Судьба амазонки - Milla Smith

Предводительница амазонок прикипела к новому мужчине в её жизни. Не желая проводить время бесцельно меряя шагами маленькую комнату, Архелия старалась принимать активное участие в жизни Клеппа, ещё более настраивая против себя Элину. Дочь барона угнетало время вынужденной бездеятельности, она тосковала, когда герцога не было рядом. Клепп притягивал её к себе, Архи любила выслушивать его планы, сопереживать его неудачам и сомнениям, которые он не прятал от любимой в порыве чувств. Ей нравилась способность хозяина замка несколькими точными штрихами охарактеризовать любого человека. Незнакомый мир переплетался со знакомым. Герцог часто говорил о землях барона. Маленький мирок воительницы всё теснее срастался с необъятным миром Клеппа, которым он щедро делился с близкой женщиной. Архелия боялась крепнущей привязанности, следовало порвать её, пока она не разорвала душу амазонки. Там, в городище, свою предводительницу ждали те, за кого она поручилась перед лицом богов. Золотая лунула всё чаще обжигала шею, напоминая о долге.

В смятении Архелия бесцельно блуждала из угла в угол. Герцог отсутствовал несколько дней – поехал проведать «новые земли», её земли, оставив любимую на съедение придворным крысам. Но Архи и в бытность воительницей, и теперь привыкла не обращать внимания на косые взгляды людей. Общепринятые нормы жизни не годились для выбравших путь войны женщин. Самым главным своим богом предводительница амазонок считала Совесть, а на втором уже стояла Луна. Природное благородство мешало дочери барона обманывать герцога дальше, а недосказанность тяготила женщину. Она оправдывала себя стремлением вернуть нарушенное её бегством из родного дома равновесие, но справедливости ради следовало признать, что герцог достоин был быть владельцем земель барона. За его стремлением к власти и богатству стояли истинные таланты полководца, политика и хозяйственника. В душе Клеппа добро и зло были гармонично замешаны богами-покровителями. Он и пугал, и притягивал одновременно, как непознанная вселенная. Архи вынуждена была признать своё поражение. Герцог поступал мудро и благородно, не лишая власти её родителей, а мягко направляя жизнь в «новых землях» в нужное ему русло. Народ более не считал Клеппа ни захватчиком, ни узурпатором, время работало против Архелии. Предводительница же обманом прокралась в его дом и действовала, как заурядная аферистка, стремящаяся путём рождения ребёнка получить не своё. Всё надо в жизни попробовать? Ребёнок становился товаром, заложником амбиций матери. Стоп! Почему не своё?

«Я схожу с ума!» – Архелия остановилась у распахнутого настежь оконца.

В комнате было жарко натоплено, и ледяная струя воздуха обожгла лицо и растрепала и без того сильно спутанные волосы. Внизу во дворе в дорогой меховой накидке стояла сестра Клеппа. Над ней возвышался статный молодой человек – сын герцога. Они долго и громко спорили. Затем Стейн взмахнул в негодовании руками и, резко отвернувшись, пошёл прочь от «наставницы».

– Хорошо сказал! «Добро, сделанное небескорыстно, есть зло». Молодец. Прекрасную смену вырастил себе Клепп, – одобрила Архелия последнюю реплику наследника престола герцога, но поправилась. – Однако прости, землями барона должен управлять мой сын.

Стейн явно выбивался из-под контроля Элины. Он уже отлично разбирался в людях благодаря доставшемуся по наследству от отца уму, проницательности и хорошему образованию. Молодой человек старался избегать душещипательных разговоров с тёткой, напоминающей ему о «вечных» истинах. Например, сегодня она старалась назойливо вдолбить в голову «оболтуса», что на добро следует отвечать добром, имея в виду, разумеется, собственные «старания». Торг с будущим герцогом был неуместен! Он быстро поставил на место зарвавшуюся родственницу и удалился под благовидным предлогом. Нити управления юным наследником рвались одна за одной, мальчик вырос и «вставал на крыло», уверенно избавляясь от неуместного пушка беззаботной юности. На его месте вырастали стальные перья, грозящие опалой неугодным.

Элина осталась стоять посреди двора. Она резко подняла голову, словно всем видом говоря, что борьба ещё не окончена, потом взглянула в сторону темнеющего оконца комнаты «самозванки». Архелия от неожиданности отшатнулась в тень и затаила дыхание. Волна ненависти докатилась от своей хозяйки до предполагаемой жертвы. Более терпеть присутствие «мокрой курицы» в своей жизни сестра Клеппа была не намерена. Она не верила в искренность гостьи просто потому, что давно никому уже не верила. С удовольствием позволила Элина увлечь себя безбрежной реке одиночества и лелеяла только своё тело. Как искусный фокусник, она доставала маски чувств и надевала их на себя, а также легко прятала их, когда надобность отпадала. Любовь не существовала для неё как высшее проявление души, только плотские удовольствия скрывались под этим понятием. Она мерила мир своим аршином и потому проигрывала Архелии.

