Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник) - Эдуард Асадов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возвращенное время
Актрисе Российского молодежного театра Ирине Викторовой
Опять спектакль по радио звучитИ сердце мне, как пальцами, сжимает.Мир, как театр, погаснув, замирает,И только память заревом горит.
Тут вечность: ни пушинки не смахнешь.На сцене – зал. А у окна в сторонкеО чем-то бурно спорит молодежь.А ты сейчас стремительно войдешь,Заговоришь и засмеешься звонко.
Я помню все до крохотного вздоха…Теперь помчит по коридорам звон,Ты стул чуть двинешь в сторону, и онВдруг, словно дед, прошамкает: «Мне плохо…»
Спектакль идет. А вот теперь ты домаСредь моря книг, средь бронзы и шкафов.Я слышу легкий звук твоих шагов,Почти до острой нежности знакомый.
Ты говоришь, но что ты говоришь,Уже неважно. Главное не слово,А звуки, звуки голоса грудного,Который ты, как музыку, творишь.
А вот сейчас ты к шкафу подойдешь,Положишь книгу и захлопнешь дверцу.Ах, как щемит и радуется сердце,Ты здесь, ты рядом, дышишь и живешь!
Накал завязки: злая правда словО подлости. Как будто ранят зверя.И крик твой: «Нет! Не смейте! Я не верю!»И вся ты – гнев, и мука, и любовь!
А в зале нарастает напряженье,Он здесь, он твой, волнений не тая.Скрип кресла, возглас, кто-то от волненьяЧуть кашлянул, возможно даже, я.
Да, все с тобою, только позови.И ты ведешь их трепетно и свято,Как по тугому звонкому канатуК высокой правде, счастью и любви.
Кто выдумал, что время быстротечно,Что бег его нельзя остановить?Нет! Как мустанг, что выскочил беспечно,Оно отныне взнуздано навечно,И ты в седле, ты вечно будешь жить!
Спектакль идет. Он все еще со мной,Ах, как мне жаль, что ты меня не слышишь!Ты в двух шагах, живешь, смеешься, дышишь,Ну просто хоть коснись тебя рукой!
Еще чуть-чуть, еще совсем немного –И занавес бесшумно упадет,И вмиг тебя и звезды у порогаВсе два часа безжалостно и строгоОт наших дней незримо отсечет…
Но вот и он. Постой, а что потом?Потом – как буря, вспыхнувшие лампы,Оваций гулко падающий громИ ты в цветах, стоящая у рампы…
А что еще, чего на пленке нет?Еще – стук сердца птицей многокрылой,Средь всех цветов – еще и мой букетИ шепот твой сквозь шум: «Спасибо, милый!»
За окнами уныло тянет войВетрище, как наскучивший оратор.Твой легкий шаг, твой смех и голос твойВ Останкино, спеша уйти домой,Скрутил в рулон усталый оператор.
Но ветер стих. И вновь такая тишь,Что звон в ушах. И кажется до боли,Что вот сейчас, сейчас ты позвонишьУже моя, без грима и без роли…
А, впрочем, что мне милый этот бред?!Не будет ни звонка, ни почтальона,Ни нынче и ни через много-много лет,Ведь нет туда ни почты, ни ракетИ никакого в мире телефона.
Но пусть стократ не верит голова,А есть, наверно, и иные силы,Коль слышит сердце тихие слова,Прекрасные, как в сказках острова,И легкие, как вздох: «Спасибо, милый!»…
25 октября 1986 г.Тщеславная вражда
У поэтов есть такой обычай,
В круг сойдясь, оплевывать друг друга…
Дм. КедринНаверно, нет в отечестве поэта,Которому б так крупно «повезло»,Чтоб то его в журнале, то в газетах,А то в ревнивом выступленье где-тоБранили б так настойчиво и зло.
За что бранят? А так, причин не ищут.Мне говорят: – Не хмурься, не греши,Ведь это зависть! Радуйся, дружище! –Ну что ж, я рад. Спасибо от души…
Но не тому, что кто-то раздраженныйТерзается в завистливой вражде,Такое мне не свойственно нигде.Я потому смотрю на них спокойно,Что мой читатель многомиллионныйВсегда со мной и в счастье, и в беде.
Включил приемник. Вот тебе и раз!Какой-то прыщ из «Голоса Америки»Бранит меня в припадочной истерикеГустым потоком обозленных фраз.
Клянет за то, что молодежь всегдаСо мною обретает жар и смелость,И я зову их вовсе не туда,Куда б врагам отчаянно хотелось.
Мелькнула мысль: досадно и смешно,Что злость шипит и в нашем доме где-то,И хоть вокруг полно друзей-поэтов,А недруги кусают все равно.
