Фаэтон: Планета аномалий. Дилогия (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович

– Так может она всего лишь радист? Ты об этом не подумала? – смутившись от напора девушки, всё‑таки не сдаётся Вадик.

– А какая разница? – это уже я интересуюсь. – При твоей логике убийца только стрелок.

– Пошёл вон! – делает шаг вперёд Аня, с силой оттолкнув брата. – Я передумала.

И пока я удивлено хлопал глазами, выхватила из моей ладони нож и остервенело взвыв, рухнула на колени перед пленницей:

– За Викусю, сучка! На‑на‑на…

Лезвие раз за разом втыкается в живот бандитки, та только сучит ногами на каждый удар и пытается орать сквозь кляп. Твою же дивизию, кажется, опять перестарался с воспитанием коллектива…

– Хватит, хватит, всё уже… – Вика падает рядом с Аней и обхватывает её сзади, прижимаю руки к телу.

– После такого ты просто обязан на них жениться. У девочек явно есть стиль, – раздаётся ехидный женский голос за моей спиной.

Нет, я не подпрыгнул на месте, и даже не вздрогнул. Просто покрылся ледяной корочкой и мурашки со спины, табуном рванули прятаться между булок, сжавшейся от страха задницы.

Кто там ржёт надо мной? Да, я бы посмотрел на вас, если бы вам в ухо, ласково так, посоветовала жениться сама Смерть.

– Мне ещё рано жениться, я слишком молод, – не оборачиваясь, зачем‑то отвечаю банальностью.

– Это с какой стороны посмотреть. Если с человеческой, то ты уже не молод. Если с моей… Хм… Даже не знаю с чем сравнить. Ты даже не сперматозоид и твоей отец, и даже дед. Хотя о чём это я? Вы же мужики так не любите расставаться с этой вашей эфемерной свободой. Как будто женитьба вам когда‑нибудь мешала шляться по падшим женщинам. И вообще, ты повернуться не желаешь?

Окинув взглядом моих замерших в нелепых позах компаньонов, тяжко вздыхаю и, преодолевая похрустывание ледяной корочки на спине, оборачиваюсь к Хель. Только для того чтоб резко вспотеть.

Ох, стучать‑колотить, сушить‑выворачивать! Да что в этой вселенной сдохло? Что за день‑то такой? Я ведь кого перед собой рассчитывал увидеть? Бледную, блондинку‑скромняшку в балахоне. А передо мной стоит: отставив ножку в сторону и уперев правую руку в бедро… Секс‑бомба. Нет не так. Смерть‑бомба…

Чёрное платье до самого пола, вот только с боку такой разрез, что отставленная ножка отливающая молочной белизной, так и приковывает внимание.

А волосы? Высокая причёска с кокетливой прядкой. И до кучи, подведённые глаза и светлая помада. Но самая жесть между этими вот крайностями. Две полоски из ткани, открывающие грудь, идущие от пояса вверх и завязанные на шее.

Что? Кто сказал, что они должны закрывать грудь? Нет, так то вы правы. Должны. Вот только в данном случае… При груди размера так третьего или даже четвёртого… Да тут с боков видно больше чем закрыто спереди. И при этом язык не поворачивается назвать этот вид вульгарным. Сексуальным да. А вот вульгарным нет. Всё будто на грани.

– И что молчишь? – хмурится Хель.

Судорожно сглотнув, потираю шею:

– А что я должен сказать?

– Как тебе мой наряд?

– Во! – показываю два больших пальца.

– То что «во»! Я и сама могла догадаться. Ты мне скажи, я в таком виде на падшую женщину не похожа?

– Не‑е‑е‑е‑ет, – остервенело машу башкой. И плюнув на все условности выдал: – А можно, когда помирать буду меня вот в таком наряде забрать. Всё не так обидно будет!

– Ха‑ха‑ха, – смеётся Смерть. – А ты умеешь говорить комплименты девушкам, – и, смахнув невидимую слезинку, пояснила. – Да это дружок твой насоветовал. С этими двумя вульгарными девицами, что считают себя жёнами моего мужа, договориться. Сам понимаешь, им доверия нет. А ты парень серьёзный. Ты же не станешь меня обманывать?

От этих слов, мурашки, что успели выбраться обратно на спину, развернулись и дружно ломанулись обратно, прятаться между булок. Ещё и двери за собой захлопнули. Даже не представляю, как мне их теперь уговаривать успокоиться. Мне ведь как ни крути, а в туалет тоже ходить надо.

– Ладно, по глазам вижу, не врёшь. А собственно, чего я припёрлась‑то? Хм… – принимается задумчиво наматывать на палец прядь волос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Платье показать? – после того как Хель перестала нервничать, у меня как будто камень с плеч свалился.

