Золотая братина: В замкнутом круге - Игорь Минутко

– Так… – Николай Корчной ненадолго задумался. – Теперь вернемся к автофургону…

– Да, да!.. – заспешил заместитель мэра. – После того как все документы были оформлены и деньги переведены, они пригнали этот фургон, кажется, какой-то немецкой фирмы…

– Когда это было?

– Вчера, во второй половине дня. Граф и Виктор Иннокентьевич приехали на такси, а в фургоне кроме шофера были двое работников с инструментами и сварочным аппаратом. Пришлось им повозиться…

– Сколько?

– Часа два. Мужики оказались профессионалами. Лихо у них все получалось – любо смотреть. Все жители пансионата собрались, да и дачники, ребятня. Смотрели, подбадривали.

– И погрузившись, что же, сразу за границу?

– Да. Так сказал граф Оболин. Он очень спешил – дела у него какие-то дома. В Риме, кажется.

– Когда они отбыли?

– Ну… Я на часы не смотрел. Думаю, часов в пять или шесть вечера.

– А вы, Федор Александрович, когда отдали распоряжение на таможне досматривать автофургоны?

– После вашего звонка. Вчера, в девятнадцать пятнадцать…

– И что же? На таможнях ничего в пересекающих границу фургонах не обнаружено?

– Пока ничего. Сигналов не было.

«Если ворота из усадьбы Оболиных каким-то образом связаны с похищением „Золотой братины“, – подумал Николай Корчной, – не мог их граф вчера отправить за границу. Только какая тут может быть связь?…»

– Что же, – решил он, – поехали на место, посмотрим. Можно, Федор Александрович, воспользоваться машиной?

– Конечно! «Форд» в вашем распоряжении. Кто за руль сядет?

– Вот он. – Командир группы кивнул на Игоря Томма.

– Добро! А я с ОМОНом.

Путь занял не более десяти минут: мимо еще спящих старинных вилл, что утонули в густых садах, мимо новостроек – огромных кирпичных сооружений, не то крепостей, не то маленьких тюрем, помпезных и безвкусных. Пансионат ветеранов тоже спал – было начало шестого. Однако стоило появиться грузовику с ОМОНом и «форду» с оперативниками ФСБ, как сразу же оставили свои кровати старики-ветераны. И скоро у бывших ворот собралась порядочная толпа. Слышались голоса, реплики:

– Я говорил, дело нечистое! Чего от них, от графов, ждать?

– Что? Незаконно вывезли народное достояние?

– Да какое в этих львах достояние?

– Если товарищи приехали, значит, точно – дело нечистое.

– Граждане начальники! Чем мы можем быть полезными?

– Я все с самого начала видел. Как автогеном резали. Один из рабочих сигареткой угостил – аромат! Никогда таких не курил.

На месте бывших ворот осталось только четыре ямы, две круглые и две продольные, в которых глинистая почва смешалась с окалиной, рваными кусками металла от креплений столбов ворот и фигур львов. Появился и директор пансионата, который жил тут же, – сонный, флегматичный, ко всему безразличный. Ничего нового он добавить не мог. Сказал только:

– Мы очень даже «за». На кой нам эти львы? Поставим хорошие крепкие ворота, на заводе «Металлист» закажем. Стоимость включим в смету капитального ремонта здания. Благо двадцать тысяч долларов прямо с неба упали. Хотите посмотреть, в каком мы плачевном состоянии?

– Извините, – смутился Николай Корчной. – Нет свободного времени.

Директор, похоже, обиделся.

– Прямо на глазах разваливаемся, а у них, видите ли, на ветеранов войны средств нет, в бюджете не предусмотрено. У графа так средства нашлись.

Расспросы любопытных тоже не дали никакой полезной информации: приехали, граф очень представительный, вежливый, рабочие с автофургона – немцы, по-русски не говорят, чугунные столбы и львов в фургон грузили портативным подъемным краном, который у них помещался в кузове… Корчной хотел уже идти звонить Вениамину Георгиевичу, но его за плечо тронул загорелый мужчина лет пятидесяти, в тельняшке, потертых джинсах и сандалиях на босу ногу.

– Слышь, сынок? Я тут рядышком летом с семьей халупку снимаю. Раньше у этих графов Оболиных конюшни там были. Теперь директор пансионата перегородки дощатые нагородил – комнатухи образовались, вот и сдает летом нашему брату, дачнику, – все какой-никакой доход в ихнюю худую кассу…

– Простите, – перебил Корчной. – Собственно, что вы хотите сказать? Я же всем объявил: нас интересуют подробности демонтажа ворот, всякие детали, мелочи, чтó говорили граф, его доверенное лицо, эти рабочие-немцы… – Корчной вздохнул – он уже много раз повторял все это собравшимся здесь зевакам.

