Дела семейные - Рохинтон Мистри

— Так он же пустой, — удивилась она, заглянув в поильник, но в тот же миг поняла, что Йезад сделал. У нее задрожали губы.

— Он все выпил, — сообщил Йезад и вышел из кухни.

В комнате он выдвинул ящик туалетного столика Роксаны, порылся в нем, нашел, что искал.

— О’кей, чиф, приведем в порядок ваши ногти.

Он хотел начать с большого пальца, но Нариманова рука ходила ходуном в его руке, и он никак не мог захватить ножницами ноготь.

— Попробуем другой способ.

Йезад сел на край топчана, закинув ногу за ногу, положил руку Наримана на колено, прижал его пальцы своей рукой и стал орудовать ножницами. Ножницы щелкали, по комнате разлетались твердые желтые полумесяцы.

— Вот так вот! Что скажете?

— Пре-пре-восходно.

Но сухие ногти не столько отстригались, сколько отламывались, оставляя неровные зубцы. Йезад выдвинул пилку и принялся опиливать ногти, чем вызвал улыбку на губах Наримана.

— Ну как, лучше? — спросил Йезад.

— Ли-лишен когтей… Б-безвреден.

— Только не вы, чиф, с вашим-то острым языком!

Оба засмеялись. Йезад собрал с пола обрезки ногтей на старую газету.

— Знаете что, чиф, давайте и ноги заодно приведем в порядок.

— Н — не утруж-ж-дайтесь.

— Никакого труда.

Йезад уселся в ногах Наримана. Ногти ног оказались совсем жесткими, они почти ороговели, загнулись, как птичьи клювы. Он посмотрел через плечо, увидел слезу на щеке Наримана и быстро отвернулся, сделав вид, что не заметил.

После завершения и этой процедуры, когда обрезки всех ногтей были завернуты в газету, Йезад предложил:

— Не заняться ли нам бритьем, чиф? Вы, кажется, захватили с собой бритву?

Бритва обнаружилась в чемодане вместе с кисточкой и мылом. Но лезвие затупилось и густую щетину взять не могло. Йезад достал новое лезвие из собственного запаса и пошел на кухню за горячей водой.

— Бриться? — спросила Роксана, глянув на пятичасовую тень на щеках мужа.

Он кивнул. Развернул полотенце на груди Наримана и хорошенько взбил пену, чтобы умягчить щетину. Нариман поджал губы, освобождая кисточке место под носом.

— Порядок, — сказал Йезад и окунул бритву в горячую воду.

Он начал от уха, стараясь натягивать обвисшую кожу щеки, что оказалось не так-то просто. Нариман помогал, как мог, надувая щеки, пытаясь отвести рот вбок.

Йезад работал над подбородком, когда вошла Роксана и застыла на пороге при виде мужа, склонившегося над отцом, — не случилось ли чего? Поняв же, чем он занят, она молча прикрыла рот ладонью.

Йезад закончил бритье, тщательно вытер остатки мыла с крыльев носа и мочек ушей. Собрав бритвенные принадлежности, он встал и только тут увидел жену, стоящую в дверях. Ее глаза светились такой благодарностью, что Йезад виновато потупил взгляд.

К вечеру пришел Джал с пакетом продуктов.

— Опять у меня излишки, — весело объявил он. Надеюсь, вы не откажетесь.

— Нет, это очень кстати, — сказала Роксана, хоть и не была уверена в реакции Йезада.

Джал обратил внимание на опрятный вид Наримана, чуть не щеголеватый, если может выглядеть щеголевато больной.

— Хэлло, папа, неужели это действительно ты?

— Дядя, ты потрогай! — закричал Джехангир, стискивая подбородок деда, — гладкий и мягкий, как раньше был!

Джал заколебался.

— Потрогай, так приятно!

Джал наклонился и нежно погладил Наримана по лицу:

— Джехангир прав. Ты лучше выбрит, чем я.

Нариман улыбнулся:

— Это Йезад… пов-повинен в моем пре…

— Преображении? Да?

Джал обернулся к Йезаду. Тот смотрел в другую сторону.

Зато Роксана рассыпалась в восторгах:

— Маникюр, педикюр, уход за лицом, все! Йезад навел папе полную красоту!

Мурад спросил, не открыть ли папе салон красоты — Salon de Веаtu de Monsieur Chenoy.

— Чуть-чуть выучил французский и уже болтает! — с гордостью сказал Йезад.

— Знаешь, папа, — раздумчиво сказал Джехангир, — если бы ты специализировался на стариках, у тебя было бы столько клиентов! Я думаю, есть много старых людей, которые…

Голос его оборвался.

Зато Джал вскочил со стула и пылко обнял Йезада:

— Какой же ты хороший человек. У меня просто слов нет!

— Да за что меня благодарить, — буркнул он и, изнывая от неловкости, высвободился из объятий Джала.