– Не веришь? – процедила воительница сквозь зубы, отступая вглубь комнаты. – Поэтому я и сильнее. Ошибаешься, мы не похожи… Тебя бы даже Богиня Луны отвергла! Нет души – нет человека! Живой мертвец.

Во двор въехали люди верхом. Вернулся Клепп с сопровождавшими его свитой и воинами. Интриганка изобразила на лице слащавое радушие и пошла навстречу брату. Жизнь Архелии была продлена, сестра не посмеет отравить «самозванку», если есть угроза причинить вред и Клеппу. Он жалел родственницу, и Элина благосклонно платила ему той же монетой.

Герцог не заглянул к своей возлюбленной. Архелия была встревожена и сама направилась к нему по длинным переходам верхних этажей. Вот и заветная дверь, за ней – тишина. Стражник рядом не имеет ничего против того, чтобы она вошла. Значит, вперёд! Дочь барона осторожно открыла и ступила внутрь, петли протяжно скрипнули за её спиной. Клепп спал на кровати одетый, неловко подложив руку под голову. Только подбитый мехом плащ и оружие лежали рядом на полу. Архелия, затаив дыхание, наклонилась над спящим. Предательский звук двери разбудил уставшего с дороги правителя, он дёрнулся и почувствовал рядом присутствие постороннего человека. Мгновенно извлёк герцог откуда-то небольшой отточенный кинжал и неуловимым движением приставил к подбородку воительницы. Она не шевелилась, сдерживая улыбку. Поняв ошибку, Клепп расслабился и отбросил оружие:

– Чего пугаешь?

– Не ожидала, что ты из пугливых, – Архи села рядом и ласково смотрела, как он усиленно старается продрать глаза от нежелающего отступать сна.

– Мне власть не по наследству досталась, – напомнил он скрипучим голосом. – Понимаю, что к чему. Устал как чёрт! Хотел к тебе пойти, да, как видишь, не дошёл.

Он извиняющим жестом положил ей голову на колени и с мольбой заглянул в глаза.

– Что-то не так в новых землях? – дочь барона насторожилась.

– Баронесса слухи распускает, что Архелия скоро вернётся. Двор барона, как и его народ, разбился на два лагеря. Одни ждут её, другие хотят оставить у власти меня. Творится нечто невообразимое. Сестра ранее ездила туда и предупреждала, что мне пора принять меры, а я время протянул…

– Зачем ты посылал туда Элину?

– Думал, что она, как женщина, легче найдёт общий язык с баронессой. Я ошибся – они не поладили. Скорее, наоборот. Её приезд лишь подлил масла в огонь.

Архелия незаметно усмехнулась. Невозможно было представить, чтобы мать не раскусила эту подлую змею.

– Мой тебе совет: хочешь развязать войну – пошли сестру с миссией мира! Успех гарантирован! Удивительно, что при рождении Тьма получила имя Света!

– Не смей плохо отзываться о ней в моём доме! – в его голосе прозвучала жёсткая отчуждённость.

– Постараюсь, – временно отступила Архи. – Что ты собираешься предпринять у барона? Вдруг правда его дочь объявится? Убьёшь?

– Она не получит землю обратно. Я достаточно силён, и мне хватит наглости отстоять власть. Я столько времени опекал этот заброшенный край…

– Не задаром, я полагаю.

– Хочешь уколоть меня? Да, немного поимел с вырубки леса. Однако несостоявшийся тесть давно бы потерял его без меня и голову, кстати, тоже! Она не вернётся! Я не допущу! Ещё и потому, что хочу, чтобы на троне рядом со мной сидела… ты.

Он в первый раз заговорил с ней о женитьбе. Архелия оказалась не готова к такому повороту событий, её вполне устраивала роль наложницы. Клепп внимательно следил за выражением её лица, словно его слова были лишь испытанием на прочность очередной «игрушки».

– Я помогу тебе вернуть земли отца.

– Ты и так мне помогаешь… – Архи двусмысленно улыбнулась.

– Темнишь? Даже моё отношение к тебе не заставит сказать правду?

– Ты рассматриваешь любовь, как верное средство разговорить человека? Что-то новенькое…

– Увы, давно не новенькое, – герцог смотрел на наивную женщину, как строгий учитель на посредственную ученицу.