвидации девушки. Избежать обнародования сведений невозможно. Повторяю: невозможно. Крайний срок обнародования: утро. Журналист из UPI идентифицировала девушку как Мерседес Паленкес. Профессия: журналист. Гражданство: Андорра. Политические симпатии: ETA. Ждем дальнейших указаний».
Уркварт схватился за волосы.
– Черт подери, да какая уже разница! Ликвидация – это их проблема, пусть сами разбираются с общественным мнением. Группировка «Марипоса» будет уничтожена завтра или послезавтра, еще до того, как новость распространится по всему миру. Мы схватили их!
– Мерседес Паленкес, – пробормотал Гаскуань, задумчиво глядя на море света под ними. Дворец «Долмабахче» во всей своей роскоши простирался прямо под окном. – Я помню это имя. Она писала для газеты «Эхо», поддерживавшей левых. Она совершенно точно симпатизировала навозным мухам. Но она не входила в группировку. Откуда же она знала…
– Да пошла она! Идите сюда и помогите проверить все, что понадобится завтра. Тысяча вещей должны сработать. Просто обязаны сработать!
Гаскуань занял место рядом с Урквартом перед экранами компьютеров. Херобана З. Моралеса предоставили самому себе. Он презрительно ухмыльнулся и принялся протирать потрескавшиеся стекла очков. Лишь он один знал, как нужно обращаться с
