Трибьют - Нора Робертс

— Ему нужна была звезда, а не женщина. Этот урок мне пришлось усвоить. Но он подарил мне Джонни. Моего чудесного мальчика. Джонни теперь нет. Прошел уже год, а я все еще жду, что он придет домой. Может, теперь тоже будет мальчик.

Она прижала ладонь к животу, подняла низкий стакан и погремела льдом, охлаждавшим водку.

— Тебе не следует пить, если ты беременна.

— Это все равно, — она дернула плечом. — Скоро меня не станет. Что ты будешь делать со всеми этими фотографиями?

— Не знаю. Наверное, выберу те, что мне нравятся больше всего, и вставлю в рамки. Я хочу, чтобы в доме висели твои фотографии. Ты была здесь счастлива.

— Здесь я пережила и самые счастливые, и самые тяжелые минуты жизни. В этой комнате я дала отставку Карлосу — Чавесу, моему третьему мужу. Мы ужасно ругались, с такой страстью, что я даже начала думать, не простить ли его. Но мне надоело. Он ненавидел этот дом. «Дженет, — говорил он голосом испанского тореадора, перед которым я в свое время не устояла, — почему мы должны жить посреди пустыни? Здесь на много миль вокруг нет ни одного приличного ресторана». Карлос, — повторила она задумчиво. — Он мог любить как король. Но вне постели он был безумно скучен. Беда в том, что мы мало времени проводили вне постели до того, как я вышла за него замуж. Секс — это еще не причина для брака.

— С Фордом мне не бывает скучно. Он сделал из меня богиню, но когда он смотрит на меня, то видит меня. Многие из них не видели тебя.

— Я сама перестала себя видеть.

— Но в письмах, тех, что ты сохранила, он называл тебя Труди.

— Последняя любовь, последний шанс. Может, я хотела любить то, чего лишилась или от чего отказалась, и быть любимой им. На короткое время я опять могла стать Труди, — она погладила пальцами одну из белых подушек. — Но это тоже была ложь. Я не могла вернуть ее, и он ее так и не увидел.

— Последний шанс, — повторила Силла, глядя на разложенные перед ней фотографии и на Дженет, сидящую на ярко-розовом диване. — Почему последний? Ты потеряла сына, и это ужасная трагедия. Но у тебя оставалась дочь, которой ты была нужна. Ты носила в себе ребенка. Ты бросила дочь, и это не давало ей покоя всю жизнь — и не дает покоя мне. Ты бросила дочь и убила ребенка. Почему?

Дженет сделала глоток из стакана.

— Если ты что-то и можешь для меня сделать, так это найти ответ на этот вопрос.

— Как?

— У тебя есть все, что нужно. Это твой сон, черт возьми. Смотри внимательно.

Глава 29

Это безумие. Наверное, она сошла с ума, когда решила устроить праздник. Ни мебели, ни тарелок. У нее не было даже собственного половника. А плиту и холодильник привезут только через три недели. Черт возьми, у нее даже нет ковра. У нее не на чем сидеть — только комплект для дворика, пара дешевых пластиковых стульев и коллекция ведер из-под штукатурки. Из кухонных приборов у нее имелись гриль «Вебер», электроплитка и микроволновая печь.

Но, видит бог, у нее были запасы. Миллион бумажных тарелок, салфеток, пластиковых чашек, вилок и ложек, а также куча продуктов — которые она не знала, как приготовить, — в холодильнике Форда, которыми можно было накормить половину графства. Но где люди будут есть?

— На столах для пикника, которые привезут мой отец, твой отец и Мэтт, — успокоил ее Форд. — Ложись в постель.

— А что, если пойдет дождь?

— Дождя не ожидается. Тридцатипроцентная вероятность града и саранчи, десятипроцентная вероятность землетрясения. Силла, сейчас шесть утра.

— Я должна замариновать цыплят.

— Прямо сейчас?

— Нет. Не знаю. Я должна посмотреть. У меня все записано. Я обещала сделать крабовый соус. Не знаю, почему я это сказала. Никогда не делала крабовый соус. Разве нельзя просто купить его? Что я пытаюсь доказать? И еще салат с пастой, — она разошлась и уже не могла остановиться. — Я и за это взялась. Если ты много лет ешь салат с пастой, это не значит, что сможешь его приготовить. Я много лет хожу к врачу. И что дальше? Я должна заняться хирургией?

Он не стал прятать голову под подушку, хотя ему этого очень хотелось.

— Ты будешь сходить с ума каждый раз, когда нужно устроить вечеринку?

— Да. Буду.

— Приятно слышать. Ложись.

— И не подумаю ложиться. Разве ты не видишь, что я одета? Одета, хожу по комнате, волнуюсь и оттягиваю тот момент, когда мне придется пойти вниз и заняться цыплятами.

