Кембрийский период - Владимир Коваленко

— Запомнил. Великолепная Немайн.

— Отлично. Если наставница согласится тебя выслушать — позову.

И проплыла в приоткрытую норманном дверь.

— У меня утро доброе, а у тебя? — спросила с ходу. Прежде чем осознала, что вошла куда-то не туда. Точнее, в крепко переменившееся туда. Огляделась. И села на один из установленных вдоль стены ларей.

Немайн сидела рядом с колыбелькой, за столиком. Чертила, на треть сложившись, став еще меньше и беззащитней. Точным рукам не требовались линейка и циркуль. Увидела ученицу — перо дрогнуло. Наставница зашипела как змея, которой на хвост наступили. Ну да, теперь смывать кляксу.

— Ты неожиданно.

— Зато за дверью полно ожиданных, твоя гвардия еле сдерживает…

— Ой.

И потянулась за новым пером.

— И среди ожиданного посланец от короля, — порадовала ученица. — К тебе. Позвать?

— Зови…

Рыцарь оказался тот самый, что получил вторую охранную грамоту. Как это было давно… Но краснеть за два месяца не разучился.

— Великолепная Немайн, я несу тебе послание от моего короля. Гулидиен, король всего Диведа, просит благородную деву Немайн ап Дэффид ап Ллиувеллин навестить его для разговора в его доме до заката. Это собственные слова короля, и я их точно передал.

— Благодарю тебя, добрый сэр, и не задерживаю.

Анна слегка улыбнулась, хотя хотелось, как девчонке, хихикать в кулак. Сида продолжила ее линию ненавязчивого хамства. По обычаю, полагалось бы поговорить ласково да предложить стол и кров. Пусть человек всего три шага сделал — он гонец короля да целый рыцарь при исполнении.

Впрочем, тот и рад был ноги унести. Хотя бы потому, что иначе пришлось бы ему из вежества присесть на пятки, как древнему герою. Анна пробовала — неудобно. Видимо, у людей, привыкших к скамьям и стульям, кости, жилы да суставы другие. Немайн-то ничего.

Позвал король одну Немайн — одна и отправилась. Ученица не в счет, она для того и существует, чтобы находиться рядом с наставницей и все примечать. Приняли ласково, уважительно. С поклонами провели в маленький кабинет — пара стульев, столик, вместо бумаг корзинка с яблоками, одно надкушено, стены уютно обтянуты льняным полотном. Король стоит. Тоже почти один. За спиной у него маячит филид-архивариус. Вместо протоколиста. Искусство быстрой записи в Камбрии от римлян не сохранилось. Потому нужен человек, который точно запомнит беседу. Заодно и на пергамент не нужно тратиться.

— Поздравляю с победой. — Сел Гулидиен лишь после того, как сида поклонилась, поздоровалась и устроилась на предложенном приглашающим жестом стуле. Переговорном — почетном, со спинкой, но жестком и неудобном. — Ты вовремя вернулась из похода — погода установилась мерзейшая.

— Когда ты дома, дождь — отличная погода. — Вид промокшей Немайн не вязался со словами. — Под него хорошо отдыхается. Да и работа, та, которая совершается пером, идет ходче. И дети крепче спят.

Король уловил нежность в голосе сиды. Постарался перевести разговор на приятное:

— Да, я уже наслышан о твоем сыне… Странное имя ты ему дала.

— Твоим предкам, мой король, и имя Дэффида показалось бы странным.

Само собой, как язычникам.

— Верно. — Гулидиен улыбнулся. — Ты разговаривала с послом Октой? Мерсийцы проезжали через осадный лагерь по дороге сюда — и до сих пор под впечатлением. Я тоже, хотя слышал только рассказы. Сэр Эдгар, безусловно, справился хорошо — но без твоей помощи у него ничего бы не получилось… Полагаю, тебя заинтересует возможность провести еще одну кампанию в этом году — на сей раз в качестве командующего?

Король лучился радостью и возможностью поделиться ею. Он дарил подарок. Но уши Немайн обвисли к плечам.

— Совсем не заинтересует, мой король. Я семь недель была на службе, пять в походе! Даже чуть больше. Весь август. Больше половины сентября. В этом году мой долг исполнен.

— Но следующий год начинается уже с ноября, — недоуменно напомнил король. Чувствовал он себя как человек, который протянул ребенку пряник, но тот не берет. А уши сиды прижались к голове.

— Шесть недель, — отчеканила она. — На своей территории. Как простая воительница. Если клан решит меня выставить в составе ополчения на границу, а не оставит охранять что-нибудь. А я, мой король, имею право попросить меня оставить. И за такое мне никто в глаза не плюнет. У меня ребенок грудной, знаешь ли.

Гулидиен пожал плечами. Он начал догадываться, что происходит. Немайн совсем не транжира. А согласиться выполнить трудную службу без достойной платы — это именно транжирство. Если не долг, конечно. Что ж. Немайн только что показала — не долг. Тогда поговорим об оплате. Тем более жадничать сейчас, когда речь о собственном счастье, попросту глупо!

