Храброе сердце - Мойра Янг

Я снова опускаю ручку обратно. На самый край черной пластины. На этот раз я делаю это как можно аккуратнее. Начинает звучать музыка. Прекрасная и печальная музыка. Што-то струнное. Начинает петь женщина. Слова, которые мне никогда не доводилось слышать, которых я не понимаю. Мелодия замедляетца. Прекращаетца. Я пялюсь на машину. Песня длилась всего не сколько секунд. Она была похожа на ту музыку в бункере ДеМало, но только здесь еще и пели. Музыка Мародеров. Отголоски из прошлого. Из ушедшего навсегда мира.

Я прокрутила ручку с боку, еще и еще раз, пока та не уперлась и поворачивать больше не было возможности. Затем я снова поставила настроила так, штобы заиграла музыка. Она полилась. И запела певица, которой уже давно нет в живых, давно всеми забытая.

Я иду и усаживаюсь на верх разрушенной лестницы. Я кладу свой лук рядом с собой. Я смотрю вниз на серебристый блеск озера и слушаю музыка.

Эта песня о сердце холодных ночных небес. Лунном свете на темной воде. Песня о сердце, которое жаждет чего-то, чего у него никогда не будет. Эта музыка живет во мне. Причиняя боль.

Я больше ни в чем не уверена. Почему ДеМало так задел меня. Почему сердечный камень реагирует на него. Я его не ненавижу. Знаю, што должна бы, но нет, я не хочу его смерти. Штобы он погиб в пожаре. Я не знаю, почему Маив должна была погибнуть. И Брэм. Лью прав. Это все по моей вине. Все, што с ними случилось, это из-за меня. Я не знаю как все исправить. И не знаю получитца ли у меня. Уже не льзя просто сказать, мне жаль. Все слишком далеко зашло.

Нет во мне мира. И не думаю, што когда-нибудь будет.

Вокруг меня падают большие мягкие хлопья. Снег. Крид говорил, што вот-вот пойдет снег. Я поднимаю глаза к небу. Неро пролетает на фоне луны и летит ко мне.

А потом. На озере. Из ночи. Оттуда, где начинаетца лунная дорожка, появляетца лодка.

Гребет мужчина. Волоски на шее у меня встают дыбом.

Сердечный камень начинает нагреватца.

Я встаю. Делаю шаг вперед. Затем еще один, и еще, пока уже наполовину не спускаюсь до берега. Я останавливаюсь. Давно умершая певица поет свою песню, пока Неро ведет сюда лодочника.

Гребец склонил голову. Затем он поднимает её и я вижу кто это.

Он причаливает лодку. Последний взмах веслом, всплеск воды, скрип гальки, он прыгает за борт и вытягивает лодку на берег.

Неро устремляетца вниз. Он подымает руку в знак благодарности. Неро снова подымаетца ввысь с криком прощания.

Он идет ко мне через отмель, его сапоги громко стучат по камням. Его голова опущена, как будто он смотрит себе под ноги. Мое сердце стучит в унисон его шагам. Сердечный камень горит у меня на шее. Он останавливаетца близко возле меня. Все еще смотрит на землю. Затем, медленно, как будто не уверен в себе, он подымает голову.

Никогда не видела прежде, штобы Джек терял дар речи. Но он просто стоит. Смотрит на меня. Музыка прекращаетца.

Я заговариваю первой.

— Я думала, што, — говорю я. — Взорвался склад с боеприпасами. Крид думал, што это ты должен был подорвать его.

— Так и было, — говорит он. — Но я выбрал кое-что с длинным запалом.

— Я знала, что ты жив, — говорю я. — Иначе я бы почувствовала. Я точно знаю.

— Ого, — говорит он.

— Што ты делаешь здесь? Ты вроде уже все сказал.

— Не все, — говорит он. — Мы вроде как спешили.

— Пожалуйста, Джек, — прошу я. — Не усложняй то, што уже и так непросто.

Он стряхивает снег со своих волос. И с моих тоже. Его рука дрогнула. Опускаетца.

— Идет снег, — говорит он. — Там где-то есть укрытие. Мы можем поговорить?

Я отворачиваюсь. Слегка пожимаю плечами. Он следует за мной по пятам к отмели. Мы заходим в комнату с музыкальной шкатулкой, которая снова молчит. Он обхватывает себя руками, осматриваясь вокруг.

— Ненавижу такие места Мародеров, — говорит он. — Они полны призраков.

Бедные мои глаза. Они изголодались по его виду. По его рукам, шеи, волосам, плечам, по всему. Я позволяю им рассмотреть его. Я уже не могу быть больше раненной, чем уже есть, так што немного страданий не помешает, ведь так?

Он ловит меня за подглядыванием. Он поедает меня взглядом.

— Я соскучился, — говорит он.

— Не надо, — говорю я.

— Много чего произошло с нашей последней встречи, — говорит он. — Не только со мной, но и с тобой тоже. Эмми рассказала мне немного о том, што произошло. Как тяжело тебе пришлось. Было неправильно с моей стороны заставить тебя пройти весь этот путь. Вовлечь тебя во все это. Я думал только о себе и о том, чего я хочу. Извини.

— И все? — спрашиваю я.

— Не совсем, — говорит он. Он подходит ближе. — Я знаю, что это очень эгоистично с моей стороны даже думать об этом. Ты заслуживаешь парня, который ...срывал бы звезды с неба и клал их у твоих ног. А я же парень, который бы наступил на них на своем пути к двери. Мне нечего предложить тебе. — Он берет мои руки в свои. — Я просто хочу, штобы ты знала...что мои чувства к тебе не изменились. Нет. Это не правда. Они изменились. Они стали еще сильнее. - Он прикасаетца к моему лицу. — Ты глубоко во мне, Саба.

— О, нет, — я качаю головой, отодвигаясь от него. — Не делай этого, Джек, это не честно. Черт возьми, почему ты не отправил мне правдивое сообщение? Не рассказал мне, што на самом деле происходит?

— Ты же знаешь, я не мог, — говорит он. — Ты же видишь, как это работает. Я не мог подвергнуть себя или Маив опасности, если бы кто-то услышал или нас поймали.

— Много ли хорошего принесло это Маив, — говорю я. — Я собираюсь спросить тебя, а ты ответишь мне честно. Ты привел Тонтонов в Мрачные деревья?

Он смотрит прямо на меня.

— Нет, — говорит он. — Для этого им не нужен был я. О лагере узнали раньше. Я не смог предотвратить этого. Все што я смог это прикрыть Маив, Эш и Крида, чтобы они смогли сбежать.

— Раз ты Тонтон, то у тебя должна быть кровная тату, — говорю я. — Кого ты убил ради этого?

— Я говорил тебе, што пошел за парнями, которые напали на Молли, — говорит он. — Я следил за ними до самого их лагеря. Они сильно напились и отключились. Когда они оклемались, они были связаны, закинуты на своих лошадей и направлялись к Воскрешению. Я передал их Кормчему. Рассказал ему, што они сделали. Он предложил мне расправитца с ними и я согласился. Вот как у меня появилась кровная тату.

Джек знает ДеМало. Мне становитца дурно при мысли о том, што они могли бы оказатца в одной комнате....Я просто не могу думать об этом...

— Ты не должен вообще был оставлять меня, — говорю я. — Если бы ты сразу пошел с нами, ничего бы этого не случилось. Все разрушено. Почему ты не пришел?

— Тебе известна причина, — говорит он. — Я должен был рассказать Молли об Айке.