Эпоха мертвых. Москва - Андрей Круз

– Чисто. Пошел. – скомандовал я.

В эфире только дыхание слышу. Затем пауза и доклад:

– Чисто.

А я теперь к углу корпуса, что правее. На всей перебежке меня разросшийся кустарник прикрывать будет, я хоть и не в «лохматке», но кустарник силуэт размоет, если кто и заметит меня, то попасть сразу не сумеет. А вот спровоцировать огонь и тем самым расшифровать засаду, так вполне возможно. Так и сделал, рванул, пригнувшись, виляя, присел за углом. Спрятался, снова высунулся. Теперь снова в прицел посмотрим.

А вот и первые признаки, что мы не ошиблись. Сарайчик, в него ворота прикрыты, и туда следы автомобильных колес ведут. Свежие, потому что на траве, а она до сих пор примята. Вообще, похоже, что кто-то прячется здесь. Зачем машину загонять в сарай, в противном случае? Если только для нас, для засады? Нет, иначе мы бы сами мотор услышали.

Где могут прятаться, если не засада? Подальше от ворот и так, чтобы можно было наблюдать из укромного места. Значит, в дальнем корпусе, в том самом, на который я сейчас смотрю. Где бы спрятался я? На первом этаже, потому что окон много, и я могу выглядывать из разных, так просто меня не обнаружишь. И есть, куда смыться, например, выпрыгнуть в окно противоположной стены. Где спрячется дилетант? На чердаке.

На чердаке всего одно окно и любой опытный человек сначала проверит его. Потому что позиция для снайперского выстрела удобная. Потому, что противника именно там и предполагаешь в первую очередь, хоть это и неправильно. И еще потому, что спрятаться на чердаке – почти то же самое, что спрятаться в погребе или под кроватью. Нормальный инстинкт дилетанта. Где сам бы искал – там и спрятался.

– Внимание, наблюдаю движение на чердаке дальнего корпуса. – прошептал я в микрофон.

Теперь Василий выберет позицию, чтобы взят на прицел этот самый чердак. И действительно, через минутку доклад в наушнике послышался:

– На позиции. Наблюдаю движение.

Я держал винтовку направленной карабин на чердачное окно дома через один от меня. Так, что у нас там? Там у нас пока темно, и кто-то есть, выглядывающий сбоку. Засекли наш подъезд, что и не мудрено. Моторы здесь за километры слышно. Мотор УАЗа в полной тишине до пятисот метров слышен, кстати.

Ага, вот там у нас кто… там мальчишка лет двенадцати, морда конопатая, волосы белые, торчат во все стороны, одет в спортивный костюм. В любом случае на беглого зека не похож, это уже радует. И еще он с кем-то говорит, но мне не видно, с кем. Тот сидит почти полностью скрытый стеной чердака, Кто там может быть? И вообще, сколько всего их? Двое?

Нет, не двое. Мальчишка, еще один человек левее, и еще один за ним, дальше от стены. Выглядывает из-за его плеча периодически. И тень шевелится. Про тени люди часто не думают, а они их выдают. Продолжаем наблюдать.

Вскоре я разглядел того, кто сидит сзади. Девчонка, тоже конопатая, светлая, лет четырнадцати, в джинсах (колено мелькает время от времени) и черной куртке. Без оружия, опасности явно не представляют. Семья там судя по всему, но… Черт его знает, откуда они едут. Если напуганные, а у отца семейства какая-нибудь двустволка имеется, то прямой выход на них может закончиться плачевно. Смотрим еще. А вот и отец семейства. Приличного видя дядек в очках, худой, темноволосый, выглянул из своего укрытия сбоку от окна. Судя по всему, они нас или не увидели, или потеряли из виду, вот и суетятся. Терпения не хватает. Никак нас высмотреть не могут, засекли как мы подъехали, а теперь мы для них пропали. Оружия у папашки не видать, кстати. Кто там четвертый? Голову на отсечение – или жена, или еще ребенок. Есть еще одна тень, двигается не в такт с остальными.

– Всем, наблюдаю семью, спрятались на чердаке. – тихо заговорил я в микрофон. – Взрослый, двое детей, и неустановленное лицо. Оружия не наблюдаю. Попытаюсь войти в контакт. Тань, подгоняй машину к воротам, встань за первым от въезда корпусом. Затем страхуешь меня, цель – третий по счету дом, с остатками зеленой краски, чердачное окно. Васька, выходишь со мной, страхуешь, но неявно, пугать не будем. Колонне подтянуться к лагерю.

Я вылез из кустов, взяв карабин наперевес, стволом к земле, и решительно, но неторопливо пошел к корпусу, в котором скрывался мужик с детьми и с кем-то там еще. Васька быстро занял позицию сзади и правее, пошел следом. За спиной я услышал звук мотора, хруст песка на асфальте под колесами, скрип тормозов. Танька заняла позицию. А мы так, на виду, по прямой чешем к корпусу, где люди на чердаке прячутся. Остановившись метрах в пятидесяти от торцевой стены дома, я посмотрел на нужное окно. Все попрятались, но в щели смотрят, наверняка.

