Женская месть - Нора Робертс

– И публично признает, что нарушил закон, отобрав драгоценности у моей матери? – Ее губы скривились. – Публично признать, что над ним взяла верх женщина, и тем самым навлечь позор на царствующий дом Якира?! Конечно, он будет стремиться унизить, опозорить, даже убить меня, но гораздо больше ему захочется, сохранив свою гордость и честь, получить назад «Солнце и Луну».

– Но есть вероятность, что он все-таки сумеет отомстить.

Адриенна вздрогнула, несмотря на укутывавший ее мех.

– Холодно, давай уйдем отсюда.

Пока они ехали назад, Филипп не сказал ни слова. Теперь он понимал, почему Адриенна привезла его сюда, почему рассказала о своих планах. Она наглядно продемонстрировала ему, что связана обещанием. И Филипп понял, что остановить ее не сможет. Но в силах сделать кое-что другое.

Как только за ними закрылась дверь ее квартиры, Филипп поинтересовался:

– У тебя есть план дворца?

– Конечно.

– Есть чертежи, системы сигнализации, расчеты по времени? Ты просчитала возможные пути проникновения и отступления?

Адриенна пожала плечами, освобождаясь от норковой шубы. Свитер мягко облегал ее бедра.

– Я знаю, что нужно делать.

– Покажи свои расчеты мне.

Сняв шапочку, Адриенна встряхнула волосами.

– Зачем? Мне не требуется консультант.

– Я никогда не начинаю работы, пока не узнаю всего, что следует знать. Мы можем использовать стол в столовой.

– О чем ты?

– Ну это же очевидно. – Филипп стряхнул со своего пальто тающий снег. – Я еду с тобой.

– Нет. – Она схватила его за руку, когда он собирался пройти в другую комнату. Ее пальцы, длинные и изящные, с неожиданной силой вцепились в него. – Я не допущу этого!

– Уверяю тебя, ты будешь в состоянии оплатить мне работу.

– Это не шутка. Я работаю одна. Я всегда работаю одна. Он оторвал ее руку от себя и слегка коснулся ее губами.

– Это проявление твоего эго, дорогая.

– Прекрати! Я полжизни потратила на то, чтобы составить план. Я знаю страну, ее культуру и риск, сопряженный с этим делом. Это моя идея, Филипп, моя жизнь. Я не хочу, чтобы ты вмешивался, не хочу, чтобы твоя кровь оказалась на моей совести.

Он растянулся на ее кровати точно в такой же позе, как накануне.

– Моя дорогая девочка, я вскрывал сейфы, когда ты еще играла в куклы. Я украл свой первый миллион, когда ты еще была школьницей. Возможно, ты и хороша в своем деле, Эдди, возможно, просто великолепна, но ты никогда не сможешь сделать того, что делал я.

– Ты самонадеянный, самовлюбленный сукин сын. – К восторгу Филиппа, она резко повернулась к нему. – Я не хуже тебя, а возможно, и лучше. И последние десять лет своей жизни я не потратила на то, чтобы подрезать розы. – Филипп только улыбнулся. – Меня ни разу не поймали.

– Меня тоже.

Увидев, как ширится его улыбка, Адриенна выругалась и снова отвернулась от Филиппа.

– Ты не поедешь в Якир одна! – продолжал настаивать он.

– Но ты давно уже отошел от дел, потерял навыки!

– Неправда. Ты сама могла убедиться, что это не так. Решено! Я возвращаюсь к этим играм. Однажды ты спросила меня, не скучаю ли я без работы и не хочется ли мне совершить самое последнее, невероятное ограбление? Я решил, что эта работа и будет моим последним делом.

– Но это мое дело. Найди для себя что-нибудь другое.

– Ты поедешь в Якир со мной или не поедешь туда вовсе. Мне достаточно будет поднять телефонную трубку. В Лондоне есть человек, который будет очень рад с тобой познакомиться.

– Неужели ты на такое способен? – Адриенна села на кровать, раздираемая яростью и обидой. – После всего, что я тебе рассказала?

Руки Филиппа взметнулись и притянули ее к нему. Девушка почти забыла, насколько стремителен он может быть.

– Я люблю тебя, и это для меня главное. Я не хочу тебя потерять. У меня есть дом за городом, я его строил, быть может, имея в виду тебя. И что бы ни случилось, весной ты будешь там жить со мной.

– В таком случае я приеду весной. – Слишком растерянная, чтобы мыслить ясно, Адриенна вцепилась в его свитер. – Я даю тебе слово. Но если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу.

Глаза Филиппа сузились, а рука еще крепче сжала ее руку.

– Почему?

Она покачала головой, стараясь избежать его взгляда и глядя куда-то в сторону. Потом попыталась отодвинуться от Филиппа, но он решительно произнес:

– Ладно. Повременим с объяснениями. Послушай. Я не оставлю тебе выбора. И в этом тоже. Ты едешь со мной или останешься здесь.

Когда Филипп выпустил ее из объятий, она внимательно его оглядела. Сейчас он показался ей таким же, каким она увидела его первый раз в тумане, одетого во все черное, с волосами, зачесанными назад, с напряженным взглядом. И первый раз она потянулась к нему без побуждения с его стороны и дотронулась до его лица.

– Ты романтик, Филипп.

– Судя по всему, это так.

– Я принесу свои чертежи и разработки.

Они расстелили все бумаги на столе в столовой. В выборе убранства столовой Адриенна не погрешила против традиций – чиппендейл[40], уотерфорд[41], ирландский лен. На стене нежного палевого цвета висела картина Максуэлла Пэрриша «Морская нимфа». Филипп пришел к выводу, что Адриенна была большим романтиком, чем желала это признавать.

Молодой человек методично задавал ей вопросы, продвигаясь вперед шаг за шагом, потом возвращался к тому, о чем они уже говорили; снова задавал вопросы, в то время как за окном не переставая продолжал валить снег.

Когда стемнело, они включили свет и разогрели кофе. Филипп сделал кое-какие заметки, пока они ели сандвичи.

– Как ты можешь быть уверена, что система сигнализации не модернизирована?

– У меня есть возможность получать информацию из дворца, кузины, тетки. Когда сын Абду…

– Твой брат?

– Сын Абду, – упрямо повторила Адриенна. Она не хотела, чтобы эмоции помешали их деловому разговору. Ей было слишком больно говорить о маленьком мальчике и о том, как сильно она его когда-то любила. Тем не менее Адриенна продолжила: – Фахид учился в колледже в Калифорнии. Иногда мы проводили время вместе. И мне удалось получить от него кое-какие сведения. Как и большинство членов царствующего дома Якира, которые путешествуют по миру и выезжают за границу, Фахид считал себя очень прогрессивным и американизированным. По крайней мере когда он носил джинсы «Ливайс» и водил «Порше». Одной из его претензий к отцу было то, что он видел, что дворец остается таким же, как и много столетий назад. Его охраняют вооруженные стражи, тогда как современная система сигнализации была бы гораздо надежнее.

– Но речь идет о наружной охране.