– Кстати да, – довольно улыбается. – У кого совета ещё спросить? А то твой Мажор как начнёт на уши приседать… Этому паразиту лишь бы отмазаться. А ты посерьёзней всё‑таки.

– А можно ему привет передать?

– Хм… – дёргает себя за прядь. – Я тебе что почтальон? – хмурится. – Но ладно, привет можно. А то ему долгий путь предстоит. А тут перед полётом на другую планету с библейским названием Эдем, привет от друга, и тоже с другой планеты. Вот все твои друзья порадуются. Но это всё. Ты же понимаешь, что мне вмешиваться во все эти дела нельзя, – и улыбается, невинно хлопая подкрашенными глазками. Интересно у кого научилась?

Но по крайней мере, можно расслабиться, она тут явно не для того, чтоб показать мне свой наряд. А то что‑то меня нисколько не прельщает роль оценщика. Ошибёшься и останешься крайним. Одно если на меня разобидится Анька или там Вика. Совсем другое сама Смерть.

Спросите о чём это я? Ну так всё же просто. Помните, что мне надо путь на этот самый Эдем открыть. Но там, на той стороне, вроде как, желательно тоже врубить некую «Портальную арку». Эх… Получается, что если всё будет хорошо я снова увижу своих друзей и Егора? Вот это новость!

– Да, я помню. Нейтралитет.

– Ауф! – сзади кто‑то громко зевает.

– Что это? – Хель удивлённо заглядывает за моё плечо. – А‑а‑а! Живая теняшка!

– Рауф? – Лапка удивлённо хлопает заспанными глазами. Но заметив Хель, тут же вскакивает и с радостным лаем бросается к ней.

Всё, теперь я видел всё… Смерть сюсюкающая с борбосиной. А эта мелкая предательница, мало того, что все руки ей вылизала, так ещё и счастливо поскуливая подставила пузо под почёсывание.

– Какая же ты красавица! А какая у тебя шёрстка. Ай, дай пузико почешу и ушки. А я думала, что больше никого не осталось… Хорошая теняшка. Хорошая. Умничка – выжила! Может и не исчезнет ваш род. Да! Послужите ещё. Пойдёшь со мной? Не хочешь? А мой муж, может, придумает, как возродить ваш род. Он знаешь, какой умный! Не пойдёшь? Почему? Ах, вон оно что… Да не пропадёт он без тебя. Да как ты смеешь спорить!?

– Рраф! – возмущённо огрызнувшись, Лапка перенеслась за мою спину.

Затем шагнув вперёд, подсунула лохматую голову под ладонь и требовательно потёрлась. Дескать, хватит фигней заниматься, лучше погладь барбосину. Займись наконец‑то нормальным делом.

– Вот ведь, – богиня смерти возмущённо притопнула обнажённой ножкой и, насупившись, пожаловалась: – До чего же характерные существа… Береги её, чувствую последняя она в своём виде. Хотя, что толку, абы с кем она род свой продолжить не сможет. Тут нужен самец особого масштаба.

– Лапка, как же так‑то? – присев обнимаю это пушистое чудо. На что она грустно вздохнув, лизнула меня в ухо.

– Лапка? Вот серьёзно, кто догадался назвать таким имечком эту будущую машину смерти? Хм… А как звучит‑то! Машина смерти! – вновь принимается теребить локон. – Может, всё‑таки передумаешь и пойдёшь со мной? Я тебе имя нормальное дам!

– Р‑р‑раф!

– Да я поняла, что тебя сестра так назвала. Но тебе самой‑то не смешно? Нет?

– Простите, что перебиваю, но причём тут сестра? Я думал, это Вика Лапке имя дала.

– Рраф! Аф! Руаф!

– Ладно‑ладно, я скажу ему. Но только если вернёшься, чтоб я могла тебя погладить…

В очередной раз лизнув моё ухо, Лапка растаяла прямо в руках, но лишь для того чтоб оказаться у ног Хель, уже лежащей на спине и с задранными лапами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Так, не будем смущать мальчика, да и платье поберечь надо, – мгновение и на Хель снова её привычный балахон.

Если честно я даже вздохнул с облегчением. Честно, ну капец как отвлекал её наряд.

– Вообще‑то мне уже пора уходить, но немного времени ещё есть. Главное, это помнить, что на самом деле важно. Хотя бывают люди, которые живя на Фаэтоне совсем не заходят в аномалии, но чем‑то ведь они занимаются. Ведь так? Не встречал ещё таких? А ведь артефакты можно использовать по разному, даже так, как никто не предполагал ранее, – и эдак, посмотрела на меня. Не пропустил ли я фразу мимо ушей.