Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я начинаю понимать», — пробормотал Герсен.
«Хеккус не отступится! — с восхищенным возбуждением продолжал Кошиль. — Он тушит огонь огнем и заливает воду водой. Девушка попыталась нанести ему поражение, воспользовавшись правилами Менял. Хеккус играет по тем же правилам, чтобы навязать ей свою волю. Десять миллиардов — внушительная цифра, но, с другой точки зрения, это всего лишь сто раз по сто миллионов, не так ли? Так что теперь Хеккус рыщет по всей Ойкумене, похищая родных и близких сотни богатейших людей Галактики! Когда будет выплачет сотый выкуп, Хеккус потребует выдать ему на поруки Алюсс-Ифигению Эперже-Токай, ибо срок «погашения ее задолженности» давно истек».
«Какая романтическая личность, Кокор Хеккус — во всех смыслах слова!» — заметил Герсен.
Кошиль не заметил суховатую язвительность этого замечания: «Не правда ли? Только представьте себе! Ей приходится ждать, день за днем наблюдая за тем, как драгоценный щит ее невинности стоимостью десять миллиардов СЕРСов постепенно превращается в прах! Хеккус уже взыскал задолженность с двадцати доставленных им гостей, и с каждым днем его наличный капитал растет. Тем временем, девушка больше ничего не может предпринять — она попалась в собственные сети».
«Хммф! Печальное положение вещей — по меньшей мере с точки зрения добровольной узницы. Откуда взялась эта девушка?»
Кошиль покачал головой: «На этот счет могу только поделиться слухами; в конце концов все, что я вам сообщил — не более, чем слухи, слухами мир полнится. Но в данном случае разумным людям, таким, как мы с вами, не пристало доверять небылицам. Говорят, наша прекрасная гостья объявила, что она родом из сказочного мира легенд, с планеты Тамбер!»
«Тамбер?» — на этот раз Герсен действительно удивился: Тамбер, легендарный мир ведьм и морских драконов, галантных рыцарей и заколдованных лесов, упоминался лишь в детских сказках. Память подстегнула Герсена, как электрическим разрядом: паренек с Притона Биссома утверждал, что на Тамбере живут хормагонты!
«Именно так, Тамбер! — смеясь, воскликнул Арманд Кошиль, экстравагантным жестом протягивая руку к небу. — Если у вас случайно завалялись десять миллиардов СЕРСов — и вы не знаете, что такое страх — перед вами открывается замечательная возможность! Кокору Хеккусу придется похитить отпрысков еще сотни благословенных небожителей Галактики, но такое вложение денег, несомненно, позволит вам удвоить первоначальный капитал».
«Что, если я выкуплю несравненную красавицу, а она заболеет и умрет у меня на руках? И я, и Кокор Хеккус будем безутешны!»
Продолжая беседу, они прогуливались мимо изоляторов класса B и класса A. Кошиль задержался, указывая на человека средних лет, чертившего, по-видимому, какую-то схему в блокноте: «Здесь вы можете видеть Мирона Пача, еще одного гостя, доставленного Хеккусом. Сумма его задолженности определена в размере 427 685 СЕРСов — что, на мой взгляд, слишком много. Чего нельзя сказать о красавице с Тамбера!» — Арманд Кошиль похотливо подмигнул Герсену и подтолкнул его локтем.
Нахмурившись, Герсен пригляделся к Мирону Пачу — ничем не примечательному субъекту среднего роста, начинающему толстеть, с незлобивым открытым лицом. Сумма его задолженности возбудила в Герсене любопытство. Почему в точности 427 685? За этой цифрой и вынужденным пребыванием Мирона Пача на станции Менял скрывалась какая-то история. Герсен спросил проводника: «Могу ли я поговорить с этим человеком?»
«Разумеется, срок погашения его задолженности давно истек. Если вы считаете, что вам удастся выручить за него больше, чем 427 685 СЕРСов, и таким образом перещеголять Кокора Хеккуса — вам карты в руки, как говорится!»
«Конечно же, в изоляторах установлены потайные видеокамеры и микрофоны?»
«Нет, — решительно заверил его Кошиль, — и по очень простой причине: подслушивание здесь, на станции, не дает никаких преимуществ».
«Тем не менее, — возразил Герсен, — следует принять меры предосторожности. Позвольте мне обратиться к этому узнику».
Кошиль нажал кнопку; в изоляторе послышался тихий звонок, предупреждавший вызванного «гостя» о том, что требуется его присутствие. Мирон Пач поднял голову, встал и медленно подошел к двери. Кошиль вставил ключ в гнездо замка — панель смотрового окна резко сдвинулась в сторону. Мирон Пач взглянул на Герсена — с надеждой, быстро сменившейся замешательством. Герсен взял Арманда Кошиля за плечи, заставил его подвинуться вплотную к проему в двери и повернул его лицом внутрь изолятора: «А теперь пойте, горланьте во весь голос!»
Кошиль глупо ухмыльнулся: «Я помню только колыбельные моей матушки».
«Значит, пойте колыбельные — но громко и без перерыва!»
Кошиль принялся фальшиво распевать колыбельную, перевирая слова, но не останавливаясь. Герсен подозвал еще более недоумевающего Мирона Пача: «Встаньте рядом».
Пач прижал лицо к двери, выглядывая из смотрового окна. Наклонившись к его уху, Герсен спросил: «Почему вы здесь?»
Губы Пача покривились: «Это долгая история».
«Объясните в нескольких словах».
Пач скорбно вздохнул: «Я — инженер-производственник. Я взялся выполнить сложное поручение влиятельного человека — как я теперь понимаю, преступника. Мы разошлись во мнениях; меня схватили и привезли сюда. Сумма выкупа соответствует сумме, вызвавшей наше разногласие».
Кошиль стал горланить другую колыбельную. Герсен спросил: «Преступник — Кокор Хеккус?»
Мирон Пач обреченно кивнул.
«Вы знаете его лично?»
Пач что-то ответил — благодаря вокальному энтузиазму Арманда Кошиля, однако, Герсен его не расслышал. Пач повторил громче: «Я сказал, что знаю его агента — он часто приезжает на Крокиноль».
«Вы могли бы связаться с этим агентом?»
«На Крокиноле — да. Но не отсюда».
«Хорошо. Я погашу вашу задолженность», — Герсен постучал Кошиля по плечу: «Достаточно! Вернемся в приемную».
«Вы уже закончили осмотр? Мы могли бы предложить много других выгодных сделок!»
Герсен колебался: «Я хотел бы взглянуть на девушку, внимания которой добивается Кокор Хеккус».
Кошиль покачал головой: «Только если вы заплатите за такую привилегию десять тысяч СЕРСов. По существу, она отказывается кого-либо принимать — даже таких служащих станции, как я, несмотря на то, что я с удовольствием согласился бы развеять скуку ее добровольного отшельничества и способствовать расслаблению напряжений, несомненно вызванных ее одиночеством».
«Нельзя так нельзя!» — Герсен передал проводнику еще триста СЕРСов, каковые Арманд Кошиль, опьяненный разговорами о миллионах и миллиардах, засунул в карман, мрачновато выразив чисто номинальную благодарность: «Что ж, вернемся в управление».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
