Ближе к истине - Виктор Ротов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне кажется, он живет по этому тосту. Он невероятно контактный. Все у него хорошие, он мгновенно заводит знакомство. И несть числа его друзьям. Всех он любит, все его любят. Правда, мне кажется, скорее в шутку, чем всерьез. Тем не менее, Кронид по — настоящему милый человек. Про него ходят забавные легенды, он легко поддается розыгрышам…
Сергей Никанорович Хохлов любит рассказывать, как в одной из творческих поездок по краю, в свободный час, он увидел Кронида в пивной с кем‑то. Стоя за столиком с кружкой пива, он упоенно читал собеседнику свои стихи. Когда он читает стихи, войдет в раж, от удовольствия закрывает глаза. Сергей Никанорович стал напротив него, а парню дал знак отойти. Закончив читать стихотворение, Кронид открыл глаза и видит перед собой вместо нового знакомого Сергея Хохлова.
— О! Сережа! А где тот?..
— Кто?
— Парень, что тут стоял.
— Никто тут не стоял. Я здесь…
Кронид посерьезнел, крутнул головой.
— Надо бросать пить…
Я бывал с ним во многих поездках по краю, на выступлениях перед читателями, водил застолья, спорил с ним на собраниях, на бюро и заседаниях правления. Иногда жестко. Но никогда после этого мы не дулись друг на друга, как это бывает у нашей братии. Мне кажется, он вообще не может сердиться. А если и сердится, то недолго. И я никогда не слышал от него плохого слова о ком бы то ни было. Даже о тех, кто явно злобствует в его адрес или в адрес нашей писательской организации. В этом, мне кажется, просматривается и доля беспринципности. Но что поделаешь — человек такой. Мы с ним не дружим, но это не помешало ему подарить мне сборник стихов с такой надписью: «Я славу Ротову пою и объявляю: ай лав ю!» Я тоже «лав ю». Но я по натуре сдержанный человек. Хотя однажды, прочитав его стихи, разразился хорошим очер
ком о нем. К сожалению, не могу найти его в своем архиве. И у него не оказалось. Но вот заглянул в его сборник «Кубань — земля такая», вышедший в издательстве «Золотое руно» в 1986 году. Это четырнадцать лет тому назад! Какие стихи! И почти все с посвящением. Сергею Фролову, бизнесмену (целая поэма!), певцам: Валентине, Владимиру и Геннадию Савельевым; Кубанскому казачьему хору, писателю — фольклористу Ивану Бойко, покойному офицеру — летчику Илье Придиусу, памяти А. Зимы, памяти М. Боглачева, Айтечу Хагурову, Т. Гагава, Григорию Пономаренко, Е. ТО. Кузьминой — Караваевой, Юрию Сердериди, некой Т. Н., Ю. Бондареву, Г. К. Жукову, Виктору Лихоносову, П. Придиусу, Авдееву Николаю Петровичу — старейшему казаку «деду Авдею»…
В этих стихах весь он. «Я родился в апреле, когда сплыли снега, когда дали светлее в блеске солнечных стрел. Когда людям теплее — будто я их согрел. Когда зелено всходят и пшеница, и рожь. Когда счастье приходит оттого, что живешь».
«Каждый встречный мне кивает, говорит: «Привет, Кронид!» Хотя в этом сельском крае я ничем не знаменит. Подчиняюсь только звездам, из души уходит зло. Жаль, пришло все это поздно, но спасибо, что пришло…»
Обращаясь к Ивану Бойко: «Мои годы уже на закате, мои думы в далеких мирах. Расскажи мне сегодня о хате, о своих дорогих хуторах».
В стихотворении, посвященном памяти А. Зимы: «Ты ль неправильно, иль я жил неправильно? У тебя и у меня души ранены».
В великолепном стихотворении, посвященном памяти великого песенника Григория Пономаренко, поэт обращается не к нему, а к любимой его собачке, которая была свидетелем гибели композитора: «Твоих шерстинок, длинных и густых, касался он любовно и привычно. Ты столько слышал песен золотых, что даже плачешь как‑то мелодично».
Безмерно любящий женщин, он пишет о них: «Когда мы славим наших женщин, мы славим Родину свою». Обращаясь к Матери Марии: «Живем мы близко от беды. В душе туманной и тоскливой я отыщу твои следы. В песках у зимнего залива, где есть друзья, и есть враги, и есть твои слова святые, тебя молю я, Мать Мария, спасти Россию помоги!»
В стихотворении, посвященном Юрию Сердириди, есть строчки, которые можно отнести к классике поэзии: «Я
Византию и Россию всегда в единый ставил ряд, потомок тех, кого крестили тысячелетия назад. Меня не спутаешь с другими — Кронидов мало на Руси. Мое мифическое имя сам громовержец Зевс носил. А маму звали мою Музой. И на Олимп уже не раз поэта бывшего Союза носил крылатый конь Пегас».
