Ultima Ratio (СИ) - Львов Вадим "Клещ"

— Мартыненко, человек Палия?

— Естественно. Глава губернского следственного управления — кадет Ростовцев, сибиряк, человек верный президенту Кулешову. Думаю, президенту невыгодно сейчас разжигать страсти вокруг главы МВД и он постарается максимально поддержать Палия.

— Но прокурор губернии, Анатолий Черноглазов, из офицеров.

— Юнкерское братство? Какое училище заканчивал?

— Как и вы, Киевское имени Котляревского. Только на два года позже. Командный факультет. Потом военно-юридическую академию.

— К нему есть подход?

— Да, Денис Викторович. Его супруга, Серафима Павловна в девичестве фон Будберг….

— Уж не сестра ли генерал-майора Евгения фон Будберга, командующего московским корпусом ПВО?

— Точно так…

Бородин улыбнулся.

— Петр Георгиевич, вы организуйте мне встречу с генералом Будбергом и его супругой. Думаю прокурор Черноглазов, возьмет это скользкое дело под неусыпный контроль и не даст МВД его замять. Это то, что нужно сделать в ближайшие дни.

Глава 30

Перспектива. Округ Панков. Берлин. Германская Демократическая Республика. 16 мая 2001 года.

Южный городской округ Панков, где в ухоженном и по настоящему лесном предместье пятимиллионного современного европейского города со времен геноссе Тельмана, селилась партийная и государственная элита социалистической Германии наслаждаясь относительным покоем и свежим воздухом.

Внеочередное заседание Совета обороны, началось на вилле нынешнего канцлера ГДР, Ханса Модрова, сменившего ушедшего на пост генерального секретаря СЕПГ, Бруно Ольбрихта. Сам геноссе Ольбрихт, категорически не любил устраивать совещания на своей вилле, предпочитая здание ЦК в Лихтенберге, но в данный момент время не терпело и заседание ЦК, пришлось принимать канцлеру Модрову.

Один за другим, черные, похожие на акул «Мерседесы», останавливались у входа в виллу, высаживая пожилый, представительных мужчин, которые степенно, словно купцы-миллионщики поднимались по лестнице и исчезали в просторном холле.

В отличии от Совета Министров где присутствовало более двух десятков человек, состав Совета обороны, состоящего из самых влиятельных фигур Германии насчитывал всего семь человек, но зато каких!

Помимо самого Генерального секретаря СЕПГ, Бруно Ольбрихта, хозяина виллы, и главы правительства Ханса Модрова, присутствовал член ЦК и секретарь по идеологии, Дитрих Розенфельд, министр обороны генерал-оберст Курт Хаазе, начальник Генерального штаба ГДР, генерал — оберст Эрвин Реттингер, министр госбезопасности, генерал-оберст Отто Винкель, секретарь ЦК по промышленности Манфред Флегель. В качестве приглашенного гостя, на заседании присутствовал советник Генерального секретаря по вопросам международного сотрудничества геноссе Маркус Вольф.

Естественно, заседание открыл сам Генсек, отпив из стакана глоток подогретого молока.

— Геноссе, снова приходится поднимать польский вопрос. Срыв поставок сельскохозяйственной продукции из-за блокады польскими националистами пропускных пунктов на границе, создает опасность срыва заготовок к будущему осеннее — зимнему сезону. Несмотря на давление нашего МИД, польское правительство не идет на уступки, и не хочет приструнить своих экстремистов.

— Расстрел рабочей демонстрации в Лодзи, это уже слишком, геноссе. Так себя даже колонизаторы в колониях не ведут. Предпочитают слезоточивый газ и резиновые пули.

Заметил шеф «Штази» Отто Винкель.

— Геноссе Винкель! Ваше ведомство должно знать, что происходить у нас под носом. Вам напомнить, что значит поставки продукции сельского хозяйства для германских граждан? Недовольно спросил главу МГБ, Ханс Модров.

— Половина выпекаемого хлеба в Германии- состоит из польской и русской муки. Почти треть картофеля, сорок процентов капусты — вот что такое Польша. Теперь — все это заблокировано на границе. Еще неделя — в Берлине, Мюнхене и Гамбурге, начнутся перебои с хлебом.

