Предначертано судьбой - Элизабет Деланси

— Учитывая нынешние чувства Джулии к тебе, — продолжал Барнет, — я могу заключить, что она ни под каким предлогом не согласится взять эти деньги. Даже если ты передашь их ей по завещанию.

Джиб нервно провел рукой по волосам. — Господи, Барнет, у нее ведь нет достаточно денег для нормальной жизни — по крайней мере для достойной жизни.

— Но она сейчас неплохо зарабатывает своей медицинской практикой.

— Вы считаете, что она вполне может заработать себе на жизнь?

Барнет пожал плечами. — Думаю, что сможет. Поживем, увидим. Похоже на то, что они с доктором Бичемом могут заработать достаточное количество денег.

Джиб подумал о самой худшей из всех возможностей. — Она ведь не собирается замуж за Хьюгза, не правда ли?

Барнет наклонился в своем кресле и притронулся рукой к мочке уха. — Она сама говорит, что нет, что она не любит его. Собственно говоря, она утверждает, что вообще не хочет выходить замуж за кого бы то ни было. Разумеется, никогда не знаешь, что может случиться.

Джиб вскочил на ноги. — Он самый отвратительный сукин сын из всех, которых я когда-либо встречал.

— Ну, это достаточно банально. Он использует точно такие же выражения по отношению к тебе.

Джиб взволнованно отмерял шаги по офису Барнета и потирал рукой затылок. Он испытывал сильное искушение сообщить Барнету о своих подозрениях относительно того, что шахта «Континенталь» может быть заморожена. Но он сдерживал себя, понимая, что это будет не очень мудро. Барнет был другом Хьюгза. и он, вероятно, подумает, что Джиб просто копает под него. Но даже если он поверит Джибу, он тут же отправится к шерифу, а тот может спугнуть Хьюгза своими непродуманными действиями. В любом случае этого будет достаточно, чтобы Хьюгз успел замести следы.

— Могу сказать, что Джулия может быть хоть как-то причастной к твоим деньгам только в том случае, если она выйдет за тебя замуж.

Джиб резко остановился и посмотрел на Барнета. — Вы что, с ума сошли?

— Дотти говорит, что она по-прежнему без ума от тебя.

— Это все было в прошлом, Барнет. Она обожала меня когда-то. А прошлой ночью она откровенно заявила, что не желает меня больше видеть.

— Постой, — сказал Барнет и закинул руки за голову, — значит ты был там прошлой ночью?

— Да. Я попытался объяснить ей все, что произошло.

— Полагаю, она не очень высоко расценила все твои объяснения.

— Я же сказал вам, — бесстрастно произнес Джиб. — Она не желает меня больше видеть. — Он плюхнулся на один из стоявших вокруг стола стульев. Он чувствовал себя совершенно измотанным и обессиленным. Его беспрерывно преследовали мысли о том, что Джулия осталась без средств к существованию, и что Хьюгз не оставит своих попыток воспользоваться ее затруднительным положением. — Вообще говоря, это все к лучшему, — сказал он Барнету. — Что же касается меня лично, то я не стану здесь долго задерживаться.

— В таком случае, зачем же ты вернулся?

Джиб уставился в окно. — У меня тут остались некоторые дела.

Через минуту Барнет поднялся со стула и подошел к столу, где хранились документы. Он достал из ящика стола какие-то бумаги и положил их перед Джибом. — После того, как Джулия обнаружила, что эти деньги ей не принадлежат, я еще раз просмотрел завещание Эдварда. И мне бросилось в глаза нечто очень интересное.

Джиб наклонился к бумагам и стал читать: Я, Эдвард Чарльз Мэткаф…

Барнет показал пальцем на один из последних пунктов завещания.

— Я также завещаю моей любимой жене, Джулии, вклады на депозите Банка Сан-Франциско, и какое бы наследство не сопровождало вышеуказанные вклады, она может поступать с ними так, как подсказывает ей сердце и здравый смысл…

Джиб тупо уставился на эти слова, чувствуя какое-то сильное давление в груди: «и какое бы наследство не сопровождало вышеуказанные вклады, она может поступать с ними так, как подсказывает ей сердце и здравый смысл».

Он продолжал читать эти слова снова и снова, пока его глаза не стали вываливаться из орбит от чрезмерного напряжения.

Он поднял голову и посмотрел на Барнета. — Что это все означает, черт возьми?

— Я сам толком не знаю, как это следует понимать, — сказал откровенно Барнет. — Но я считаю, что наследство — это ты.

Джиб вскочил на ноги, схватил свою шляпу и пулей выскочил из конторы. Он стоял на тротуаре, внимательно изучая носки своих ботинок, в то время как грудь распирало от сильного сердцебиения. В его душе разразилась настоящая буря смешанных чувств.

— Поступать так, как подсказывает ей сердце и здравый смысл, — говорится в завещании.

Это означает, что доктор доверил ему Джулию, и фактически он благословил их в своем завещании.

Джиб вспомнил слова Джулии, которые она сказала ему в ту самую ночь, когда он признался, что нарушил свое обещание: «Она была прекрасной и всепрощающей женщиной и очень любила тебя». — Он часто вспоминал эти слова. Они были для него настоящим утешением. Интересно, думал он, могла бы Джулия применить их к себе самой.

Затем он вспомнил все то, что она сказала ему прошлой ночью. Она откровенно заявила, что не желает иметь дела ни с ним, ни с его деньгами. Завещание доктора было хорошим и осмысленным, но оно ничего не меняло в его жизни.

Следующей остановкой Джиба был небольшой китайский магазинчик Чарли Суна. Как всегда, Чарли, казалось, ожидал его.

— Босс вернулся однажды, — сказал он на ломанном английском, перевалившись через прилавок. — Леди доктор знать, что большой доллар принадлежать боссу.

— И ты это давно уже знал, не правда ли? — спросил Джиб. — И ты, и все твои двоюродные братья в Сан-Франциско. Ты не мог бы рассказать мне. откуда тебе это известно?

Чарли не обратил внимания на этот вопрос, а Джиб отказался от мысли спросить его еще раз. Он знал, что этот ответ останется за семью печатями, и эту тайну будут вечно хранить Чарли и все его двоюродные братья в китайском квартале Сан-Франциско.

Но в голове этого китайца были другие ответы на вопросы, которые так хотел задать ему Джиб. — Давай немного поговорим, Чарли.

Чарли легко согласился с этим предложением. — Босс пойдет пить чай.

Он провел Джиба в дальнюю комнату, где девушка с очаровательной челкой налила им чай в тонкие фарфоровые чашки и принесла наполненные орехами кексы с толстым слоем сахара.

После того, как они отхлебнули немного чая и съели по кексу, Джиб приступил к делу. — Мне известно, что на шахте «Континентал» происходят странные вещи.

Чарли поставил на стол чашку и посмотрел на Джиба своими узкими глазами.

— Что тебе известно об этом, Чарли?

— Это не есть мое дело, что там делает белый дьявол.