– Зато как работают! – с энтузиазмом воскликнул мужчина в тельняшке. – Я, сынок, к чему. Вот вы этими львами интересуетесь…

– Интересуюсь, – подтвердил Корчной. – И что?

– Я по профессии сварщик. Смотрел, как немцы их с оснований автогеном снимали. Скажу тебе, сынок: ювелирная работа! Но главное, когда они двух львов набок завалили… Да и третий, что вместо перекладины на воротах, такой же…

– Я вас внимательно слушаю.

Сварщика в тельняшке и в старых джинсах слышали теперь все оперативники.

– Немцы хороши, а наши мастера, что ворота эти со львами сотворили, лучше! Считайте, в конце восемнадцатого века эти ворота тут появились… У директора пансионата Семена Поликарповича… очень положительный человек, историей нашего Отечества интересуется… у него документ есть: ворота эти с Урала привезли, с какого-то завода. И сладили эту красоту уральские умельцы по принципу русских матрешек! Это, считайте, почти двести лет назад!

– Что значит, по принципу русских матрешек? – тихо спросил Николай Корчной.

– А вот что, сынки! – Глаза пожилого сварщика сверкали от возбуждения. – Львы не из сплошного чугуна вылиты. Они внутри пустые, полые! Я так понимаю – чтобы можно было лошадьми аж с Урала в Питер доставить! Ведь современные матрешки с чего начинаются? Сначала самую большую выдалбливают, за ней поменьше, еще поменьше и заканчивают самой махонькой. А чугунные львы, которых увезли неведомо куда… Все из России нынче везут, все прахом идет… Львов тех, как матрешек, не сделаешь – горячее литье. Тут от обратного: вначале сработали маленького львенка, за ним поболе, как бы на него надев… Чудеса! Пока об одном догадался: делали уральские мастера своих львов половинами – от первого маленького до последнего: половинку сделают, потом вторую, а внизу сварят. У всех трех львов внизу ровный, аккуратный шов и отверстие круглое в основании, хоть голову просовывай. А верхний лев, что на воротах вместо перекладины, он, когда его сняли, вообще без основания, человек в него влезть может… Ну не человек, а малец лет десяти – это уж точно! Вот кумекаю, как они могли…

– Простите, – перебил Николай Корчной, – как вас по имени-отчеству?

– Да Иван я, Иван Петрович Волокнов. – На лице мужчины появилось беспокойство. – А в чем дело?

– Иван Петрович, то, что вы рассказали, для нас чрезвычайно ценно. Я очень прошу вас изложить все это на бумаге.

– Да я… Если нужно… Пожалуйста!

– Мы вам поможем. Илья, займись!

– Будет сделано, Николаич, – тут же ответил смуглый парень с курчавой черной головой. – Иван Петрович, давайте пройдем куда-нибудь в помещение, где можно к столу присесть.

– Прошу в мой кабинет, – пригласил директор пансионата, который, оказывается, тоже был здесь и с интересом слушал рассказ сварщика.

– А мне позвонить… – Корчной быстро взглянул на Федора Александровича.

– Телефон в машине.

В своем кабинете Вениамин Георгиевич Миров сразу поднял трубку телефона и, выслушав доклад Корчного, сказал:

– Вот что, Николай Николаевич. Отправляйтесь в Ленинградский морской порт. Вернее, так… Надо побывать и в пассажирском порту, и в грузовом. Узнайте, какие суда вчера отправлялись за границу. Какие отправлялись или отправятся сегодня, завтра, послезавтра. Все суда – просто теплоходы, туристические теплоходы, сухогрузы, рыболовецкие сейнеры… Словом, все! Передайте трубку Федору Александровичу.

– Я вас слушаю, – сказал Грачко.

– Федор Александрович, в экстремальной ситуации вы сможете быстро связаться с постами ГАИ на ближних и дальних подъездах к Петербургу со стороны Москвы и укрепить их своими людьми?

– Естественно.

– Слушайте меня внимательно…

За четыре с половиной часа темно-синий «линкольн» и микрофургон «Мерседес-бенц» ярко-вишневого цвета прошли по ночной трассе, соединяющей две российские столицы, четыреста восемьдесят километров, на пустынных участках пути развивая скорость до ста сорока километров в час. Этот маршрут и план, как его необходимо пройти быстро и с минимумом риска, был тщательно изучен и отрепетирован несколько раз именно таким составом – впереди «линкольн», за ним, на расстоянии трехсот – четырехсот метров, «Мерседес-бенц». Все посты ГАИ, опасные перекрестки, возможное скопление транспорта на развязках, прочие предполагаемые осложнения были отмечены на подробной карте, и сейчас Василий Никитович Дакунин, удобно расположившись рядом с водителем Евгением и покуривая ароматную сигарету, отмечал каждый пройденный пункт «риска» аккуратным крестиком.