Орёл в стае не летает - Анатолий Гаврилович Ильяхов

Поскольку, как полагал жалобщик, пленение Фринона произошло во время Экехейрии, а значит, незаконно, пострадавший потребовал компенсацию в сумме, включающей в себя деньги за выкуп, добавив приличную сумму за переживания и страдания на пиратском корабле. За поддержкой своих требований Фринон обратился к афинским гражданам. Учитывая противостояние Афин и Македонии, афинские политики ухватились за Фринона, намереваясь создать «громкое» дело, способное навредить репутации македонского царя. В Пеллу отослали посольство во главе с Ктесифоном, близким другом оратора Демосфена, предводителя антимакедонской партии в Афинах.

По пути в Македонию у посланников Афин было боевое настроение, каждый хотел насладиться поражением главного виновника всех несчастий греков – царя Филиппа. Но итоги встречи оказались не в пользу Афин: Филипп понял, что судьба преподносит ему очередной подарок, чтобы понравиться Греции. К удивлению послов, царь принял их очень уважительно, как давних друзей, ежедневно устраивал пирушки в их честь, дарил подарки – словом, предоставил им возможность вкусить все радости жизни в отрыве от афинских будней. С каждым участником лично беседовал, внимательно выслушивал их обиды в отношении себя, обещал впредь быть добропорядочным эллином.

Все недоразумения с Фриноном были улажены, он получил столько денег, сколько просил, и в результате царь Филипп показался афинским послам уступчивым и великодушным, о чём они поспешили доложить согражданам по возвращению.

С этого дня друзей македонского царя в Афинах прибавилось, в том числе все члены посольства. Каждый говорил, будто зря афиняне неправильно его воспринимают, он не тиран и не разбойник, не мучитель греков, а добрый царь. Оратор Филократ, прикормленный македонским царём, осмелился открыто призывать афинян к переговорам, объясняя, что Афины обязаны искать надёжных союзников в лице царя Филиппа. Граждане со вниманием слушали его призывы, в раздумье расходились по домам и уже начали сомневаться в искренности поступков Демосфена, призывающего к войне с Македонией.

Ещё один заметный шаг к ослаблению напряжённости вокруг Македонии Филипп сделал после взятия Олинфа, когда в руках македонян оказались несколько сотен афинян. Афины послали в Пеллу актера Аристодема, славившегося остроумием и находчивостью, чтобы он договорился с Филиппом о выкупе пленных. Аристодему не пришлось здорово трудиться, так как царь сам решил отпустить всех без выкупа. Актер в Афинах стал ещё более знаменитым, и жест доброй воли Филиппа оценили. Три дня афиняне праздновали это событие, после чего многие не таясь говорили, что с Филиппом полезно договариваться, Афины могут жить в мире с Македонией.

После таких важных в истории взаимоотношений событий по предложению Филократа для переговоров о мире в Пеллу отправилось новое посольство. Главой определили актера Эсхина, владеющего достаточным красноречием. Среди членов делегации были Филократ и Демосфен. Прибытие столь представительной делегации явилось для Филиппа торжеством его политической деятельности. Он был горд тем, что Афины просят у него мира, а не он. Афины ждут от него решения, согласится ли Македония?

Царь слушал народных посланников, проявил благосклонность к их речам, был сдержан, когда говорилось о вещах, не приятных его слуху. Он милостивым образом отвечал на любые вопросы и выделил мастерство речи Эсхина, хвалил, сказав, что он доставил ему удовольствие. Когда знаменитый оратор Демосфен оконфузился, неожиданно запнулся, высказываясь перед царём и его окружением, царь сделал вид, что не заметил. Демосфен сам не мог понять, почему так случилось, но уже в Афинах объяснял своим противникам, что на него повлияли врождённая неловкость и чуждая ему обстановка – он видел перед собой царя, которого сильно ненавидел! Посланцы Афин, предлагая мир, настаивали на возвращении им под опеку Потидеи и Амфиполя, занятых македонскими гарнизонами. Филипп пообещал при условии взаимного признания расположения сил сторон на данный момент. На этом радушно расстались.

Афины ожидали ответное посольство, чтобы ещё раз подтвердить согласованное равновесие для мира. Филипп отправил полководцев Антипатра и Пармениона, известных своими победами, но с умыслом не дал им полномочий подписывать какой-либо договор или официальный документ. Но поручил своим посланцам, чтобы после переговоров они потребовали от афинян клятву именем Зевса, обещав мирное разрешение любых конфликтных ситуаций между Афинами и Македонией.

– Если будут нежелательные разговоры по этому поводу, – заверил царь, – передайте моё обещание, что я дам клятву в Пелле в присутствии членов следующего афинского посольства.

Пока происходили обмены посольствами, встречи и переговоры, Филипп удачно пользовался доверием Афин, обездвиженных затейливым мирным договором, выигрывая время. Он продолжал осаждать греческие города, забирал их под свою опеку, осваивал всё новые и новые территории, прежде подвластные Афинам, с намерением, чтобы за время мира Македония могла присвоить как можно больше чужой земли.

По взаимной договоренности наступило свободное для обеих сторон морское торговое обращение, для которого афиняне должны были ещё обезопасить море от пиратов. При этом все прибрежные города во Фракии достались Македонии. Когда Афины замечали, что Филипп обманывает их ожидания, он немедленно направлял собственноручно написанные письма в Народное собрание, успокаивая афинян и оправдываясь, ссылаясь на недоразумения и беспричинные тревоги с их стороны. Афины слепо соблюдали мирный договор, осознавая, что Филипп оттесняет их с территорий, которые они всегда считали своими. Например, царь под предлогом борьбы с пиратством направил свои корабли на остров Галоннес, косвенно принадлежащий Афинам, захватил его, но уходить раздумал. Подобные потери афиняне ощущали всё чаще, болезненно воспринимая возрастающее могущество Македонии на суше и на море, отчего в Афинах опять появились ярые противники царя Филиппа, и с каждым днём их становилось больше и больше. Голос Демосфена, настойчиво призывающий к военному противостоянию Македонии, зазвучал громче, хотя Филипп и в этой сложной для себя ситуации показывал преданность дружбе, продолжая заказывать в Афинах для своего дворца в Пелле предметы роскоши, быта и ценную мебель.

Демосфен воинствовал в Народном собрании:

– Для того чтобы определить, что нам следует делать, мы должны знать, чего хочет Филипп. Царь македонян говорит нам: «Я друг эллинов!», и если это настоящая правды, кто верит ему, пусть будут правы. Но получается всё наоборот – правы мы, борющиеся с его коварством всевозможными средствами. Правда заключается в пережитых всеми нами фактах. Филипп шёл вперед шаг за шагом, чтобы сделать эллинов своими подданными, употребляемые им меры доказывают, что он не стыдится никакого насилия. Это не царь, желающий справедливости, он хочет господствовать. Он овладевает орудиями защиты Эллады и доступами к ней и проникает теперь на полуостров по своему плану. Вот причины, по которым, несмотря на все мирные договоры, я называю Филиппа врагом всех эллинов, и преимущественно нашим. Настоящая цель его желаний – Афины. Он знает, что не