Роксана спросила, не съест ли отец пирожок с мясом из принесенного Джалом пакета. Нариман отрицательно покачал головой, но шепнул Роксане, что ему нужна утка.

Доставая утку, она заметила, как Йезад сжался на стуле, потом поднялся на ноги и незаметно двинулся к балкону. Ну что ж, улыбнулась она про себя, здесь он нам не помощник.

Человек, который принес записку, уставился на стакан в руке открывшего дверь Йезада, на вставные челюсти, бултыхающиеся в воде. Он перевел взгляд на рот Йезада, будто стараясь определить, остались ли там еще зубы.

Йезаду стало смешно.

— Это не мои, у меня собственные зубы. А эти принадлежат старику-отцу.

— А я удивился…

И он вручил Йезаду записку.

От миссис Капур. Прошло три недели после смерти ее мужа. Йезад поставил стакан и вскрыл конверт.

Слуга ждал.

— Мемсахиб велела принести ответ.

— Передай, что я буду завтра в десять, как она просит. Написать?

— Не надо. Это-то я могу запомнить.

Роксана обрадовалась, узнав, в чем дело, — приглашение могло означать лишь одно. И конечно, завтра Йезад получит деньги. Она надеется, что миссис Капур не вычтет за те дни, когда магазин не работал.

— Ты же предложил ей самостоятельно заниматься магазином. Максимум. Она может не заплатить за два дня, когда мы хоронили Куми.

— Увидим.

Роксану встревожила сдержанность ответа и нотка усталости, которую она уловила в голосе мужа.

— В чем дело? — спросила она.

— Ничего, — ответил он, хотя его страшила мысль о том, как он снова войдет в магазин. Но Роксану обременять этим он не мог. Теперь это касается только его самого и Бога.

Глава 20

Подойдя к «Бомбейскому спорту», Йезад увидел, что стальные жалюзи опущены, но дверь не заперта. В магазине его встретил тот же слуга, который приходил с запиской. Он молча указал на офис в глубине магазина.

Йезад зашел за прилавок, услышал завывание включенного кондиционера, в открытую дверь увидел миссис Капур в кресле мужа. Она расположилась в кресле так, будто всю жизнь занимала его… Прошла через испытание и вышла невредимой… Нет, так нельзя, дух человеческий могуч, и она заслуживает всяческого уважения… Но только она выглядит несколько самодовольной за этим столом, подумал Йезад и тут же позавидовал ее уверенности в себе.

— Доброе утро, мистер Ченой, присаживайтесь, пожалуйста.

— Спасибо.

«В прошлый раз я был для нее Йезад», — отметил он.

— Я сразу перехожу к делу. «Бомбейский спорт» не открывается.

Он не мог понять, отчего не испытывает ни шока, ни удивления. Скорее, странное чувство облегчения.

— Вы продаете магазин? — услышал он собственный вопрос.

— А что? Хотели бы купить?

Любезная улыбка не затемнила смысл сказанного: не ваше дело.

Он глупо покачал головой. Она продолжила:

— Помимо задолженности по жалованью я плачу вам еще за один месяц.

Миссис Капур придвинула к нему тощий конверт. Он не прикоснулся к нему, решая в уме уравнение: пятнадцать лет беспорочной службы равняются месячному заработку.

— Прошу вас, возьмите, — сказала миссис Капур, принимая его молчание за отказ. — Я уверена, Викрам хотел бы, чтобы вы приняли эти деньги.

— Спасибо.

Он подвинул конверт к себе. Ну что, все? Теперь нужно встать и положить конверт в карман? Он приготовился идти.

— Кстати, мистер Ченой, вы знаете про чемоданчик, который здесь находился? — продолжила миссис Капур с той же улыбкой.

— Да.

— Всякий раз, как Викрам говорил о чемоданчике, он хвалил вас. Говорил, что ему незачем считать выручку от продажи за наличные. Вы каждый вечер вручали ему все до рупии.

— Как еще я мог поступать?

Она посмеялась отрывистым смехом.

— Могу привести вам уйму других примеров. Очень трудно найти честного работника. Уверена, что, если бы не вы, чемоданчик был бы гораздо меньше.

«И по этой причине ты меня награждаешь месячным заработком», — подумал он.

— Викрам называл эти деньги нашим личным пенсионным планом. Бедный мой муж не дожил до пенсии. — Она помолчала. — Вы знаете, что некоторое время назад ему пришла в голову безумная идея уйти в политику. Хотел истратить деньги из чемоданчика на свою избирательную кампанию. Но я решительно воспротивилась этому.

— Он был наверняка разочарован.

Она покачала головой:

— Мой Викрам во многих отношениях был большим ребенком, которому хотелось испытать себя в разных глупых затеях. Мне пришлось подчеркнуть, что есть и проблемы. Иной раз я просто не могу понять, как он справлялся с бизнесом без меня.