— Ты живешь в гостевой комнате в доме отца, — напомнил король, — а у тебя теперь своя семья есть — сын, ученица. Не пора обзаводиться собственным?

— Дом Дэффида лучший в городе. И мне нравится моя родня.

— И все-таки свой дом надежнее. — Король цапнул из корзины недоеденное яблоко. — Я вот тоже братьев и сестер люблю. Мы совсем не держимся порознь, но у каждого теперь свой дом, и это только помогает нам жить дружно — мы не изводим друг друга бытовыми мелочами, но вместе веселимся и вместе делаем все действительно важное. Так у многих из нас домены далеко друг от друга. А тебе я бы предложил в лен земли в одном дне пути от столицы. Большие. Скажем, правый берег Туи на день пути вниз от Кармартена. Ты ведь поладила с моим младшим братом? Соседями будете.

— Принц Рис — замечательный сосед, — согласилась сида, — и земли вдоль Туи хороши. Но меня устраивает комната на втором этаже заезжего дома. И замужняя сестра в качестве соседки. Так что забудь про мою службу. У тебя еще есть ко мне дела?

Встала. Повернулась к двери.

— Есть, — сказал король. — Не уходи. Видишь ли, война будет все равно. Если бы она была нужна Британии… я бы десять раз еще подумал. Тем более что ты не хочешь. Но война нужна мне. Лично мне. Пенда подловил меня — и сам не понимает, как крепко! Он обещает корону Британии. Да гори она огнем! Но в приложение к венцу идет моя любовь. Кейндрих, принцесса и будущая королева Брихейниога. Она не верит в мою любовь, когда я предлагаю равный брак! Но если я буду королем Британии… Да ее собственные подданные уговорят. Как мне сейчас добрые диведцы не дают пойти к ней в подчинение.

— Я тут причем?

А в кресло все-таки вернулась. Смотрит сердито.

— Сделай мне зелье, которое приворожит Кейндрих вернее короны Британии, — и я отправлю мерсийского посла с его предложениями холмом да торфяником, как ты говоришь.

— Не умею, — сказала сида, — вот не умею я такого. А могла б — прости, не сделала бы. Грех девушку воли лишать. Хотя…

— Говори. — Гулидиен воспрял.

— Есть способы сделать тебя привлекательнее для Кейндрих, не причинив ей ничего дурного. Например, воспитать в тебе качества, наиболее приятные очаровываемой особе. Тогда выбор будет сделан ее собственной волей — и в желаемом нам направлении. Пошли прознатчиков. И ей самой в открытую напиши. Мол, чего нравится, чего любишь. А потом мы это все организуем. С тобой, мой король, и с твоим королевством… С послами же и войной решай как хочешь. Только без меня. А вот в походе за сердцем любимой я тебе могу помочь. Надумаешь — пришли весточку, посчитаю, что, как, какие расходы… Еще дела остались? Тороплюсь я. У меня там маленький один.

— С кормилицей и кучей твоих сестер? — Как он когда-то на это надеялся! Новая Немайн несет любовь и счастье. И не хочет больше битв. Как раз тогда, когда для него, Гулидиена, именно битвы означают любовь и счастье! Воистину следует бояться исполнения своих желаний!

— Без меня, значит, один.

— Есть еще дело. Маленькое и приятное. Скоро армия подойдет. Будет шествие вроде триумфа. Выедешь за город и проедешь на колеснице вместе с ними, хорошо? И вид, пожалуйста, прими повоинственнее. Послы будут смотреть опять же.

— Парад? Хорошо. Это все, мой король?

— Это все. Я обдумаю твои слова.

Ушла. Но помочь обещала. Не надежно, но и то хорошо. А война… Куда она от нее денется, когда встанет ее собственный клан? Не оставят они ее дома. Слишком она большая сила, чтобы ей позволили остаться, слишком многих воинов стоит. Саксы говорят — второй армии Диведа, не меньше! И на триумфе себя покажет сторонницей войны, так что проголосуют Вилис-Кэдманы за войну…

Гулидиен снова улыбался. Он гнался за двумя зайцами, но был уверен в успехе погони, ибо не петлял за ними по следу, а по прямой стремился туда же, куда и они оба: к сердцу прекрасной ирландки. А до нового года пусть сида и правда спокойно с ребенком посидит.

Вечер. Две серьезные девушки. Одна с книгой и младенцем, другая с пером и свитками.

— Я не забыла своих обещаний. Но добрая традиция должна быть продолжена. Сегодня у нас много тем для беседы и много новостей. Но за делами нам не стоит забывать своей веры. Тем более перевод одной страницы много времени не займет. И подготовит ваши души к осознанию того, что наше время столь же важно и чудесно, как и время апостолов — просто потому, что любое время годится для веры!