Карнавал тварей - Эйден Пирс

он был гораздо опаснее из-за своей разрушительной ауры, которая, казалось, заполняла воздух, заставляя мое дыхание вырываться короткими резкими вздохами. Кем он стал? Что я с ним сделала?

Я чувствовала, что он приближается. Легко догонял меня на открытом месте.

Мне пришлось спрятаться. Не самый логичный поступок, но у меня не было времени сделать паузу и подумать о моем следующем шаге. Я не осмеливалась остановиться и осмыслить маленькую темную надежду, расцветавшую во мне, желание, чтобы он меня поймал.

Я ненавидела свое влечение к Всаднику. Оно неправильное. Это неестественно. В этом нет никакого, блядь, смысла, а теперь, когда он умер, это не имело значения.

Только… Он не умер, не так ли? Это не плод моего воображения.

Смерть действительно преследовал меня.

Недолго думая, я бросилась в первый павильон, который, как мне казалось, мог бы стать хорошим укрытием.

Дом зеркал.

Да! Его закончили собирать только сегодня утром. Я видела, как его строили по кусочкам. Сотня зеркальных панелей, создававших запутанные дороги лабиринта. А в темноте ориентироваться практически невозможно. Я выбрала путь наугад и бросилась в темноту.

49

Дом Зеркал.

МЭГ

Стук сердца отдавался у меня в ушах, пока я пробиралась сквозь темный павильон. Было достаточно светло, чтобы я могла видеть себя в зеркалах, мое отражение разбилось на сотню таких же. Блядь. Это жуткое место.

Если я выберусь отсюда живой, мне надо не забыть привести сюда ребят после наступления темноты, чтобы потрахаться. Близнецам это особенно понравится.

Моё сердце замерло в груди, когда в зеркалах появилось отражение Смерти. Он нашел меня и загнал в угол. Если подумать, можно сказать, что Дом Зеркал плохой выбор.

Смерть отражался повсюду. Любое из отражений могло быть реальным. Я не знала, куда кинуться и что делать.

Вдруг я заметила его глаза. Зеленые и яркие, как полированные изумруды, а не черные и бездонные, как у Смерти.

— Твой страх на вкус как сахарная вата, я тебе это когда-нибудь говорил?

Из темноты со мной заговорил знакомый голос.

— Ты забрал его труп, — сказала я задыхающимся шепотом.

Новый лик Алистера ухмылялся мне в зеркале.

— Я занимался этим всю последнюю неделю. Ты нанесла ему немало ударов в грудь.

Он пришел без рубашки, оставив страшный шрам по середине груди на виду. Было наложено бесчисленное количество швов, чтобы зашить то место, где его проткнула центральная опора большого шатра.

— О, и это тоже твоя ручная работа, я полагаю? — он поднял правую руку, шевеля четырьмя пальцами и улыбнулся обрубку на месте большого пальца. — Не так важно. Осознание, что все шрамы — твоя работа, возбуждает меня. Мысль, что именно ты предоставила мне это новое тело.

Постепенно пришло понимание.

— Голод прервал нас на разговоре о новой шкуре высшего демона для тебя, в тот день, когда он пришел предупредить нас о нападении на моей матери. Это он шептал тебе на ухо? Просил использовать шкуру Смерти, не так ли?

Алистер сделал шаг ближе, заметив, как его отражение в окружающих зеркалах увеличилось.

— Он считал это великой честью для Смерти. Честно говоря, он не заслуживал. Но не могу отрицать, мне нравится его лицо. Оно мне подходит, верно?

Все, что мне удалось сделать, это неуверенный кивок.

— Тебе некомфортно, Мегера?

Да. Нет. Блядь! Я не знаю, что чувствую по этому поводу.

Ощущалось напряжение. Все это не было нормальным. Я только-только привыкла к тому факту, что один из моих партнеров был полным сверхъестественным эквивалентом Кожаного Лица из фильмов «Техасская резня бензопилой», которые близнецы любили смотреть.

Я думаю, что больше всего мне было не по себе из-за того, что я была очень увлечена этим.

И каким — то образом, ношение трупа монстра, которого я убила, понимание, что он собирается со мной сделать, заставляло меня трепетать от возбуждения.

Итак, было ли мне комфортно с этим? Нет. И именно поэтому я так чертовски увлечена этим.

Господи, я по уши в дерьме.

Я не могла отрицать своего влечения к Смерти. Он горяч. Особенно сейчас, когда гнилая душа, которая когда-то жила внутри этой плоти, исчезла, уступив место человеку, которого я любила. До глубины души.

— Зеленые глаза лучше подходят этому оттенку кожи, — сказала я с тенью улыбки в уголке рта.

Новое лицо Алистера выразило облегчение.

— Так все нормально? Если тебе не нравится, я выброшу эту кожу и найду что-то новое.

— Мне нравится. Не должно. Но так можно сказать и о большей части разной херни, которая мне нравится.

— Расскажи мне, что еще тебе нравится. Расскажи дьяволу о своих самых сокровенных желаниях.

— Мне нравится… мне нравится чувствовать себя игрушкой. Мне нравится знать, что я твой питомец. — мои щеки пылали. — Мне нравится, когда ты принадлежишь мне.

Его многочисленные отражения напряглись.

— Я больше не владею тобой.

— Я знаю. Но от этого у меня возникают такие же чувства, как и у тебя… Даже если это всего лишь иллюзия.

Одно из отражений — настоящий он — шагнул вперед, протянул руку, и появилась цепь из теней. Алистер держал один конец, а другой прицепил к ошейнику Демона на моей шее.

Потянул, чтобы опробовать. Она казалась настолько реальной, что даже издавала бряцающий звук, как будто сделана из настоящего металла.

— Ползи ко мне, Питомец… — он размахивал тростью в водовороте теней и медленно наматывал цепь на древко, туго натягивая импровизированный поводок. — Ползи к своему хозяину.

Я опустилась на пол и поползла к нему.

Его глаза округлились от голода, когда он увидел меня, стоящую на четвереньках.

— Честно говоря, мне нравится видеть на тебе ошейник моей гончей.

Его слова, наполненные похотью, заставили меня сходить с ума от потребности.

Рукой — той, у которой все еще был большой палец — Алистер подцепил пояс брюк и стянул их вниз по бедрам.

Иисус. У Смерти большой член.

Я села на колени, мои руки медленно поднялись вверх по его ногам. Это тело было более мускулистым, чем предыдущее. Все еще меньше, чем у Демона, но больше, чем у Риффа и Раффа.

Он глубоко вздохнул, когда мои пальцы проследили аппетитную букву «V» между его бедер.

Рукой, державшей цепь, Алистер погрузился в мои волосы между рогами. Другой схватился за основание члена и сделал толчок. Жемчужина предэякулята блестела на кончике члена и начала стекать. Я наклонилась вперед, чтобы поймать каплю языком.

— Блядь, да, — прохрипел он голосом, от которого мои нервы накалились от предвкушения. — Попробуй меня.

Я застонала в тот момент,