Лесная невеста. Проклятие Дивины - Елизавета Дворецкая

– Вроде начали! – время от времени бормотал то один из мужчин, то другой. – Вроде слышно, бегут…

Снова и снова тревога оказывалась ложной, но внезапно Избрана осознала, что все действительно началось. Причем началось уже какое-то время назад. С самого края луговины, который выходил к лесу, долетали крики, сначала глухие и неясные, потом все более громкие.

– Начали, слава Перуну! – говорили воеводы вокруг нее, наклоняясь через стену, как будто это поможет им лучше видеть.

Сами ёты тоже мало что понимали. В самый глухой час перед рассветом небольшой отряд вдруг вышел из леса и напал на их стан. Дозорные не успели толком поднять тревогу, как получили каждый по стреле в грудь, и вот уже славяне, вооруженные топорами и копьями, высыпали из леса и кинулись на спящих и просыпающихся.

Нападавших было не так много, около сотни. Было похоже, что это ополчение ближних весей и заимок: у них не было кольчуг и шлемов, даже щиты имелись не у всех, а топоры и рогатины были предназначены больше для рубки леса и охоты, чем для войны. Однако за счет внезапности своего нападения они весьма преуспели и нанесли ётам немалый урон.

Через какое-то время те опомнились и тоже взялись за оружие. Получив отпор, славяне отступили и в беспорядке кинулись к лесу.

– За ними! Перебить их всех! – кричал Халльдор Охотник, чья дружина пострадала больше всех, потому что занимала ближайший к лесу край луговины. – Кетиль! Бьёрн, Рауд! Ведите своих людей! И разбудите конунга!

Рауд Козья Шкура, Кетиль из Лонгенэса, оба сына Орма Могучего из Хаукдаля и несколько других вождей помельче уже бежали со своими людьми к опушке леса, преследуя славян. Всем было ясно, что местное ополчение воспользовалось утренним часом, надеясь, что неожиданность возместит их малую численность. Тем временем разбудили конунга Флоси, весь ётландский стан поднялся: было ясно, что спать сегодня уже не придется.

– Вниз! – Хродгар кивнул Хедину и махнул рукой своим людям: – К воротам!

Уже достаточно рассвело, чтобы видеть луговину и край леса. Последние из отступавших втягивались под тень ветвей, а три или четыре сотни ётов преследовали их, на бегу бросая сулицы в отстающих.

Где-то за деревьями пропел рог, и сразу по всей длине опушки, полумесяцем огибавшей луговину, показались люди. Отступавшие ополченцы тоже прекратили бегство и повернулись к преследователям лицом. Ёты едва успели опомниться, как оказались зажаты почти в кольцо противником, превосходящим их численно раза в два. Не понимая, откуда все это взялось, люди Флоси заметались. Рауд Козья Шкура громкими криками призывал их к битве, но выстроить «стену щитов» они не успели – варяги особенно настаивали, чтобы Зимобор нападал быстро и не дал противнику такой возможности. В несколько минут ёты были смяты и обращены в бегство, а смоляне преследовали их и были уже в самом их стане возле детинца.

Возле шатра Флоси, одетого для битвы, трубил рог, призывая на помощь дружины с причалов. Избрана заметила, что вид у него был несколько растерянный: хороший хозяин, он не привык сражаться, а здесь все сразу пошло не так, как положено. Битва и началась, и продолжалась непонятно как: часть его людей уже пропала в серой рассветной мгле, а тут еще пошел слух, что славянские чародеи превратили лесные деревья в воинов! Так или иначе, но уже на площадке их собственного стана шла битва, костры и шатры были растоптаны, несколько вождей были разбиты поодиночке, оставшиеся пытались собрать и выстроить своих людей, но в полной неразберихе ничего не удавалось сделать.

Наконец Флоси поставил несколько дружин стенами. Кольбьёрн и Финн с Лесного острова, Свейн Чародей и Торстейн Стрелок, ночевавшие поблизости, и теперь остались со своими людьми рядом с конунгом. Но едва он послал их вперед, как Избрана махнула рукой Хродгару и Хедину, ждавшим знака во дворе. Ворота раскрылись, и две с половиной сотни ее собственной дружины, самое последнее и самое лучшее из того, чем она располагала, вышли из детинца прямо к шатру самого Флоси.

– Где ты, рабский выродок! – на бегу кричал Хродгар. – Иди сюда, мерзавец! Ты явился за мной, так вот он я! Готов удушить тебя в братских объятиях! Не вздумай от меня бежать!

Полки Зимобора накатывались с востока, оттягивая на себя большую часть ётов, и перед Хродгаром и Хедином оказалась только дружина самого Флоси, на что они и рассчитывали. Избрана смотрела со стены на яростную схватку, и по ее невозмутимому виду никто бы не догадался, какая буря разыгралась у нее на душе. Теперь она ничего не могла больше сделать, теперь ее и свою судьбу решали только сила и доблесть воинов, только крепость их оружия.

Флоси знал, что конунг должен сражаться во главе своих людей, но был не привычен к этому и видел в битве только тяжелую и неприятную работу. А Хродгар, крича и воя, как берсерк, прорубался к нему, и его собственные телохранители едва успевали прикрывать его от вражеского оружия. Свой разбитый щит он бросил и держал длинный меч двумя руками; опасности он не замечал и о ней не думал, его целью был Флоси, чей стяг он видел где-то впереди.

Как вихрь он налетел на телохранителей своего брата и мигом смел первого, кто выскочил ему навстречу. Флоси, побледневший и стиснувший зубы, тяжело шагнул вперед. Он пришел сюда, чтобы истребить брата-соперника, хотя и надеялся в душе, что ему не придется делать это собственными руками. Он уговорил и убедил людей следовать за ним, собрал войско, неплохо снарядил и обеспечил его, но теперь требовалось делать самое главное, то, чего он никогда не хотел, не любил и не умел толком делать, – сражаться. Его учили владеть оружием, поскольку он ведь тоже был сыном конунга, но какая же глупость, что богатый, могущественный правитель, в чьем распоряжении сотни и тысячи людей, должен сам подставляться под чужой меч!

А Хродгар с детства усвоил, что вождем становится сильнейший в дружине, а конунг, если он не может одолеть сильнейшего из своих воинов, – конунг только наполовину. Он был истинным военным вождем, и на пути к престолу Западного Ётланда перед ним оставалось последнее препятствие.

Флоси защищался, но Хродгар, пылая яростью и нетерпением, в несколько ударов разбил его щит, ловким выпадом ранил в руку и, воспользовавшись его минутной растерянностью, ударил концом клинка в горло, точно под ремень шлема. Флоси упал. На молодую, истоптанную траву потекла кровь, а Хродгар закричал во весь голос:

– Он убит! Флоси убит!

Его люди подскочили к знаменосцу и вырвали древко со стягом. Крик о том, что конунг Флоси убит, раскатывался по луговине все шире. Видя, что синий стяг исчез, вожди стали отступать и поднимать щиты над головами, прося мира.