Святилище кровавой луны - Зиан Шафер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Открой дверь», – спокойно говорит он, кивая на ту, что напротив нас. Я делаю, как он говорит, медленно открывая ее, чтобы не известить о нашем прибытии весь этаж. Когда дверь открывается и мои глаза привыкают к мраку, я отчетливо различаю зелья и баночки с зародышами различных существ, выстроившиеся вдоль полок.
«Оставь корзину. Она создает много шума и замедляет нас. Мы вернемся за ней», – обещает он, как будто я уже успела привязаться к ней.
Я опускаю корзину, чувствуя себя без нее совершенно голой, и крепко сжимаю кинжал. Мы ходим кругами, сворачивая то в один проход, то в другой, пытаясь найти тот источник, от которого веет магией, вжимаясь в стены и стараясь ступать бесшумно. Не «этот этаж», потому что это даже, черт возьми, не этаж. Дорога больше не ровная, она изгибается, уводя то вверх, то обратно вниз в гору. Но он не ошибается, я тоже ее чувствую, темную магию. Она витает в воздухе.
Гидеон идет впереди, заглядывая за углы, прежде чем приближаюсь я. Паника нарастает от осознания, что мы чувствуем, – это просто темнота, которую испускает комната, а не само зеркало. Насколько мне известно, оно находится где-то в покоях короля Хэймиа и он смотрит в него каждое утро, когда просыпается.
Но я чувствую это прежде, чем вижу, – область, из которой исходит тьма. Гидеон тоже замечает, потому что он забегает еще дальше вперед. Мы нашли его в самом сердце горы, где огни фейри редки. Если внимательно прислушаться, то можно услышать, как о скалы разбиваются волны.
Я подхожу ближе к тому месту, где стоит Гидеон, глядя вперед с непроницаемым выражением лица. Моя рука примерзла к рукояти кинжала, и я потеряла всякую чувствительность в своих конечностях. Трое стражников беззаботно прислонились к стене по обе стороны серебристой прямоугольной двери. Волкообразный мужчина ковыряет зубами в ногтях, женщина-ворен читает небольшую книжку, еще одна женщина сидит на земле с закрытыми глазами. Но я чувствую силу женщины на земле отсюда, я вижу его, пурпурное свечение в темноте. Оно вибрирует, проходя через меня и заставляя содрогнуться от холода.
Между мной и стражниками слишком большое расстояние, чтобы использовать элемент неожиданности, и мне совсем не нравится, насколько сильна третья женщина. Даже если я попытаюсь сразиться с ними, как мы попадем внутрь? Какая магическая защита наложена на хранилище? И как нам потом выбраться?
Я поворачиваюсь к Гидеону, надеясь, что у него появились какие-нибудь блестящие идеи относительно следующего шага. Он на мгновение закрывает глаза, сосредотачиваясь на чем-то, прежде чем потянуть нашу нить и появиться прямо передо мной. Я подаюсь вперед, ощущая прикосновение его теплой руки к своей щеке, и вопросительно смотрю на него снизу вверх.
«Оставайся здесь и не пытайся с ними сражаться», – приказывает он, прежде чем исчезнуть, еще раз прикрыв глаза.
Я вжимаюсь в стену, уставившись на зазубренные камни, уложенные друг на друга, и начинаю размышлять о каждой совершенной мной ошибке, благодаря которой я оказалась здесь. Вот она – моя последняя работа. Я больше не желаю иметь дел с подобным дерьмом. Я не собираюсь зацикливаться на очередном магическом артефакте, чтобы случайно оказаться проклятой, а потом искать противоядие от очередного проклятия. Может быть, я и не заслуживаю покоя из-за сделанного мной выбора, но это не значит, что я не хочу его. Я больше не желаю иметь ничего общего ни с кланами, ни с черными рынками, ни с поставками. Довольно. С меня хватит.
Внутри холодеет каждая клеточка моего тела, когда изнутри хранилища раздается скрежет, за которым следует пронзительный визг. Калиак. Он привлекает внимание стражей, и я подхожу ближе, выглядывая из-за каменной стены. От звука раздираемого металла по моей коже пробегают мурашки, а я наблюдаю, как двое стражников обнажают свое оружие.
Человекоподобная женщина встает перед хранилищем, поднимает указательный и средний пальцы вверх, и начинает монотонно произносить древние слова. Она ведьма. Стражи поднимают свое оружие выше. Я сжимаю кинжал, поднимая его вверх, и к горлу начинает подкатывать желчь. Гидеон натягивает связующую нить, появляясь в нескольких дюймах от меня, хватает меня за запястья и уводит их вбок, качая головой.
«Что ты сделал?» – я выпрямляюсь, стараясь не выдать своего страха.
«Нашел наш ключ», – шепчет он, прижимаясь ко мне всем телом и окутывая меня своим теплом. Стена за моей спиной очень холодная, но я слишком взбудоражена, чтобы жаловаться.
Воздух заполняет скрип открывающихся дверей хранилища, за которым следует секундная тишина. А потом начинается хаос. Я все это слышу: звук металла, рассекающего воздух, их крики, ее безнадежное бормотание, его скрежет, их булькающие вздохи, когда калиак пробивает их броню. Затем снова воцаряется тишина.
Я слышу его – ощущаю, как оно крадется. Выслеживая. Выискивая. Гидеон прижимается ко мне, кладя мою голову себе на плечо, и мысленно я переношусь в Зарлор.
«Я хочу видеть», – настаиваю я, хотя меня тошнит от запаха прелой плоти калиака.
Он отпускает мою голову, позволяя мне вытянуть шею, чтобы я могла наблюдать, когда оно появится из-за угла. Моя свободная рука переплетается с пальцами Гидеона, и я слышу, как заостренные лапы калиака цокают по камню, подходя все ближе, ближе и ближе. Оно отбрасывает длинную тень на землю, закрывая всю стену, и я задерживаю дыхание.
Существо словно ходит на цыпочках, потому что знает, что я здесь. Оно дразнит меня, сводит меня с ума ради своего чудовищного удовольствия. Его окровавленная зазубренная рука показывается первой, и я борюсь с желанием зажмуриться и отвести взгляд. Но я держусь твердо. Мне нужно видеть. Мне нужно точно помнить, ради чего это все, и не только ради своей собственной свободы.
Я впиваюсь ногтями в Гидеона, когда в поле зрения появляется остальная часть его тела, и он тоже напрягается. Я совсем перестаю дышать, боясь, что оно учует мой запах. Оно не похоже на калиака, которого я видела ранее, – почти вдвое больше, с разрозненно торчащими десятью руками. Из него капает зеленая слизь, из его желудка вытекают свежая кровь и внутренности ворена. Кровь ведьмы.
«Совсем взрослый калиак. Он провел в этой комнате тысячу лет. Божества пропустили его». – Голос Гидеона – долгожданное утешение по сравнению с хлюпающими звуками, все еще звучащими у меня в ушах.
Совсем взрослый? Значит, те, что бродят по миру, всего лишь
