Мартовские колокола - Борис Батыршин

«Да, — подумал Николка, — портал в стене дома Овчинниковых, волшебная калитка, ведущая из девятнадцатого век с двадцать первый, захлопнулась — и, если верить древнему манускрипту, то навсегда.» Мальчик, как и в тот далёкий майский день, рассматривал стену, где совсем недавно был чёрный провал портала, скрёб ногтем штукатурку, даже зачем–то кладку… бесполезно. «Прохода нет».

Подошёл Ваня, постоял немного, разглядывая ту же самую стену.

— А Дрон то ушёл! Мы с Ромкой и полицейским прапором три раза всех пленных проверили, и трупы тоже. Нет его. Сбежал.

— Думаешь, успел уйти в портал? — хмуро осведомился гимназист. —

— Не знаю. — покачал головой Ваня. — Но если так — не повезло. И когда он успел? Вы сколько с этими сволочами перестреливались, минут пять?

— Побольше. — ответил Николка. — Они как перед домом засели, так и не вылезали минут десять. — Из–за балюстрады Межового института их прижимал Ромка, а за угол лезть они не решались — там Сережа с нашими держали улицу. Разок только сунулись — так потеряли три машины и отошли. Это уже потом, когда мы с полицейскими ударили, они на прорыв рванули… а там и вы подошли.

— Тем более, не понимаю. — покачал головой Иван. — Как он к порталу–то пробрался? Улица простреливалась, а в подворотне прапор засел, он–то его не упустил бы…

— А как он закрылся? Наверное, взрыв какой–нибудь был? — сменил тему Николка. — Здесь–то всё тихо прошло, вон, даже стёкла целы. Ну, разве что пулями где побило, а так — ничего.

— Да нет. Только вспышка — как будто контуры прохода засветились ярко–фиолетовым, и по всей площади портала — как будто паутинка из фиолетовых ниточек разбежалась. Продолжалась эта иллюминация секунд десять, потом потускнела и исчезла. Я подошёл, пощупал — а решётка, и за ней стена кирпичная, а больше ничего. Будто и не было никакого портала. Потом мы с Владимир Адексеичем наружу вылезли, он в свисток засвистел и тех, двоих, что мы под землёй повязали, сдал городовым. Они особо и не дёргались — так обалдели. А городовые, небось, до сих пор ещё трупы вытаскивают…. Лабаз на Хрустальном мы тут же и накрыли — мы с Владимир Алексеичем и ещё трое городовых. Там один только хмырь сторожил; как револьверы увидел — сразу лапки кверху.

А пулемёт ты тоже там раздобыл? — поинтересовался гимназист.

— Да там, в сарае этом, был целый арсенал — для группы, что шла грабить банк. Мы его заперли — Владимир Алексеич в петли ломик вогнал, а потом взял и согнул его вдвое, как в цирке. Теперь без автогена — хрен откроешь. Надо бы поскорее туда наведаться, пока ваша полиция всё барахло не приватизировала…

— Вань, а мы не зря портал уничтожили? — осторожно осведомился Николка. — Видишь ведь — справились; а вы теперь остались у нас навсегда…

Иван отчаянно помотал головой.

— Нет, не зря. Ты что, об их главной группе забыл? Ну, которая должна была из–под земли выйти и банк ограбить? Их–то остановить было некому, мы с владимир Алексеичем там много не навоевали бы. И потом — где гарантия, что эта группа, на мотоциклах, была единственной? По мне — так это, скоре, первая волна. Вот ты говорил, менты двоих во дворе положили… так?

— Так. — кивнул Николка. — Одного сразу очередью срезали, а другой пытался бежать… я не видел куда, я сразу домой…

— Так может он в портал и сбежал? И что, если это и был сам Дрон? Передовая группа двинула на улице шухер наводить, а он задержался — чтобы переправить вторую группу. Они, наверное, позже должны были подъехать. Надо будет пленных на этот счёт поспрошать… Если так — то то фиг бы мы их тут задержали, даже с пулемётом.

— Ну вот. А когда пэпээсники во дворе оказались — Дрон сумел под шумок свалить в портал. А что ему ещё оставалось?

— А портал как раз в это время и закрылся — кивнул Николка. Я‑то только уже потом, когда всё кончилось, об этом узнал…

— Остаётся надеяться, что его на той стороне полиция повяжет. Сам же говорил — один папээсник остался в машине, подкрепление вызывал?

— Хорошо бы. — вздохнул мальчик. — Только нам–то тут это уже не поможет, порталы тю–тю…

Некоторое время мальчики постояли, разглядывая глухую стену.

— Ладно, пошли. — вздохнул Иван. — Надо девчонок, что ли, домой увести…

— Марина не уйдёт. — покачал головой Николка. — Она, кажется, успела в Серёжу влюбиться… нет, не уйдёт…

— Так попросим стрелков — может они тело.. Серёгу сюда перенесут? А то что он там лежит, на снегу? Как думаешь, твоя тётя не будет против.. пока?..