– Семья, скрывающаяся на чердаке. – крикнул я и по пустынному лагерю метнулось эхо. – Прошу вас не пугаться. Мы – разведывательная группа специального назначения нижегородского гарнизона, находимся здесь в рейде. Вам ничего не угрожает.

Молчание. Хоть и представился я красиво, разведгруппой несуществующего гарнизона, (и когда это у гарнизонов разведгруппы были?), к которому даже когда он будет существовать, мы будем иметь очень опосредствованное отношение. Наделся, что впечатлятся.

– Еще раз повторяю, не следует нас бояться, мы не бандиты. Никто за вами на чердак не полезет, но сейчас сюда заедут машины, а потом мы сядем ужинать. Если вы не выйдете с чердака, то вам просто придется все это нюхать.

Тишина. Ну и ладно. Мужик, даже если у него есть оружие, не дурак в нас стрелять. Он выстрелил бы раньше, когда мы только подходили сюда, или не выстрелил бы совсем. И я дал команду всем машинам заехать в лагерь. По ходу, проверив оставшуюся территорию.

Через пару минут возле корпуса, где прятались люди, стало суетно. Сергеич первым отправился на фишку, причем тоже на чердак. Только корпус для этого мы выбрали самый ближний к воротам, подъездная дорога сюда одна. Я же осмотрелся вокруг, нашел следы недавно залитого костра. Затем в сарае обнаружили белую, но очень грязную «десятку».

А затем из лагерного корпуса вышли люди. Их было четверо – мужик лет сорока, с интеллигентным лицом и в очках в массивной оправе, мятый и заросший щетиной, и трое детей, из которых двоих я уже разглядел до этого, а с ними был еще мальчишка, лет восьми, похожий на этого мужика, и державшийся за его руку.

Я насколько возможно приветливо помахал им рукой, подошел. Все четверо с опаской всматривались в меня, хорошо, что я хоть шлем с очками и маску снял. Их окружили со всех сторон, но уже из любопытства. Мужик заметил женские лица, немного успокоился. И совершенно зря, кстати, история знает немало злодеек женска полу. Я протянул ему руку, представился:

– Крамцов, Сергей.

– Варламов, Михаил. – в тон мне представился он и пожал руку.

– А ты, уважаемый? – спросил я веснушчатого мальчишку, протягивая ему руку.

– Дима.

– Дима – это хорошо. Но когда наблюдаешь с чердака, то надо опускаться пониже и не так высовываться в окно. Понял? А вас как зовут, молодой человек? – Я протянул руку младшему.

– Коля.

– Коля – еще лучше. Почти даже лучше чем Дима. – проявил я уважение к младшему. – А вот тебя видно не было. Ты у дальней стенки сидел?

– Да. – застеснялся Коля.

– Зато спрятался лучше. А вы, барышня? – я обернулся к девочке, которая заметно оттаяла.

– Лена. – представилась девочка, покраснела, так, что веснушки запылали, и от смущения изобразила даже нечто вроде книксена.

– Сергей, очень приятно. Ужинать будете?

– Если пригласите. – сказал Михаил. – У нас еда вчера закончилась. А бензин – сегодня.

– Это исправимо. Подрастающее поколение, а ну быстро хворост для растопки костра собирать. – скомандовал я детям. – Но собирать здесь, из поля зрения не выходить. Чтобы мы вас все время видели. Понятно?

– Понятно. – сказал Дима.

– Так точно, отвечать надо. Анечка, прогуляешься с ребятами?

Аня поняла меня правильно, я просил ее присмотреть за детьми, чтобы с ними ничего не случилось. Но ответила за нее Ксения:

– Конечно, мы все вместе сходим. Пошли, ребята.

Ну вот и прекрасно. Молодые и красивые девушки у детей явно вызывали больше доверия чем не слишком красивый бывший аспирант с уклоном в военщину. Все вместе они пошли по лагерю собирать хворост для растопки. С самими то дровами проблем здесь не было, все деревянное, разбирай и жги.

– У вас сигарет не будет, случайно? – спросил меня Михаил.

– Нет, я не курю… – я обернулся к Мишке Шмелеву, спросил: – Шмель, есть сигареты для человека?

– Не вопрос.

Шмель залез в разгрузку, достал оттуда пачку «Мальборо», отдал ее Михаилу. Варламов достал сигарету, попытался вернуть пачку, но Шмель не взял, а протянул ему еще и зажигалку. Тот закурил, затянулся с видимым наслаждением, опоганив табачным дымом лесной воздух. Я чуть отступил в сторону.

– Михаил, откуда вы?