Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран

– Он прошёлся мимо твоей спальни раз двадцать, Брайан, – ровно сдала своего мужа Чайна Циан.

– И что? Всё то же? – спросил у Энтони Лиорг, второй сын главкома Джулиана Алмира.

– Да. Но может я ошибся, может он просто так долго расписывал ей радости венчания.

Брайан почувствовал, что Моргана смотрит на него, и прикусил нижнюю губу, вспомнив смысл, цель и результат своих вчерашних действий. «Позор мне», – подумал он. Вздохнул и процитировал слова Роджера, которыми тот не раз оборонялся в ответ на обвинения отца в разврате:

– «Да, если кое-кто будет милашкой, то венчание состоится».

– Это можно понять двояко, – негромко сказала Моргана.

«Того и добивался», – мысленно отметил бывший священник, а вслух спросил:

– Хочешь сказать, мы не всё решили вчера?

– Мне показалось, что нет. Сегодня утром-то я подумала, что ошиблась, а теперь ясно – что запуталась вообще.

– Сочувствую, – улыбнулся Брайан. У него появилось впечатление, не сказать, что бы неприятное, что Моргана зависит от него настолько, что примет, пусть и не сразу, почти любой из его вариантов.

Моргана, похоже, услышала в его словах намёк на то, что у него появился ряд условий, как цена венчания, тогда как Брайан всего лишь имел в виду, что венчание состоится, если невеста не сбежит прежде. Но всё же, она выглядела так, будто бы не хотела злить его, и в дальнейшем собиралась настаивать на своём как можно мягче и осторожнее.

Для Си всё не могло показаться прозрачным. Единственное, что Брайан мог сделать для Морганы и её положительных отношений с его семьёй, это объявить о том, что она приняла имянаречение, что и сделал. Это прозвучало так, будто бы Моргана сделала это из любви к нему, Брайану, и да, немного, но это понравилось отцу, мачехе, тётке, племянникам и сестре. Древнейшие и Чайна Циан вообще никак не отреагировали, будто бы эта тема не стоила того, чтобы её поднимать. Однако Даймонд обладал замечательным нюхом на темы, которые точно не следовало бы затрагивать:

– И вот скажи, что не притронешься к ней до венчания.

Враньё Си увидели бы, но и признаваться в неподобающем поведении при Оливии, Мелиссе и Берилл ни в коем случае нельзя. Энтони и так дал морального пинка своему дяде, когда вспомнил, что услышал как-то в зале с розой о том, что «почти святой Брайан» даже уже не девственник. Вот ведь как! До сих пор стыдно осознавать себя лишённым тысячелетнего целомудрия.

– Что? – старательно изображая невинность и непонимание, переспросил Брайан. И затем нахмурился для пущего эффекта: – О чём вообще речь?

Мелисса удивлённо оглядела всех и обратилась к Моргане:

– Я понимаю, что не моего ума это дело, н-но…

– Вот именно! – вставил Сильвертон. – Это не твоего ума дело. А всем остальным напомню: Брайан никогда бы не достиг святости, если бы не обладал сильнейшей волей, концентрацией и гигантским самообладанием.

«От таких слов начинаешь гордиться собой, – подумал Брайан. – Неужели действительно сумею справиться?!»

За состоянием простыней в домах, где обитал предводитель Юга, всегда довольно тщательно следили горничные. Это делалось во избежание недоразумений, которые могли бы последовать, приведи в свою спальню, один из мужчин клана, любовницу. Ну и, кроме того, герцог Сильвертон знал, что его дочь и сестра всё так же целомудренны, а жена – верна ему.

Таким образом, главе клана скоро станет кое-что известно. Да о чём вообще речь? Сильвертон знает, в конце концов, о том, что является дедушкой Феррона Элстрэма… Ах, но как же она сдалась!..

Брайан ненадолго окунулся в воспоминания. Он не сомневался в том, что справится с испытанием воли, абсолютно любым, если это будет требоваться. Но оценивая в этом плане Моргану, он пришёл к лёгкому отчаянию. Он посчитал, что достаточно настойчивости и есть ключ к её постели. Не думать далее в этом направлении было сложно.

Брайана не пугала мысль об измене. Он как священник в своё время отпускал этот грех и готов был снизойти к неверной жене из смирения. В то же время мысль об измене оскорбляла его как титулованного и вызывала гнев как мужчины. А в результате, всего лишь, он не хотел потерять Моргану совершенно или частично, потому стал, не переставая, размышлять о том, как защитить её и себя от кого бы то ни было третьего.

Тем временем началась подготовка к венчанию, в зале с розой были объявлены имена сторон нового брачного контракта, а Брайан вступил во владение Аргиадом и… познакомился с инуэдо и шипастыми Морганы. Инуэдо звали Габриэлем. Брайан всегда поглядывал на него, поскольку этот перевёртыш был отчаянно красив и кого-то напоминал. Ранее Брайан даже подумывал о том, не состоит ли Габриэль в связи с хозяйкой и неприятные мысли об этом всё равно с некоторым постоянством, хорошо хоть не часто, возвращались ныне.

Удалось почти с первого разговора так завладеть преданностью Габриэля, что тот стал предоставлять полнейший отчёт о всех перемещениях Морганы за каждый день. И чем подробнее был отчёт, тем спокойнее было Брайану. Его подозрительность возросла бы до мании, но ещё слишком свежо было пребывание Морганы в доме Роджера, слишком новы всё её улыбки и объятия, слишком приятны и легки полудни, проведённые вместе.

Брайан любил и был счастлив, к тому же ему сказочно повезло, что Моргана испытывала те же чувства, но, тем не менее, существовал ряд моментов, который не позволял ему забыться.

Классик из вредности то и дело подначивал Брайана, рассказывая ему о том времени, когда Моргана принадлежала ему. Рассказал так же в подробностях о своих поцелуях с ней на крышах на том, самом первом танцевальном вечере. Классик надеялся, что Брайан выйдет из себя, но всё закончилось, когда Брайан, недослушав (естественно, нельзя рассказывать такие вещи в зале с розой, среди титулованных), вытащил меч, кто-то, голосом весьма похожий на Даймонда, крикнул: «Брайан сошёл с ума! Спасайся, кто может!» Титулованные бросились врассыпную, императорскую семью эвакуировали и ничего более ужасного не произошло.

Он уже не проводил и полдня в ратуше и в поездках по Ньону, но новый эскорт, которого его упросили отмолить, жизнь придворного, почти святого и титулованного, не позволяли ему к обеду возвращаться домой и воссоединяться с избранной женщиной. Габриэль же не мог доложить ему о том, что происходило в доме Роджера с Морганой, а у прислуги в доме подобного не спросишь, поскольку сразу пойдут слухи о том, что Валери де подозревает Аргиад. Таким образом, он упустил сразу множество