— Ну что, ты, она у меня хорошая. — помотал головой Николка. — Согласится, наверняка.

— Слушай… замялся Иван. — Я вот никак не пойму, зачем он так? Ну, на пулемёт, с револьвером, в полный рост… и какого рожна вообще было цепью поперёк улицы вставать? Красиво, конечно, как в кино «Белая Гвардия»… А что мешало засесть в палисадниках и подворотнях вдоль улицы — и хрен бы там кто без брони прошёл! А тут — и сам погиб, и ребят загубил.

— Учили его так. — вздохнул Николка. — Он же всё лето провёл в военных лагерях со своим кадетским корпусом. А у них там, наверное, сплошные «пуля–дура, штык–молоддец». Я сам помню, как Серёжа на занятии цитировал устав: «Офицер обязан поднимать боевой дух дрогнувших нижних чинов исключительно личным примером.» Вот он и поднимал — как увидел, что ребята готовы бежать от пулемёта. Это тебе сейчас хорошо говорить, а он ведь вообще не знал, что это такое…

— Ну да — не знал! Ни за что не поверю, что Ромка не предупредил!

— Еще как предупредил. — кивнул мальчик. — я сам слышал. Ромка говорит: «вы там особо под огонь не лезьте, а то вдруг у них пулемет?» Сережа спрашивает: «что за пулемет такой?» — он же только–только узнал что мы из будущего, не забывай. Ну Ромка и стал объяснять, что это вроде как картечница Гатлинга, но поменьше и ручная — а тут у Васи Фёдорова затвор в «лебеле» заклинил, пришлось отвлечься и помочь…

— Ясно. — сокрушённо вздохнул Иван. — Значит, как учили, так и поступил. Все, стало быть, правильно… а людей нет. Чёрт бы побрал этот портал поганый, всё из–за него! Не полез бы я за ним в эту вонючую дыру — был бы с ребятами, и ни за что не позволил бы так накосячить! Никогда себе не прощу…

Николка медленно кивнул.

— Ты, Иван, прав, наверное. Вам, в двадцать первом веке виднее… с вашими пулемётами. Но — все–таки они их остановили. Винтовками. Самыми обычными, без всяких там хитрых лазерных и электронных… как ты говоришь?.. прибамбасов, да. Остановили. Не пустили дальше, в город — убивать. Это ведь главное, так?

И медленно пошёл прочь от дома…

Говорить ни о чём не хотелось. Он чувствовал себя постаревшим на сто лет. Николка шёл, уткнув взгляд под ноги, в грязный снег на мостовой… а видел — испятнанную кровью брусчатку того страшного перекрёстка. Срезанных очередями «волчат»; мёртвую торговку бубликами, её товар, раздавленный рубчатыми колёсами мотоциклов. Поодаль, раскинув, руки лежит дворник, всё ещё сжимающий в кулаке оловянный свисток — тот, которым в последний миг жизни не удалось напугать бандитов…

…и кузина, Маринка, рыдающая в обнимку с в Варей на телом Серёжи Выбегова…

Ничего не хотелось. Совсем. Доказывать, спорить, убеждать…. Совсем. Да возможно Серёжа ошибся, чего–то не учёл, не додумал но… «Войте, собаки, в эту ночь умер волк!»

Ваня вдруг оживился и замахал рукой. Навстречу мальчикам шёл Гиляровский; рядом с ним, с трудом попадая в такт шагов репортёра, вприпрыжку бежал донельзя довольный Кувшинов. Он, судя по всему, не знал о потерях «волчат» и не видел трупов на перекрёстке.

— Вот, принимайте вашего героя. Что и сказать, отличился — самого генерал–губернатора от покушения спас, взрыв предотвратил!

— Он все равно подзорвался! — запротестовал Кувшинов. — Я, как чернилами ему в рыло плеснул, так сразу за угол бросился, ору на бегу: — «Спасайся, кто может! У него бомба!» Ну, народ — во все стороны, а этот Лопаткин стоит, как столб, посреди тротуара, вся рожа в чернилах… Потом повернулся, принялся вытираться рукавом — и тут как рвануло! Его в клочки, стёкла посыпались, городовому у крыльца руку поранило, а так — все целы, только напугались очень…

— Радиоподрыв. — понял Иван. — Наверное, кто–нибудь был поблизости, увидел, что дело сорвалось — и нажал кнопочку. Вот, значит, ещё забота — ловить этого подрывника…

— Да куда он денется? — пожал плечами Гиляровский. Сейчас по всей Москве такая буча поднимется… того–гляди, народ, как узнает, про то, что детей постреляли — очень даже свободно могут студентов пойти бить. Не дай Бог, конечно…

— В почему студентов? — спросил Николка. — Эти же, которые на мотоциклах — они на студентов нисколько не похожи.

— Да уж люди у нас такие. — развёл руками репортёр. — Вон, поди спроси любого лабазного сидельца, кто враг Государю — тебе всякий ответит: «жиды, полячишки и скубенты». А разбираться — кто сейчас будет?