Брижит Бардо. Две жизни - Джеффри Робинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суд поддержал ее иск, символически присудив один франк за нанесенный моральный ущерб.
«Я в восторге», — заявила Брижит, а парижские газетчики тем временем зубоскалили: «Это равносильно профессиональному самоубийству».
Вторая такая двойная встреча с правосудием имела место в 1964 году.
Во время утреннего заседания ее адвокат пытался выселить одного молодого человека из однокомнатной квартиры на улице Компань-Премьер, которая принадлежала Бардо. Этот парень прожил там уже более года, не заплатив ни единого франка, отчего Брижит решила выставить его на улицу. Однако парень отказался съезжать с квартиры. Суд предложил ему подыскать себе жилище по карману.
На дневном заседании рассматривался иск Бардо к одной косметической фирме, которая для рекламы своей продукции самовольно воспользовалась кадром из фильма «Вива, Мария!» с изображением ее и Жанны Моро. Дело в том, что данная фирма выбросила на рынок губную помаду двух оттенков, один из которых назывался «Брижит», а другой — «Жанна». В свою защиту фирма выдвинула следующий довод — они начали рекламную компанию лишь после того, как было получено официальное согласие продюсеров фильма. Однако адвокат Бардо прибыл в зал суда, имея при себе копию контракта, в котором имелся пункт, недвусмысленно запрещавший подобную практику. Более того, 17 января 1959 года Брижит, можно сказать, положила всех на лопатки, зарегистрировав имя «Брижит Бардо» в качестве официального фирменного знака. Тем самым она оградила свое имя против любых поползновений использовать его в коммерческих целях, будь то производство «духов, косметики, крема для загара, мыла, зубной пасты, румян, туши для ресниц, средств по уходу за кожей и кукол».
В 1981 году Брижит Бардо отметила свой сорок седьмой день рождения в зале суда в качестве ответчицы по иску о клевете.
По Сен-Тропезу гулял слух о том, будто местная цветочница, семидесятилетняя мадам Одетт Жиро, насмерть забила палкой свою кошку. Когда этот слух достиг ушей Бардо, та тотчас направилась в магазинчик мадам Жиро, чтобы выяснить, верно ли это.
В ответ цветочница только огрызнулась: «Это не ваше дело».
Однако Брижит продолжала вымогать у нее признание и, не выдержав, в конце концов вспылила: «Вы жесточайшим образом убили бедное животное. Вы старая потаскуха и преступница».
Ну а поскольку мадам Жиро никакой кошки не убивала, она подала на Бардо в суд. Как выяснилось, кошку убил сын мадам Жиро, потому что, по его словам, та взбесилась. Более того, Жиро-младший был твердо уверен в том, что оказал животному величайшую услугу, избавив его от страданий.
Правда, тот факт, что он забил кошку ногами, после чего выбросил мертвое животное в мусорный ящик, вряд ли снискал ему и его матери сочувствие других горожан.
Суд рассмотрел это дело только спустя полтора года, 14 января 1983 года. Заседание проходило в Драгиньоне, поскольку именно этот городок является административным центром департамента Вар. Мадам Жиро сочла свое присутствие в зале суда излишним, а вот Брижит явилась лично.
Когда она на белом «рейндж-ровере» прибыла в Драгиньон, там ее уже с нетерпением поджидали 50 фоторепортеров, которые, толкая и отпихивая друг друга, пытались сфотографировать ее крупным планом.
Сопровождаемая двумя адвокатами, Бардо с трудом протиснулась сквозь толпу.
Внутри ее поджидало то же столпотворение и гам.
Когда Брижит — в высоких кожаных сапогах, велюровых джинсах и индийском вязаном жилете — заняла свое место на скамье подсудимых, фотографы, вконец обнаглев, принялись кричать наперебой:
— Эй, Б. Б. посмотри сюда.
— Нет, лучше в мою сторону.
— Б. Б., пожалуйста, улыбочку!
А в это время в зал ломились досужие поклонники, подбадривая свою любимицу криками:
— Брижит, мы с тобой!
— Держись молодцом, Брижит!
— Одну секундочку, посмотрите в мою сторону, — и снова слепящие вспышки блицев.
— Браво, Брижит! — выкрикнула сухонькая старушенция, простоявшая в очереди всю ночь, чтобы только занять место в первом ряду.
— Улыбнись, Б.Б, не ленись! — и снова фотовспышки.
Бардо повернулась к ним спиной, уставившись куда-то в стену и всем своим видом показывая, что не желает принимать их правила игры.
Судьи наконец заняли свои места, и председательствующий был вынужден прикрикнуть на репортеров:
— Довольно. Никаких снимков. Немедленно прекратите! — призвал он их к порядку.
— Давай, Б.Б, — фоторепортеры и не думали останавливаться.
— Брижит, дай-ка я тебя щелкну еще раз.
— Довольно! — сердито стучал молоточком судья. — Если вы не прекратите, в два счета я вас выдворю отсюда!
Фотографы угомонились лишь через несколько минут. Правда, они наотрез отказались покинуть дальний конец зала. Сгрудившись там, они продолжали расталкивать друг друга в надежде занять позицию поудобнее.
В конце концов, когда шум в зале поутих, председательствующий спросил Брижит, признает ли она себя виновной.
Вскочив с места, Брижит разразилась короткой, но гневной речью: «Я остаюсь при своем мнении. Я пытаюсь защитить животных. Я сражаюсь с человеческой глупостью и жестокостью по отношению к нашим меньшим братьям. Мне не стыдно за свои слова. И если люди и дальше будут вести себя столь же низко, я не побоюсь высказать все, что думаю по этому поводу. Я не убиваю животных ни при каких обстоятельствах. А ту кошку, даже если она и взбесилась, следовало усыпить, как полагается в подобных случаях».
Очевидно, присутствие в зале Брижит не могло не сказаться на судье:
— И когда вы об этом узнали, то не сумели сдержать своих эмоций?
Бардо кивнула.
— Ни для кого не секрет, что то животное приняло жестокую смерть, — продолжал судья. — Нам понятен ваш гнев, мадам Бардо.
Тут с места вскочил адвокат мадам Жиро:
— Так, значит, говорите, вам нечего стыдиться?
— Разумеется, — огрызнулась Брижит. — Если бы мадам Жиро убила ребенка, меня никто ни в чем не упрекнул бы.
Толпа в зале разразилась аплодисментами.
— Животные не способны выступить в свою защиту, — Брижит пыталась перекричать возникший в зале шум. — Поэтому я говорю от их имени…
И снова аплодисменты.
Адвокат мадам Жиро доказывал, что в данном случае речь идет не о смерти кошки. В зале слушается дело о дезинформации и несдержанности мадам Бардо. Речь о том, подчеркивал адвокат, что запятнанной оказалась репутация уважаемой женщины, владелицы цветочного магазина. «Необоснованные нападки на мою клиентку, причем столь грубые по форме, нельзя расценивать иначе, как пятно на репутации мадам Бардо, что, в свою очередь, бросает тень на репутацию Франции».
Лишь