И хочется сказать порою тем,Кто в распрях что-то ищет, вероятно,Ну, там клянут, так это все понятно.А вы-то, черт вас подери, зачем?!
Успех, известность, популярность, слава…Ужель нам к ним друг друга ревновать?На это время попросту терятьДо боли жаль, да и обидно, право!
Ну, а всего смешней, что даже тот,Кому б, казалось, слава улыбается,Порой, глядишь, не выдержав, срываетсяНе весь сграбастал, кажется, почет!
С утра газету развернул и вдругНа краткий миг окаменел, как стенка:Ну вот – сегодня нож вонзает друг.Теперь уже вчерашний – Евтушенко.
В стихах громит ребят он за грехи:Зачем у них в душе стихи Асадова?!Читать же надо (вот ведь племя адово!)Его стихи, всегда его стихи!
О жадность, ведь ему давно даныТрибуны самых громких заседаний,Есть у него и званья, и чины,А у меня лишь вешний пульс страныИ никаких ни должностей, ни званий!
Ну что ж, пускай! Зато сомнений нет,Уж если вот такие негодуют,И, гордость позабыв, вовсю ревнуют,То я и впрямь достойнейший поэт!
1986«Как бы в жизни порой ни пришлось сердиться…»
Как бы в жизни порой ни пришлось сердиться,Но разрывом в любви никогда не грозите,Знайте твердо: дразнить Судьбу не годится:Вдруг разрыв тот и вправду у вас случитсяИ вы сами угроз своих не простите!
23 февраля 1999 г.Москва«Спешишь, кипишь в каком-то бурном раже!..»
Спешишь, кипишь в каком-то бурном раже!А годы мчат суровой чередой.И вот однажды не заметишь даже,Как ты уже – на финишной прямой…
А в прошлые, упрямые годаДуше хотелось и дерзать, и сметь,Спешить, не остывая никогда,Всего достичь, добиться и успеть!
А вот теперь, когда посыпал снег,Ты дни как будто пробуешь сберечь,Чтобы подольше, замедляя бег,Той финишной черты не пересечь…
26 октября 2000 годаМосква«Он ей сказал: «Поверь! Я не шучу…»
Он ей сказал: «Поверь! Я не шучу:Чтоб жить нам в счастьи и не препираться,Позволь мне уходить куда хочу!И приходить домой, когда хочу!А где я был? Не надо добиваться».
Она вздохнула: «Раз нельзя иначе,Пусть будет так. Я все переживу.И ты придумал здорово. Тем паче,Что я давным-давно уж так живу…»7 октября 2000 годаМосква
Сегодня исполняется сто лет моему «фронтовому батьке» – командующему артиллерией 2-й Гвардейской армии генерал-лейтенанту Ивану Семеновичу Стрельбицкому.
Светлая ему память…
Подземные боги
В брезентовой робе и грубой каскеГлядит он сквозь лампочки тусклый свет.Бесспорно, что в самой суровой сказкеПодобной судьбы абсолютно нет!
О сколько же, сколько у нас воспетоПрофессий сияющих и имен,Где все и любовью людской согрето,И славой буквально со всех сторон!
С любого открытия или стартаЛегко и свободно, и тут, и там,Мы знаем буквально по именамАртиста, ученого, космонавта.
А рядом, уж вы меня извините,Но в душу откройте на мир окно:Попробуйте, вспомните, назовитеШахтерское имя хотя б одно?!
Не надо, не мучайтесь, не старайтесь!Оставим в покое наш мудрый ум:Ведь сколько тут, право, ни напрягайтесь,А выйдет всего лишь абстрактный шум…
В кино и романах вздымали стяги,Отвагу воспев и светло, и споро.Но много ль найдешь на земле отваги,Сравнимой с бессмертьем судьбы шахтера?!
Вы только представьте на миг единый,Как движется в мрак преисподней клеть,Туда, где практически жизнь и смертьСмешались друг с другом неразделимо…
Туда, где в тяжелых как мрак словахСмешались легенда с недоброй былью,Где часто метана в угольной пылиПобольше, чем воздуха, раза в два…
Туда, где тревогу, что душу гложет,Соленою шуткой гвоздят слегка,Где пласт раздавить тебя разом можетБуквально как муху или жука!
И это не сказочки, не кошмары,Мы правду замазывать не хотим!Прибавьте еще ко всему пожары,А следом ползущий по штреку дым…
Мы звезд всевозможнейших почитаем –Артистов, ученых и сверх тогоПилота, спортсмена, бог весть кого!И только шахтеров вовек не знаем,Не знаем буквально ни одного…
А надо бы очень и очень многих,Кому по отваге и равных нет,Ведь это воистину люди-боги,Что там, в преисподней, ведя дороги,Нам дарят и силу, и жизнь, и свет!
25 августа 2002 годаКрасновидово«Не печалься, что столько лет…»