В это стихотворение притулилась как бы нечаянно гипербола — громовержец Зевс. Слово «громовержец» я бы заменил словом, которое специально для него придумал, — «добровержец».
И вообще, начитавшись его стихов, я сам заговорил о нем стихами.
Душа огромная, как небо.Талант подобен фейерверку.И где бы ты ни жил, где б ты ни был,Ты небожитель на поверку.
Не могу не привести одно его стихотворение целиком. Посвящено некой Т. Н.
Ты мне сказала: «Оглянись назад,Там и небо одинокая звезда,И майский расцветающий наш сад,И дальних гор волнистая гряда.Там так красиво, оглянись назад.Как ты упрям, не видишь красоту!»А я глядел, глядел в твои глазаИ видел в них далекую звезду,И белых яблонь пенную волну,И пчел круженье в предвечерний час —Весь этот мир, упавший в тишинуИ в глубину твоих небесных глаз.Уже не в силах отвести свой взглядГляжу туда, где солнце и гроза.И если б обернулся я назад,То лишь твои увидел бы глаза.
ПРИДИУС Петр Ефимович родился в 1932 году в ст. Бесстрашной Краснодарского края.
По окончании средней школы поступил в Московский государственный университет (МГУ) на факультет журналистики. После окончания десять лет работал на казахстанской целине.
В 1966 году вернулся на Кубань. Работал в газете «Советская Кубань», заведовал сектором печати крайкома КПСС. В 1980–1990 гг. являлся заместителем главного редактора альманаха «Кубань».
Осенью i990 года П. Придиусу поручено было организовать выпуск краевой газеты «Кубанские новости». За короткое время газета стала поистине народной, патриотического направления. Именно на ее страницах появились острые миниатюры Степана Хуторского, сразу замеченные и пользующиеся до сих пор огромной популярностью у читателей. (Хуторской — псевдоним П. Е. Придиуса).
Заслуженный работник культуры России, заслуженный журналист Республики Адыгея, почетный гражданин Отрадненского района, атаман станицы Бесстрашной, член — корреспондент Международной академии информатики.
Член Союза писателей России. Председатель Краснодарской краевой писательской организации Союза писателей.
Живет в Краснодаре.
ГРАЖДАНИН СВОЕЙ ОТЧИЗНЫ
(О Придиусе П. Е.)
Познакомились мы с ним в бытность его зав. сектором печати крайкома КПСС. Это 1980 год. Я пришел на прием к заведующему отделом пропаганды и агитации крайкома Калюжному П. П. Тогда на Кубани раскручивалась эпопея борьбы за миллион тонн кубанского риса. Раскручивал эту эпопею неугомонный Сергей Федорович Медунов.
Говорят, с подсказки Л. И. Брежнева. Пошел, как сказали бы спортсмены, на золотую медаль. Помню, круто завихрилось дело с этим миллионом тонн. И меня «замела» эта идея. Решил я написать о том, как делается этот миллион. Заодно пополнить свои знания о современном селе. Вот и пришел я в крайком посоветоваться, стоит ли мне браться за это дело? И не перейду ли я кому‑нибудь дорогу в этом намерении. Может, уже эту тему разрабатывают?
Калюжный выслушал меня и направил к своему заместителю В. П. Лебедеву. Лебедев выслушал меня и направил к зав. сектором по печати П. Е. Придиусу. Тот был на «взлете», спешил по вызову начальства, на ходу одобрил мою идею и почему‑то сразу спросил: «А как называться будет книга?» Я уже придумал название: «Большой рис Кубани».
Через день или два я снова в кабинете В. П. Лебедева. Кстати, из партийцев, с кем я когда‑либо имел дело, он запомнился мне как самый душевный человек.
В этот раз мы уже обговариваем детали работы над книгой. Вдруг в кабинет заходит И. П. Кикило. Тогдашний секретарь по идеологии. Хитренько, «по — ленински» щурится на меня и спрашивает: «А какого цвета рис?» Мол, берешься писать книгу про рис, а что ты знаешь о нем?
Откровенно сказать, я не знал в тот момент, что необработанный рис темно — золотистого цвета, в кожуре, примерно как ячмень. Не помню, что я ответил хитрому секретарю но идеологии, но я получил «добро» и благословение на труд. Тут же позвонили директору института риса Алешину и порекомендовали меня как автора, который…
Я поехал в институт риса к Алешину. Он принял меня любезно. Выслушал, похвалил мое намерение и гут же порекомендовал десять рисосеющих хозяйств, в которых я могу собрать необходимый материал. И дело закрутилось. Книга была написана, издана в Москве в издательстве «Советская Россия» в 1982 году. В соавторстве с Фоминым И. А. Работником «Правды». Мне его порекомендовал В. Шатыгин, мой друг и однокашник по Литературному институту.
