Занимательная механика - Вадим Панов

— Я тоже убила. Троих, приехавших на помощь своим. Я их убила, потому что возненавидела. Потому что за минуту до этого на моих руках умер Травник. Я их убила. — На глазах Испанки стояли слезы. Она почти выкрикнула: — Ну?!

На этот раз Лева не позволил ей отстраниться. Сдавил в объятиях, поцеловал в волосы и прошептал:

— Тебе пришлось очень много пережить. — Тереза беззвучно заплакала. — Но ты не волнуйся: все будет хорошо. Все-все будет хорошо. — Корзинкин погладил женщину по спине. — Я знаю человека, который нам поможет.

— Она слышит наш разговор? — поинтересовался Волков.

— Нет, ушла в ванную.

— Тогда опиши мне ее, пожалуйста.

— Описать? — недоуменно переспросил Корзинкин.

— Расскажи, как выглядит.

— Ну… красивая… — начал сбитый с толку Лева.

— Это я понимаю, — язвительно пробурчал Очкарик. — Другими мы не интересуемся.

Реагировать на замечание Корзинкин не стал.

— Невысокая. Очень светлые длинные волосы. Почти белые.

— По-русски чисто говорит? Без акцента?

— Откуда ты знаешь, что она иностранка? — удивился Лева.

— Я много чего знаю, — проворчал Федор.

И еще о многом догадывался. А если не помогали знания и выводы, на помощь приходила интуиция.

Гончар не скрыл от Волкова состав группы, рассказал обо всех приехавших с ним искусниках. А вечером поведал и о стычке, в которой погибли Травник и Невада. А чуть позже вариацию этой же истории пересказал Корзинкин. Любопытное совпадение…

Впрочем, сейчас не важно, где и как неутомимый Лева познакомился с Терезой. Гораздо важнее другое: успели ли таинственные преследователи проследить передвижения Испанки? Скорее всего — нет, после бойни в московском дворе они бы не отпустили женщину, взяли бы обязательно, значит, сейчас она в относительной безопасности. И Волков принял единственно возможное решение:

— Не ходи завтра на работу, понял? Останься с ней. Из дома не высовывайтесь. Я позвоню вечером. Договорились?

— Ты поможешь? — с надеждой спросил Корзинкин.

— Да.

Очкарик услышал вздох облегчения и почти сразу же — вопрос, произнесенный совсем другим тоном:

— Откуда ты знаешь Терезу?

В этом был весь Лева.

— Ни о чем не спрашивай. Ни меня, ни ее. Завтра я все объясню.

Лева хорошо знал друга и понял: спорить не нужно. Поэтому покорно произнес:

— Хорошо.

И положил трубку.

Вот и Корзинкин влип в дело. Получается, не ошибся Гончар: стоит Федору начать расследование, как вокруг начинают виться нужные люди и происходить нужные события. Вольно или невольно, благодаря внимательности и интуиции, он идет по следу. Нет — за добычей. Ведь след можно потерять.

А он не теряет.

«Высшая форма мастерства?»

«Да нет, обычные совпадения. Вокруг любого следователя начинают виться нужные люди и возникать нужные события. Показатель профессионализма в том и заключается, чтобы все замечать и делать правильные выводы».

Федор изо всех сил старался абстрагироваться от размышлений о собственном величии. От ненужных, мешающих работе размышлений.

«Какие выводы можно сделать из последних событий?»

Лева спрятал Испанку, которую преследовали неизвестные. Травник и Невада устроили перестрелку, убрали двух или трех человек. Сама Тереза, если не врет, убила троих. А поскольку серьезные люди, как правило, отвечают ударом на удар, то теперь Испанке, а значит — и Леве, грозит опасность.

Петрович пригрел на своей фабрике Механикуса, за Механикусом охотятся Гончар и Оружейник, ребята, мягко говоря, беспощадные. Получается, Илья тоже ходит по лезвию. Окажись он рядом в неподходящий момент, ему достанется по полной программе. А Илья мужик горячий, если доберутся до его помощника, до человека, которого он уважает, Стрекалов в стороне не останется.

И какой вывод?

А очень простой вывод: чтобы вывести из-под удара Леву и Петровича, необходимо как можно быстрее сдать Гончару Механикуса. Именно сдать — где скрывается Механикус, Федор знал, однако вести искусников на фабрику не собирался: слишком опасно.

«Нужно найти мельницу. Механикус отправится спасать свою недвижимость и встретится с Гончаром.

Чем закончится их рандеву — все равно, главное, оно наверняка чем-нибудь закончится: или Механикус сожрет Гончара, или наоборот. Все закончится, и Лева с Петровичем окажутся в безопасности…»

Дверь в квартиру оказалась, как и положено, закрытой на оба замка, приветливо горел диод сигнализации — все как обычно. Но едва Очкарик вошел в прихожую, как услышал доносящийся из ванной комнаты звук льющейся воды — кто-то принимал душ.

Кто? Разумеется, женщина. Трудно представить, что валяющаяся на диване одежда могла принадлежать мужчине. Черные брюки, черная шелковая блузка, черные туфли на высоком каблуке, черные трусики. Волков осторожно, двумя пальцами, поднял с пола черный бюстгальтер, задумчиво рассмотрел его — на глазок второй размер, — вернул на место. Пожал плечами и направился на кухню.

Когда девушка вышла из ванной, Федор сидел в кресле и медленно потягивал коньяк из пузатого бокала.

— Привет! А мне выпить сделал?

Черноволосая, черноглазая, спортивная. В кожу на правом виске вживлено несколько мелких черных бриллиантов.

Сначала Волков принял их за россыпь родинок, но потом увидел такие же украшения на левой стороне шеи, на запястьях, увидел блеск и понял, что ошибся.

Очкарик ожидал, что вышедшая из ванной женщина по традиции завернется в полотенце, не зря ведь считается, что полуприкрытое тело вызывает больший интерес, но незнакомка пренебрежительно относилась к шаблонам. Явилась в гостиную полностью обнаженной.

— Добрый вечер, — улыбнулся Волков.

— Скорее уж доброй ночи.

Она прошла к креслу, и Федор заметил, что гостья вживила себе бриллианты не только в руки, шею и висок. Шесть довольно крупных камней располагались вдоль позвоночника красавицы.

— Что пьем?

— Коньяк.

— Можно и коньяк.

Второй бокал стоял слева от Очкарика, на столике. Волков налил в него коньяк, поднялся, подал девушке и вернулся на место.

— Меня зовут Проказа, — сообщила она.

— Псевдоним отражает способности или болезнь?

— Образ жизни.

— Можно только позавидовать.

— Завидуй. — Женщина пригубила коньяк.

— Гончар прислал? — осведомился Федор. — Или по своей инициативе?

— Он велел присматривать за тобой, а торчать под окнами или сидеть в машине слишком скучно. — В ее взгляде таился намек. — Надеюсь, ты не против?

— Нет, — покачал головой Очкарик. — Кстати, пока ты плескалась в ванной, я посмотрел твои украшения…