— Нужно надавить на правительство Мацея Плажиньского, сильнее! Повысил голос Дитрих Розенфельд, пожалуй наиболее опытный и авторитетный политик в Совете Обороны. Его отец, был известным банкиром еврейского происхождения, мать — происходила из саксонской аристократии, а сам Дитрих был марксистом, вращавшимся в юности среди выпущенных из тюрем беглых русских троцкистов[39].

— Это вряд ли. Мрачно заметил Маркус Вольф. Все рычаги экономического и политического давления — мы уже использовали. Плажиньскому и его сторонникам- деваться некуда. Правящая коалиция разваливается на глазах, в Сейме он в явном меньшинстве. Националисты и клерикалы давят на него со всех сторон. Что бы не обещал нам министр иностранных дел Речи Посполитой, пан Квасневский- реальных рычагов ни у социал-демократов, ни у центристов Плажиньского, нет и в помине. Наша нота протеста и участие отрядов интернационалистов в Лодзинском восстании — только подлили масла в огонь и ухудшила положение правящей коалиции.

— Но участие в восстании боевиков Internationale sozialistische Bewegung[40] это была ваша затея, геноссе Вольф. Вы не ожидали такой реакции польских властей? Спросил генерал Винкель, сузив глаза.

«Ах Винкель, Винкель! Злобный и тупой сукин сын. Во главе «Штази» можно ставить разведчика, партийца или даже профессионального дипломата. Но никогда, никогда нельзя ставить контрразведчика» Раздраженно подумал Вольф. Отто Винкель, был чистой воды кадровиком, попавшим в госбезопасность по «молодежному набору», среди молодых партийных кадров и его взлет был обеспечен в те времена когда он возглавлял УМГБ по земле Рейнланд-Пфальц. Тогда ему удалось при проверке анкетных данных поймать на крючок давнего шпиона французской разведки работавшего в конструкторском бюро концерна «Хеншель». История получила продолжение и Винкеля перевели начальником УМГБ по Баварии, открывающей дорогу на самый верх и следующим назначением, генерал возглавил Центральный отдел 3 Штази, а пять лет назад, несмотря на противодействие ушедшего в тень, Вольфа, возглавил министерство.

— Это было мое распоряжение, геноссе Винкель. Тихо и внятно сказал Бруно Ольбрихт.

Министр госбезопасности смешался, что не стоило делать человеку на его посту и даже пытался что то сказать но генсек был неумолим.

— Я понимаю, почему геноссе Вольф всегда настаивал, что бы аппарат Международного социалистического движения и Главное управление разведки МГБ, подчинялись напрямую Центральному комитету партии. Это позволяет избегать лишней бюрократии.

Властно продолжил генсек, разглядывая шефа «Штази» словно надоедливое насекомое. Видимо испытав наслаждение от вида бледнеющего Винкеля, Ольбрихт замолчал и снова отпил молока.

Генсек встал и прошелся по огромному, ярко освещенному залу приковывая взгляды участников заседания.

— Геноссе. Сейчас, наступает переломный момент, не только германской, европейской, но и не побоюсь этого слова — мировой истории. Мировой кризис капитализма, поразивший мировую экономику осенью 1999 года, рикошетом ударил и по нам. Особенно по экспортным отраслям промышленности. Пострадало машиностроение, нефтехимическая, авиационная и радиотехническая промышленность. Сейчас, мы столкнулись с неожиданным и глубоким кризисом внутри социалистической экономики. Впервые с кризиса конца шестидесятых годов, уровень жизни трудящихся стал падать, причем падать стремительно, геноссе! Напомнить вам мартовские беспорядки в Эссене и Вуппертале?!

— Понятно что эти беспорядки с помощью несознательных граждан организованы агентурой империалистов. Но, геноссе, это не снимает ответственности с нас, как с руководителей страны.

Мы должны защитить свою страну, своих людей, от организованного капиталистами кризиса. Если мы этого не сделаем, то всех нас, как руководителей первого в мире социалистического государства — нужно будет придать суду истории.