— Хорошо. Хорошо, — он сел на постели и откинул волосы со лба. — Вчера вечером ты согласилась выйти за меня замуж?

— Кажется, да.

— Тогда мы пойдем и займемся цыплятами вместе.

— Правда? Ты мне поможешь?

— Кроме того, вместе с тобой я буду делать крабовый соус и салат с пастой. Такова сила моей любви — даже в шесть утра, — он посмотрел на Спока, который встал, зевнул и потянулся. — И вероятно, его тоже. — Если мы отравим людей, Силла, то сделаем это вместе.

— Мне стало легче. Я знаю, что могу быть слегка ненормальной. — Она подошла к нему и поцеловала в губы. — И знаю, что мне повезло, что у меня есть тот, кто пройдет этот путь вместе со мной — вплоть до крабового соуса.

— Честно говоря, я не люблю крабовый соус. И как это люди его едят? — он потянул ее к себе, повалил на кровать и перекатился, чтобы оказаться сверху. — Люди делают соус из странных вещей. Шпината, артишоков. Ты никогда не задавала себе вопрос — почему?

— Вряд ли.

— Почему они не удовлетворятся крекерами с сырным соусом? Это просто. Это классика.

— Ты не собьешь меня с толку, — она оттолкнула его. — Я иду вниз, — она одернула рубашку. — Я готова.

Как обнаружила Силла, все оказалось не так уж трудно. Когда у тебя есть помощник. Особенно если он точно так же ничего не знает. Это было почти весело. Она подумала, что, когда у нее появится некоторый опыт и навыки, ей будет даже доставлять удовольствие варить макароны и резать чеснок.

— Я видела Дженет во сне, — сказала она Форду.

— И как это обычные помидоры могут быть такими разными по размеру? — Он держал в одной руке бифштекс, а в другой горсть помидоров черри. — Это селекция? Или природа? Я должен изучить этот вопрос. И о чем был сон?

— Думаю, о любви, по крайней мере, об одной из разновидностей. И мое подсознание ищет ответ на вопрос, что это такое. Или чем любовь была для нее. Мы находились в гостиной на ферме. Стены были моими — я имею в виду цвет краски, но Дженет сидела на ярко-розовом диване. А я разложила фотографии на белом кофейном столике. Те фотографии, которые у меня есть, которые снял твой дедушка и которые я просто видела в книгах. Сотни фотографий. Она пила водку из низкого стакана. Сказала, что прошел год после смерти Джонни и что она надеется, что ребенок, которого она носит, — мальчик. Сказала, что это ее последний шанс. Последняя любовь и последний шанс. Как странно. Она знала, что скоро умрет. Потому что это знала я. Я спросила ее, почему — почему она это сделала? Почему она не воспользовалась последним шансом и все бросила?

— И что она ответила?

— Что если я и могу что-то сделать для нее, так это найти ответ на этот вопрос. Что все необходимое для этого у меня есть. Я проснулась расстроенная, потому что она сказала, что это мой сон и это я не вижу ответ. Если я что-то знаю, то почему не осознаю этого?

Форд принялся нарезать бифштекс.

— Ты не можешь принять, что она так сильно страдала, что просто не видела другого способа избавиться от мучений?

— Нет. Я просто не могу заставить себя поверить в это. Никогда не могла и не хотела. А после того, как приехала сюда и занялась домом, я еще меньше в это верю. Она здесь что-то нашла. Посмотри, сколько всего у нее было и от сколького она отказалась. Мужчины, браки, дома, драгоценности. Она умела зарабатывать и тратить. Но она не только сохранила этот дом, но еще приняла меры, чтобы он оставался собственностью семьи еще много лет после ее смерти. Она нашла здесь то, в чем нуждалась, то, что для нее было самым важным.

Силла выглянула в окно и увидела резвящегося Спока.

— У нее была собака, — тихо сказала она. — И старый джип. Старые плита и холодильник. Мне кажется, в каком-то смысле этот дом был для нее настоящим. А остальное нет. Слава переменчива и по большей части иллюзорна. Но ей здесь не нужна была иллюзия.

— И любовь, которая была у нее тут, сделала ее мир реальным?

Она подняла голову и с благодарностью посмотрела на него — он понял, о чем она думает.

— Это логично, правда? Тут произошло самое страшное событие в ее жизни — погиб Джонни. Реальность, от которой не убежишь. Но она все время возвращалась сюда, чтобы вновь сталкиваться с этой реальностью. Она не забросила дом и не продала его. Он называл ее Труди, и ей хотелось верить, что он любит в ней именно Труди. Мне кажется, она отчаянно хотела получить этот последний шанс. Мне кажется, она хотела ребенка, Форд. Она уже потеряла одного ребенка. Как она могла убить себя и не воспользоваться шансом, чтобы родить еще одного?